Андрей Кивинов - Выбор оружия

– Буква "г" в названии явно лишняя, – заметил Волгин, переступая порог.

Бомж выгружал на прилавок содержимое рюкзака. Два приемщика – молодой в синем фартуке и седовласый в грязной спецовке – ждали, прислонившись к стеллажам с самыми разнообразными деталями и обрезками. В помещении было темновато и прохладно, пахло ржавчиной, грязью и смазкой. Волгин, до армии успевший поработать на заводе, вспомнил свой токарный цех.

Заинтересованный видом извлекаемого из рюкзака железа, Сергей подошел к бомжу. Опытный «металлист» напрягся, очевидно, распознав в незнакомцах ментов. Его безусый коллега продолжал как-то странно пританцовывать и подмигивать, что выглядело крайне нелепо, пока опер не заметил топорщившуюся в кармане синего фартука коробку плейера и протянувшиеся к голове провода наушников.

– Качественный товар, – одобрил Волгин, разглядывая латунную табличку с полустертой надписью: «Семенова Анна Петровна, 1919– 1944». – В те годы туфту не гнали. Еще сможешь достать?

Седой приемщик все понял, встревать не стал,стоял, сложив на груди руки в вязаных белых перчатках.

– Это как договоримся, – бомж обнажил в улыбке сгнившие зубы. – Места знать надо.

– Ты их, я вижу, давно изучил, – ответно ухмыльнулся Волгин, сверкнув желтой колонкой на переднем резце. – Просто лоцман какой-то.Там много?

– На наш век хватит.

– Уверен? Мой-то век будет долог и счастлив, а вот твой в казенном доме закончится. Одно не понимаю: как у тебя, ублюдок, смелости хватило с таким грузом средь бела дня припереться?

Ворюга отшатнулся. Правая рука выдернула из рюкзака металлическую витую арматурину, но в этом жесте было больше отчаяния, чем агрессии.

– Да ты что? – изумился Волгин. – Совсем очумел?

Кузенков отступил на шаг и развернулся в полоборота, чтобы держать в поле зрения как противника, так и входные двери; в руке его с похвальной быстротой появился пистолет.

– Отпусти, – глухо сказал бомж.

– Отпустил бы, если бы ты хлеб украл. Не дури, брось бяку. Ну, кому сказано!

Железка упала на пол. Ногой Волгин оттолкнул ее подальше, двумя резкими движениями сковал задержанного наручниками, кивнул напарнику:

– Досмотри героя, – после чего обратился приемщику: – Где у вас телефон?

– А? – неожиданно громко спросил молодой, сдергивая с головы наушники. – Что случилось?

– Где телефон? – повторил Волгин, глядя на седого, и тот нехотя достал из-под прилавка обмотанный синей изолентой аппарат:

– Мы бы все равно это не приняли, мы же знаем порядок…

«Что ты сделал для хип-хопа?» – спросил из наушников Дэцл.

– Помолчите вы оба, – Волгин набрал номер местного отделения, объяснился с дежурным и положил трубку. – Обещали скоро подъехать. Слышь, бродяга, на каком кладбище спер?

– На улице валялось.

– Ну да, конечно…

Несколько минут все молчали. Потом Волгин развернул телефон к седому:

– Вызывай хозяина. Чувствую, накрылась ваша шарага большим и медным тазом…

Казначей опять привез Фролова на тихую улицу, где некоторое время назад они договаривались об угоне «мерседеса». Остановился в том же месте, выключил мотор.

– Надо было пушку вовремя продавать, тогда бы все кончилось, – вздохнул Семен.

– Чего теперь говорить? Кто ж знал, что с машиной так получится.

– Интересно, ее уже нашли?

– Я попробую разведать.

– Как ты думаешь, он сам его грохнул?

– Нет, на дороге дохлого подобрал. Конечно, сам! Я в свое время по работе немного сталкивался с этим типом. Крупный наркоторговец. Не каждый смог бы его замочить.

– Я так и подумал. Видел, какие глаза у них были?

В отличие от храбрости, трусость, как и подлость, всегда требует оправдания. В первую очередь – перед самим собой. Фролов и Казначей нашли свои аргументы еще тогда, когда Вован только начал лапать Веру.

– Слышь, Артем, а если позвонить куда следует? Может, Максима прижмут, и тогда они от нас отстанут?

– На анонимные сообщения сейчас внимания не обращают, а выступать в роли свидетеля мне не очень-то хочется.

– Ты не можешь как-нибудь через своих это запустить, чтобы поверили?

– Каким образом?

Несмотря на возражения, Семен от идеи от казываться не хотел и сумел заставить Артема пересмотреть позицию.

– Ладно, попробуем чего-нибудь придумать. Только деньги все равно искать надо. Не придется отдавать – нам же лучше.

– Еще одну тачку дернуть, теперь – у второго? – Фролов грустно усмехнулся. – Нет, я – пас.

– Есть способ получше. Видишь тот круглосуточный лабаз?

Возле павильона «24 часа» стоял хлебный фургон, и мускулистый грузчик таскал в магазин лотки с батонами.

– Знаешь, чья это точка? Ихняя. Конкретно – того самого Вовы, который у них старший. Неофициально, конечно. По бумагам какой-нибудь Вася Шишкин проходит, который расписывается, где покажут, и отдувается перед налоговой, а реально всем заправляет Вольдемар. Было бы неплохо его слегка пощекотать.

– Хватит, с одним уже обломались! Может, у них тут весь холодильник трупами забит. Да и как ты это себе представляешь, если они и по ночам работают?

– Очень просто. Войти и взять кассу. Сказав это, Артем бросил быстрый взгляд на Фролова, а потом с абсолютно нейтральным видом продолжил разглядывать магазин. Мускулистый грузчик закончил работу и теперь курил, разговаривая с водителем фургона. На желтый «фиат», в салоне которого решалась его судьба, он не обратил внимание…

– Просто войти и взять? – потрясенно переспросил Фролов.

Запредельное биение сердец, одуряющий запах страха, грохот выстрелов и вонь сгоревшего пороха, скачущие по полу гильзы и кровавые ошметки на стенах, в итоге – жалкая пачка рваных купюр…

Видение мелькнуло и пропало. Семен потряс головой, а Казначей повторил мягко:

– Просто взять. Это наш последний шанс. Ты же сам говорил, что в городе деньги лежат под ногами. Теперь боишься наклониться?

– Я… Я просто боюсь.

– Напрасно. Времени на подготовку, конечно, маловато, но я знаю, что делать.

– Откуда?

– У меня там работала знакомая. Недавно она уволилась.

– Ты уже давно думал об этом?

– Такие вещи всегда нужно иметь в виду. Пойми, мы ж не квартиру грабить идем, не у бабки последнюю пенсию отбираем. Через этот магазин они грязные деньги прокручивают. Знаешь, что это такое? Вырученное от продажи оружия, наркотиков… детской порнографии! Да здесь миллионы проходят, мил-ли-оны. Пусть они хоть раз доброму делу послужат, а не только в воровской общак идут. Главное – не спалиться на месте, успеть сделать ноги, а потом нас никто не найдет. Думаешь, труднее всего заказные убийства раскрывать? Ерунда, это я тебе говорю! Там всегда можно определить мотив, а по нему – конкретного человека, кому это выгодно. Бери за жопу и «коли», пока не треснет. А такое дело выгодно всем. Пойди доберись до нас. Таких случаев по городу за сутки не один десяток случается, и что, все кидаются их раскрывать? Объявят «Перехват», на том и успокоятся, я что, не знаю? Опера тоже люди, им работы лишней не надо. Прихватят кого на улице – по приметам или еще как, – они на него всех собак и вешают, соревнуются между собой, кто больше «глухарей» спишет. Нет под рукой подозреваемого – никто его искать специально не станет, не то сейчас время, «Знатоки» давно на пенсии… На первом деле сейчас никто не влетает, это надо совсем тупым быть, чтоб так подставиться. Конечно, если «бомбить» постоянно, то в конце концов тебя повяжут, но мы же не собираемся продолжать! Нам одного раза хватит, и то лишь потому, что нас вынудили. Знаешь, есть такое понятие в Уголовном кодексе – «крайняя необходимость»? Что-то типа форс-мажора. Вот и у нас так… Думаешь, был бы магазин не этих уродов, а нормальных людей, я бы тебе предложил?