Михаил Рогожин - Новые русские

Элеонора резко разворачивается, и от этого полы пеньюара разлетаются в стороны, оголяя ноги до самых бедер. Макс ухватывает взглядом нежные тонкие складки кожи возле черной ленты трусов, едва прикрывающей выпуклость лобка. Устыдившись своего открытия, он поднимает глаза и поражается злости, исказившей ее лицо. Щеки Элеоноры горят истерическим румянцем. Губы разжаты не то для оскорблений, не то для поцелуя. В глазах — беспокойство и решительность. Макс не выдерживает. Подскакивает к ней и впивается в губы. Прижимает ее дергающееся тело к себе и наслаждается его конвульсиями.

С огромным трудом Элеоноре удается вырваться из его объятий. Она отбегает за канапе. Ладонями вытирает рот. Презрительно кривится. Кричит:

— Мерзавец! Альфонс! Я надеялась на твою порядочность! Вся Москва смеется надо мной. Обсуждают, как я могла опуститься до связи с «морильщиком тараканов». Каково мне такое слушать? Терпела, думала — встретила достойного человека, рыцаря, готового охранять мое одиночество, ни на что не претендуя… как я ошиблась!

Элеонора валится на канапе и принимается рыдать. Пеньюар вновь предательски обнажает ее ноги, вздрагивающий живот, грудь с ввалившимся внутрь соском. Макс, на всякий случай, отводит глаза в сторону. Он мучается отчаянием, стыдом и покаянием. Падает на колени, закрывает лицо руками и, желая очистить душу, начинает с признания:

— Поверьте, Элеонора, мне ничего не надо. Я вас безумно люблю. Тогда, во время первого сеанса, когда вы коснулись губами моего тела, я потерял голову, разум, волю. Мне и этого одного раза хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Но вы сами захотели еще раз подарить мне блаженство. Я ни одному человеку не признался. Там, в комнате понтифика, я благодаря вам стал самым счастливым человеком на свете. Ваше право выгнать меня, запретить общаться с вами. Я согласен на все, лишь бы мечтать о новой встрече с вами. Пусть я никогда не смогу видеть вас, целовать, прикасаться к вам. Пусть я буду для вас лишь средством, способствующим омоложению, но вы для меня остаетесь божеством, смыслом жизни, последней радостью.

Элеонора в ярости отталкивает его ногой с такой силой, что Макс, потеряв равновесие, падает ничком. Она усаживается на канапе, широко растопырив ноги и нисколько не смущаясь своей наготы:

— Что за гадости вы говорите?! Какая комната? Какое омоложение?! Ты меня перепутал с Нинон! Это она ходит глотать вашу тухлую сперму. Нет, подумать только?! Заподозрить меня в такой мерзости. Ох, ох, я не выдержу… Подумать только, какой позор… Боже, как стыдно… идите прочь отсюда, слышите? Прочь! Я вас просила ночевать, потому что боялась появления здесь моего супруга, вернее, его привидения… но это не ваше дело. Лучше пусть Василий сжимает меня в своих мертвых объятиях, чем вы, с вашими грязными руками. Вон отсюда… убирайтесь прочь!

Макс в панике с трудом поднимается на ноги. Хочет что-то объяснить, но от растерянности ловит губами воздух. Обалдев от собственной роковой ошибки, униженный и растоптанный, он бросает взгляд на портрет мужа-привидения. В ответ Ласкарат презрительно улыбается ему. Макс вскрикивает от неожиданности. Зовет рукой Элеонору. Но улыбка на портрете исчезает так же внезапно, как и появилась.

Покачиваясь от потрясения, он на ощупь сдергивает с вешалки дубленку и, вытягивая вперед руки, словно слепой, выходит на лестничную площадку. Дверь за ним яростно захлопывается.

Дома Макса ждет радость. На пороге его весело встречает, излучая молодость и здоровье, Алевтина. Подавленное состояние, из которого Максу не удалось выбраться ни в метро, ни в автобусе, не позволяет ему изобразить на лице даже подобие улыбки.

— Макс, дорогой, ты болен? — обнимает его за плечи Аля.

— Да, да, — бормочет Макс. — Нервы, понимаешь, наверное, магнитные бури.

— Ты мне не рад?

Искренность интонации обдает его свежестью, будто брызгами холодной родниковой воды, и заставляет очнуться. Макс прижимает к себе Алевтину. Бережно и любовно, совсем иначе, чем недавно Элеонору. И вдруг понимает, что не один на этой земле. Его дочь рядом. Жива и здорова.

— Приехала? — спрашивает он.

— Ну, конечно! Как я счастлива! Понтифик Артемий — классный мужик! Я от него тащусь. А сколько комфорта. Спала там легко, просто в кайф. А какой у них лебедь? Представляешь, мы с ним в бассейне плескались. Артемий позволил мне приходить к нему в любое время. Возможно, для меня найдется работа. И все ты! Я тебе безумно благодарна. Что-то со мной было не так. Ничего не помню, словно вчера родилась. Но это даже лучше. Давай жить вместе. Если бы еще мама Вера не возвращалась… попросила бы где-нибудь политическое убежище. Мои стрессы от нее, только от нее. Она отравила мне детство. Понимаешь? Дети остро чувствуют нелюбовь. А притворство ожесточает.

Макс хочет вникнуть в смысл ее слов. Он впервые слышит взрослый уверенный голос Алевтины. Значит, Артемий ее вылечил. Как Макс мечтал об этом. И как все не вовремя. Образ разгневанной Элеоноры вновь настигает его и врезается в сознание с той же злой силой, с которой она оттолкнула его от себя. Но почему? Трагическая ошибка в комнате любви произошла не по его вине. Тем более он готов отдать свою жизнь и ни на что не претендовать. Ну, не сдержался, поцеловал ее в губы… за что же так ненавидеть и презирать его. А может, других чувств он уже не способен вызывать?

Аля видит, что Макс на ее глазах выпадает из собственного сознания.

— Да что с тобой! — кричит она. — Приди в себя! Я дома не одна.

Макс не реагирует на крик. Отстраняет ее от себя и проходит в комнату. Там, развалившись на диване, его поджидает Иголочкин. Ужас охватывает Макса. Неужели этот страшный человек будет преследовать его повсюду? Недобрый вестник, от которого невозможно избавиться. С появлением этого субъекта в жизнь Макса вошла смерть. Сначала он пытался забыть о нем, потом отомстить за Глотова, теперь просто боится его.

— Опять? — спрашивает Макс тихо и тяжело опускается в кресло.

Иголочкин смеется неестественно громко.

— Я уже привык обходиться без твоей благодарности. Посмотри на девчонку — она в полном порядке. Мое правило: хорошие люди должны жить, а плохие — им не мешать. Ты со мной не согласен?

— Я плохой человек… — вздыхает Макс. — Наверное, поэтому всем мешаю. У тебя ко мне просьба?

Иголочкин опять давится от смеха, будто услышал смешной анекдот. При этом дергает острыми коленками длинных вытянутых далеко от дивана ног.

— Мои просьбы? Ха-ха-ха! Ты спутал, батя. Это я только и делаю, что исполняю твои желания. Как золотая рыбка.

— У меня одна просьба, не приходи сюда больше…

— О, не волнуйся. Мы сейчас едем с Алей в Лужники покупать ей кроссовки. А ты сиди и поджидай любимую жену. Она уже вернулась с Кипра. Кстати, вечером Вера едет со своим любовником Жаке Темировым на презентацию нового фонда…