Олег Алякринский - Облава

Он осекся и погрузился в раздумья. Что же это за секретное мероприятие, приуроченное к совещанию в Торгово-промышленной палате?

— Николай Валерьяныч, прокрутите-ка снова последнюю запись… — попросил Варяг. И, прослушав сообщение, твердо заявил: — Мне кажется, она заметила, что за ней кто-то наблюдает… Слышали, как Алла Петровна сказала: она подслушала обрывок разговора… Она-то подслушала, но и те заметили, что она подслушивает… Или что она случайно оказалась рядом. И когда она выбежала во второй раз в телефон-автомат, за ней…

— А машина-то… — перебил его Сержант. — Что ж, по-твоему, и тот «опель» сразу вызвали и сказали водиле: вон ту бабу в телефонной будке, как только она выйдет, собьешь… Так не бывает.

Варяг помотал головой:

— Не знаю… Машина могла там стоять… — Он снова стал припоминать обстоятельства своей встречи с Аллой Петровной. — Ее отсутствие могли заметить. «Гэбэшная стерва»… могла стукнуть — и за Аллой Петровной установили плотный пригляд. Потом она вышла раз — позвонить. Потом — два…. — Владислав помолчал. — Николай Валерьяныч, вы в таких делах дока. Вот представьте себе: женщина ведет себя подозрительно: исчезает в обеденный перерыв на два часа, потом выходит из здания… Потом снова выходит… Могли за ней установить слежку?

— Элементарно, — пожал плечами Чижевский. — Она могла засветиться уже утром, ну там, повела себя как-то неадекватно. И если эти люди решили нейтрализовать Меркуленко и его секретаршу, то не исключено, что за ней наблюдали да хоть бы всю прошлую неделю… Радиомаячок помните, Владислав Геннадьевич? Вам же всучили телефончик, а ей могли… присобачить жучок хоть на плащ…

— Ну точно! — Варяг грохнул кулаком об стол, так что задребезжал стакан в подстаканнике. Он обхватил ладонью лоб и застонал.

На плащ могли жучок прицепить! Конечно, на плащ… Она же в красном плаще была… Предположим, что этой… «гэбэшной стерве» удалось сунуть Алле Петровне в карман плаща жучок — тогда и ее поездка в ресторан, и те оба раза, когда она выходила на автоответчик звонить, все стало известно там… Тут его пронзила страшная догадка. Если это так — если ей и впрямь прицепили жучок, то, даже если они и не узнали, кому она звонила, они вполне могли услышать, что она говорила про завтрашнюю встречу в Торгово-промышленной палате…

Так вот почему убили Аллу Петровну! Ее убили, потому что она случайно услышала что-то очень важное, что-то опасное… О чем же она хотела его предупредить? Что же там за мероприятие готовится помимо официальной программы? Загадка…

— Степан, надо во Франкфурт вылететь — найти там Меркуленко, — глухо проговорил Варяг. Это не была просьба — это был приказ.

— Владик, да как же его там найдешь! Это ж как иголку в стоге сена! — попытался было возразить Степан.

— Не совсем так. Я знаю, где искать Меркуленко, — он участвует в заседании германо-российского совета по экономическому сотрудничеству. Это зацепка. Активизируй свои связи в Германии, я уверен, ты найдешь его там. Он мне нужен как… воздух. Я без него не смогу выйти на Мартынова… Меркуленко должен подтвердить мою готовность прийти в Торговую палату. У меня в запасе всего сутки. Половина суток — до завтра, до обеда. Сейчас рви в Шереметьево, уговаривай там стюардесс, начальника аэропорта, гендиректора «Аэрофлота» — не знаю кого. Тебе нужно вылететь в Германию сегодня же…

Сержант не стал затевать бесполезный спор — он отлично знал натуру Варяга: вначале тот осмысливал задачу, которую предстояло решить, потом четко ее формулировал и только в самую последнюю очередь старался найти пути и способы ее достижения. Это было вроде того, как строятся отношения в армии: приказы не обсуждались, а исполнялись. По возможности в кратчайшие сроки и с наименьшими потерями. Теперь задача была сформулирована более чем четко, и Степану ничего не оставалось делать, как идти и выполнять: он подхватил телефонный аппарат и удалился с ним в коридор, предоставив возможность Владиславу и Чижевскому обсудить прочие детали завтрашней операции.

Недолго посовещавшись, решили, что завтра Чижевский соберет своих самых надежных бойцов — пресловутую «тройку нападения» в составе бывших военных разведчиков Абрамова, Лебедева и Усманова — и поручит им сопровождать Варяга отсюда до самого пункта назначения — здания Торгово-промышленной палаты на Варварке. Чижевский предложил исходить из того, что там точно известно место и время предстоящей встречи Владислава Игнатова с Мартыновым и что там будут предприняты любые меры — вплоть до нового покушения на смотрящего. И на этот раз осечки уже не будет. Поэтому Чижевский предложил свой план действий…

Минут через десять в кухню вернулся Сержант. По его торжествующему виду стало ясно, что все в порядке.

— Сделал пару звонков, — с нескрываемым самодовольством сообщил человек, находящийся в международном розыске, — людям, с кем уже лет десять не перезванивался… Узнали, вспомнили, родные, и даже обрадовались… — По напряженным лицам Владислава и Чижевского он сообразил, что впадает в неуместную сентиментальность, и, сразу посерьезнев, деловито продолжил: — Нашелся билет Москва — Франкфурт. На двадцать два сорок пять. Только не из Шереметьева, а из Домодедова. Так что можно ехать. Надо еще подскочить к… ну, не важно, забрать билет.

Варяг поднялся из-за стола и положил Сержанту руку на плечо.

— Ну вот, Степа, в который раз ты меня выручаешь… Запомни, от этой твоей поездки зависит многое. Может быть, моя жизнь. — И, помолчав, добавил: — Все зависит. Так что удачи тебе!

Чижевский, впрочем, был недоволен тем, что Степан так легкомысленно вел переговоры по городскому телефону: опытный оперативник опасался, что линия уже прослушивается. Поэтому сам он решил не рисковать и не звонить своим бойцам, а лично поехать к ним предупредить о завтрашнем мероприятии.

Владислав остался опять один. И опять ему предстояли томительные часы ожидания. Он с тревогой стал думать о том, что будет, если Степану все-таки не удастся разыскать Меркуленко во Франкфурте… Тогда рассчитывать ни на чью помощь не придется, надо будет действовать самостоятельно, самостоятельно выкручиваться из этой западни… Ему вспомнилось, как два года назад он бежал с североуральской зоны, как петлял по лесу, как вступил в схватку с голодной рысью, как много часов полз, теряя сознание от голода и потери крови, по высокой таежной траве, но не сдался, не утратил упрямой воли к жизни… Так и сейчас ему придется упрямо рваться вперед, превозмогая боль и отчаяние, потому что он опять попал в облаву и судьба снова заставила его податься в бега. И снова, как и два года назад, на карту была поставлена его судьба, его жизнь…