Богдан Сушинский - Батарея

– Потому что теперь, уничтожив вражеские десанты, имею полное право, товарищ майор. Тем более что день будет очень трудным.

– И ты даже не представляешь себе, капитан, насколько… Для начала выслушай решение Военного совета оборонительного района, подписанное всеми его членами в третьем часу ночи. Причем подтрибунально предупреждаю, что оно уже направлено телеграммами наркому ВМФ и Военному совету Черноморского флота, которыми тут же было одобрено.

– Вы говорите со мной так, словно заранее знаете, что любому приказу командования стану противиться.

– Именно это, Гродов, ты постоянно делаешь. А решение таково, читаю: «Ввиду прорыва противником направления Гильдендорф – Повары, угрозы потери станции Сортировочная, участок между Большим Аджалыкским и Аджалыкским лиманами оставляется. 400-я батарея по израсходовании всех снарядов уничтожается». Командующий Одесским оборонительным районом контр-адмирал Жуков, комиссар Одесского оборонительного района, начальник штаба и другие подписи [47]. Если ты обратил внимание, речь идет обо всем пространстве между двумя лиманами. Его следует оставить. Почему молчишь?

– Я уже не раз напоминал, что мы – не та батарея, орудия которой можно прицепить к машинам или перемещать конной тягой.

Кречет коротко, вульгарно хохотнул:

– Ты что же это, Гродов, подтрибунально хочешь остаться в окружении?

– Во-первых, окружение меня не страшит, а во-вторых, почему бы не превратить огневые позиции батареи в плацдарм с выходом к морю и при огневой поддержке судов? Опыт «румынского плацдарма» уже показал, что…

– На твоем «румынском плацдарме», капитан, не было такого орудийного комплекса, какой тебе доверили в составе моего дивизиона. И который ни при каких обстоятельствах подтрибунально не должен попасть в руки врага.

– О том, чтобы «в руки врага», не может быть и речи.

– Вот и я говорю, что не может. И это уже, в самом деле, подтрибунально.

– Там сказано: «По израсходовании всех снарядов»? – с надеждой уточнил Гродов, чувствуя, как к горлу ему подступает предательский комок обычной человеческой чувственности.

– Правильно, так и сказано. Кстати, это только решение Военного совета. За ним последовал приказ, который вскоре моим курьером будет доставлен тебе в письменном виде. А смысл его таков: в течение завтрашнего, пардон, уже нынешнего, дня тебе надлежит израсходовать по известным тебе целям все до единого снаряды главного калибра. В это же время ты отправляешь в тыл, через Новую Дофиновку, в расположение 29-й батареи, в распоряжение штаба дивизиона все имеющиеся у тебя полевые орудия, минометы, запасы продовольствия и трофеи. После чего отправляешь в тыл основной состав гарнизона, а сам с ликвидационной группой уничтожаешь орудия, подземные сооружения и центральный командный пункт.

– Который мог бы еще держаться как отдельный пункт сопротивления, точнее как дот.

– Отряд майора Денщикова, – не стал встревать в полемику с ним командир дивизиона, – эвакуируется вместе с твоими артиллеристами, поэтому можешь привлекать их ко всем эвакуационным хлопотам.

– Но стоит ли торопиться с этим отходом и с уничтожением батареи?! – взорвался Гродов. – Мы ведь еще…

– Не перебивать! – сурово осадил его майор. – Что, устав подзабыли, товарищ капитан? В таком случае подтрибунально могу напомнить.

– Виноват, товарищ майор, – процедил Гродов, однако не из желания повиниться, а ради сохранения субординации, которую ни при каких обстоятельствах старался не нарушать.

– По-моему, ты просто не понимаешь, в какой ситуации все мы сейчас оказались. На сотни километров нет ни одного корпуса, ни одной полевой армии, которая способна была бы прорваться к нам и деблокировать город. Согласен, пока еще остается морской путь, однако судов на нем не прибавляется, а немцы и румыны чуть ли не каждый день топят их или же надолго выводят из строя. При том что из-за воздушной блокады положение в Крыму не менее сложное. Не удивлюсь, если завтра последует приказ эвакуировать весь основной состав Одесского оборонительного района, чтобы усилить его частями оборону полуострова, в частности Севастополя.

Кречет помолчал, давая возможность комбату осознать всю глубину возможных перемен в своей судьбе.

– Понятно, что мне не дано представлять себе полную фронтовую картину, зато я знаю, что происходит на нашем участке, и знаю возможности своего артиллерийского комплекса.

– Расскажешь это командующему, возможно, он расчувствуется, – огрызнулся Кречет. – А пока что вернемся к делу. Для обеспечения эвакуации гарнизона утром 25 августа, то есть к завтра, на траверзе батареи появятся три тральщика и шесть сторожевых катеров. Снимать они вас будут в том случае, если враг уже захватит перемычку в районе Новой Дофиновки. Еще три судна – эсминцы «Беспощадный», «Фрунзе» и «Смышленый» – своим огнем будут охлаждать пыл захватчиков. Полк Осипова и прочие части тоже отойдут на новые рубежи, сокращая линию фронта Восточного сектора из восьмидесяти до сорока километров. Тебе ясен масштаб отхода?

– Неясен, поскольку масштаб отхода совершенно не оправдан. Разрешите изложить свое мнение?

– Да ты его, по-моему, уже изложил, комбат.

– На нашем участке, – не стал пререкаться с ним Гродов, – я предлагаю установить линию обороны в километре от огневых позиций. Есть и другой вариант. Продержавшись до последней возможности, мы малыми взрывами выводим из строя орудия главного калибра, устанавливая в капонирах орудия полевой артиллерии. К тому же с помощью саперов пробиваем несколько шурфов к подземному ходу и превращаем укрепрайон батареи в самостоятельный плацдарм, используя при этом подземную дизельную установку, склады, казармы, лазарет и прочие прелести солдатского бытия. Таким образом, мы получим укрепрайон протяженностью до четырех километров по линии моря и до трех километров в глубину обороны противника. Более оснащенного берегового плацдарма в тылу противника придумать просто невозможно.

– Ты обратил внимание, комбат, насколько терпеливо я выслушивал тебя?

– Я теперь обращаю внимание на многое из того, на что раньше старался закрывать глаза. Кстати, и на терпение ваше – тоже.

– Так вот, подтрибунально поверь мне, комбат, что я был последним командно-штабным слушателем твоих фантазий. – Гродов попытался возразить, однако командир дивизиона резко осадил его. – Пос-ледним! Тебе все ясно?! С меня хватит кривых ухмылок штабистов по поводу твоего плана десантирования под стены Аккерманской крепости.

– Ухмылки идиотов по этому поводу меня не интересуют. План захвата плацдарма в районе крепости считаю вполне оправданным. Под стенами крепости и самого города Белгорода-Днестровского мы сковали бы такую массу румынских войск, что Антонеску было бы не до Одессы. От только что предложенного мною плана создания плацдарма, с опорой на батарейный укрепрайон, тоже не отказываюсь.