Девид Джонсон - Дерево Джошуа. Группа ликвидации

Из зеркала на меня взирала та помятая рыбья морда, в которую твое отражение всегда превращается после большой пьянки, Я заметил, что у меня на щеках и подбородке уже появилась щетина. Мне бы следовало побриться. И принять ванну. Мне требовалась хорошенькая порка — сеанс старомодного применения кнута, Мне срочно нужна была новая внешность и новая легенда. Мне нужен был двенадцатичасовой сон,

Я вымыл лицо и принял аспирин. Когда в дверь постучали, звук был едва слышный, но я подскочил как ужаленный. Я снова достал нож, подошел к двери и открыл ее, соблюдая привычные меры предосторожности. Стоявшего за дверью гостя я менее всего ожидал сейчас увидеть. Я-то думал, что она уже достаточно от меня натерпелась и ей требуется небольшая передышка. Я закрыл нож и сунул его в карман. Этот вечер был полон сюрпризов, которые почему-то душу не радовали,

— Входи, Лу, — сказал я. Она не двинулась. Она смотрела на мое лицо. — Да, здесь побывали твои друзья. Поздравляю!

Она глубоко вздохнула:

— Мэтт, я…

— Входи! Не бойся, Я не имею привычки посягать на одну и ту же женщину дважды в течение одного вечера.

Она вошла. Я закрыл дверь и обернулся. Она произвела значительные реставрационные работы. В ней теперь невозможно было узнать девушку, которую я некоторое время назад оставил лежать на кровати в лохмотьях. На ней был ее старый костюм битника — обтягивающие черные штаны и свободный черный свитер, — волосы расчесаны, а на губах свежий слой яркой помады. На подбородке краснело пятно — вот и все, что напоминало о нашем недавнем поединке.

Мы молча смотрели друг на друга. Наконец я сказал:

— С тобой все в порядке?

Она кивнула:

— Да. Со мной… все в порядке.

Я протянул руку и дотронулся до красного пятна у нее на подбородке.

— Моя щетина?

Она кивнула:

— Мне надо будет не забыть в следующий раз побриться перед тем, как я соберусь подвергнуть истязанию очередную женщину.

— Ты еще не закончил истязать эту, Мэтт.

Воцарилась тишина.

— Я не особенно… красиво поступила с тобой… мы поступили друг с другом. И я не осуждаю тебя за то, что ты меня возненавидел и захотел причинить мне боль.

Я вовсе не нуждался в ее дурацких сопереживаниях.

— Очень мило с твоей стороны. Я просто польщен…

Она поспешно замотала головой:

— Пожалуйста, не ехидничай! Когда-нибудь, может быть, очень скоро, ты поймешь, почему… — ее голос угас. Помолчав, она добавила: — Если я что-то… чем-то могу искупить то, что я тебя так одурачила…

— Мне кажется, мы квиты.

Она взглянула на пустой комод:

— Даже после этого?

— Даже после этого.

Она скривила лицо.

— Кажется, я без особого успеха пыталась собой торговать сегодня, а?

— Да? А ты разве этим занималась? — я смерил ее взглядом. — Знаешь, меня никогда не возбуждал вид женщины в штанах, куколка.

Она сказала упавшим голосом:

— Ну, это легко поправимо. Их же можно снять!

Напрасно она все это говорила. Как я ни старался, последнее слово оставалось за ней. Я признал свое поражение.

— Слушай, Лу, давай прекратим. Я уже устал от этих обменов сальностями и остротами.

Она упрямо сказала:

— Я просто не хочу, чтобы ты ощущал себя… обманутым. По крайней мере, в этом смысле. Но в то же время я не хочу, чтобы ты ощущал себя великодушным и благородным рыцарем. Я хочу покончить со всеми нашими взаиморасчетами прежде, чем выйду из номера. Мы, скорее всего, больше никогда не увидимся. Если тебе кажется, что тебе что-то еще светит, черт тебя возьми, то пришла пора расплаты.

Она заплакала.

Я достал из чемодана носовой платок и подал ей. Она вытерла глаза, высморкалась и смущенно посмотрела на платок.

— Сохрани его на память, — сказал я. — Посмотришь как-нибудь на эту скромную монограмму, да и вспомнишь обо мне.

Она запихала платок в карман штанов.

— Ну вот, я совсем расквасилась. Пожалуй, мне пора отчаливать.

Она повернулась и пошла. Я дал ей дойти до двери, а потом позвал;

— Лу!

Она обернулась;

— Да?

— Передай, пожалуйста, сообщение от мистера Хелма некоему господину Каселиусу, если вдруг тебе придется с ним встретиться.

У нее слегка расширились глаза:

— Какое сообщение, Мэтт!

— Я же предложил тебе сделку, помнишь? Ты ее отвергла.

— Я помню.

— Ну так вот, если масса Каселиус вдруг будет не вполне удовлетворен пленками, которые вы все сегодня добывали с такими трудностями, то, милая моя, просто шепни ему на ушко, что я готов предложить ему свою помощь. Но с одним условием: он должен будет прийти ко мне лично. Я все еще горю желанием познакомиться с ним.

Она смотрела на меня с ужасом и недоумением.

— О нет! — прошептала она, точно обращаясь к самой себе, но потом ко мне. — Какой же ты дурак! Какой же ты набитый, самодовольный дурак! Ну как же ты мог…

Ее шепот сорвался в рыдания. Она пошатнулась, нашарила дверную ручку, точно слепая, открыла дверь и выбежала в коридор. Я услышал быстрые шаги ее мягких тапочек по ковру.

Постояв немного, я пожал плечами и пошел за ней. Я торжествовал победу эк ее прорвало! Меня распирало от гордости. Но, сказать по чести, я и сам не понимал почему. Я пошел за ней выяснить, что же все-таки случилось. Когда я вышел в коридор, она уже свернула к лестнице. Я услышал, что, дойдя до середины марша, она остановилась. Я подошел к углу и осторожно глянул вниз.

С лестничной площадки был виден вестибюль. Вообще-то это был крошечный зальчик, где в одном углу разместилась стойка портье, а в другом — гардероб, где посетители оставляли свои пальто, направляясь в ресторан. Со своего наблюдательного пункта я видел, как этот тесный зальчик быстро наполнялся полицейскими и мужчинами в штатском. На середине лестницы, прижавшись к стене, стояла Лу и смотрела на нескончаемый поток представителей правоохранительных органов,

Когда она очнулась от транса и собралась сбежать наверх, было уже поздно. Один из полицейских заметил ее и привлек к ней внимание Гранквиста — нашего приятеля с выцветшими бровями. Он не стал мешкать и взлетел по лестнице как чемпион по пятиборью. На бегу, направляясь прямо ко мне в объятия, Лу споткнулась и упала на одно колено. Она не успела встать, как Гранквист уже настиг ее.

К моему удивлению, она оказала ему сопротивление. Он был всего лишь беднягой легавым при исполнении служебных обязанностей, но она дала ему такой отпор, который в куда более критической ситуации не дала мне. Она отдубасила и расцарапала его так, что двум здоровенным-полицейским пришлось прийти к нему на помощь, после чего им все-таки удалось ее утихомирить.

Я был поглощен развернувшимся на моих глазах сражением, при этом стараясь держаться вне их поля зрения — а они находились всего в нескольких шагах от меня, — и я не видел, что происходило внизу. Теперь же, когда Лу препроводили в вестибюль, я заметил там знакомую фигуру. Мужчины в этой стране ухитряются вырасти, не толстея. Тот же, кого я увидел, был высок и широк. Он один заполнил собой весь вестибюль.