В. Яблонский - Новый передел

— Подождите, — перебил гостя Владислав, — давайте сначала о главном. Политическую обстановку в мире, а тем более в бывшем Союзе я знаю не хуже кремлевских чиновников. Вы сказали «они». Кто? Я хочу услышать конкретные фамилии и страны, в которых эти господа проживают.

Павел Константинович развел руками:

— Пока что нам известен лишь один Любарский. С ним тесно сотрудничают эмиссары сепаратистов, которые засели в Лондоне и занимаются поиском денег для чеченских боевиков. В связях с Любарским замечен техасский нефтяной магнат Майкл Поллард, а также израильский резидент…

Владислав скривился:

— В мировой сионистский заговор я, извините, не верю…

— Об этой избитой «страшилке» никто и не говорит. Все гораздо реальнее, проще и одновременно страшнее. Ну а заговор… Он действительно существует. Или, если хотите, четкий план по развалу России. В это вы тоже не верите?

Варяг хмуро признался:

— В это верю. Потому что вижу своими глазами. Американцев не виню. В конце концов, они десятилетиями считали нас своими врагами. Но свои… Все эти люди, приватизировавшие страну, будто приусадебный участок, и теперь намеревающиеся загнать ее по дешевке! Кто, кроме Любарского, участвует в этом? Меня интересуют не иностранцы, а россияне.

Павел Константинович кивнул:

— Полностью согласен с вами. Из-за границы будут поступать лишь финансовые потоки. Осуществлять «оранжевую» революцию, или какой там цвет они выберут, поручено нашим. И желающих, признаться, хоть отбавляй. Служба безопасности отслеживает возможные кандидатуры, способные возглавить мятеж, но все они чрезвычайно осторожны и выступят на передний план, только когда всю страну уже охватит хаос. Ну а вся грязная черновая работа будет осуществляться тупыми и жадными, нисколько не боящимися крови ломовиками. Торговля наркотиками становится им уже неинтересна. Тяготит. Деньги, конечно, большие деньги, но и риск велик. Им нужна реальная и легальная власть.

— Еще бы! Куда приятней грабить, прикрываясь буквой закона. Это, Павел Константинович, кстати, и к вам тоже относится. Ну да ладно, замнем… И какие же у нас перспективы?

— Скверные. Если не предпринять решительных мер, то ситуация уже в ближайшие месяцы станет неуправляемой. При наихудшем развитии событий правительство уйдет в отставку, а президента сместят. Перед этим по стране прокатятся массовые забастовки, пройдут акции гражданского неповиновения и многотысячные митинги перед администрациями всех крупных городов. В этой неразберихе к власти придут временщики, озабоченные лишь тем, как бы набить себе мошну потуже. В результате такой политики лет через десять — пятнадцать территория России может сузиться до размеров Центрального округа…

Голос Павла Константиновича охрип. Не спрашивая разрешения, чиновник потянулся к стоявшему на столе графину с водой. Налив себе полный стакан, выпил.

— Мрачноватую же вы картину нарисовали, — произнес Варяг.

— Да уж, — подтвердил гость, — и тем не менее совершенно реалистичную. Неужели вы, Владислав Геннадьевич, считаете, что я преувеличиваю?

— Нет, обвинять вас в сгущении красок я не стану. Ситуация, пожалуй, действительно критическая. Но чего вы хотите от меня? Я готов сотрудничать с вами, если, конечно, это не будет идти вразрез с моими убеждениями.

Павел Константинович хотел было ответить, нов этот момент в кармане его пиджака затренькал сотовый телефон. Пробормотав: «Извините», чиновник достал трубку и приложил ее к уху. Через несколько секунд торопливо бросил взгляд на часы. Варяг машинально посмотрел на стоявший на столе будильник. Было без одной минуты одиннадцать.

Все еще продолжая слушать своего собеседника, Павел Константинович шепнул Варягу:

— Включите телевизор! Пожалуйста, быстрее!

Владислав пожал плечами и, взяв с тумбочки пульт, нажал на кнопку. Экран новенького «самсунга» ожил.

— Вторую программу, — уже громко попросил гость, пряча сотовый в карман, — сейчас начнутся «Вести».

Будильник, оказывается, немного отставал. Новости уже шли.

Появилось изображение типичной европейской улицы с разбитым некогда шикарным автомобилем, съехавшим на обочину и врезавшимся в фонарный столб. Стекла в машине были выбиты, а напоминавшие решето дверцы — широко распахнуты. Несколько английских бобби оттесняли репортеров, рвавшихся к месту происшествия с видеокамерами наперевес. На мостовой возле автомобиля виднелись бурые пятна. Через несколько секунд камера наехала на стреляные автоматные гильзы, валявшиеся на асфальте.

Голос за кадром комментировал:

«…Приехавший из Брюсселя буквально час назад. Его автомашину догнали и расстреляли двое мотоциклистов. Перекрестный огонь велся из автоматического оружия. Жертва нападения скончалась на месте. Убийц задержать не удалось. Сейчас полиция опрашивает свидетелей этой кровавой драмы…»

— Началось! — возбужденно отреагировал Павел Константинович. — Если уж такую акулу завалили…

— Вам по этому поводу звонили? — Варяг кивнул на экран.

— Да. Оперативно работают, ничего не скажешь.

— Почему такой шум? Убили какую-то важную шишку?

— Подождите, — внимание Павла Константиновича вновь было приковано к телевизору — похоже, еще не все кончено. Сделайте погромче!

На экране появилось изображение какого-то особняка. Вокруг него на зеленых, аккуратно подстриженных лужайках суетились полицейские, судя по их форме, уже не английские. Показали лежавший на ковре возле дивана труп мужчины в домашнем халате, перевернутый журнальный столик и разбитую посуду.

«Генерал Томас Брюнтер был застрелен в своем доме неизвестными преступниками. Злоумышленники проникли на территорию особняка, отравив охранявших дом собак и перерезав телефонный кабель. Практически одновременно с этой трагедией в соседней Германии обнаружен труп другого высокопоставленного военного чиновника Северного альянса с признаками насильственной смерти. Связаны ли между собой все эти преступления? Независимые и весьма компетентные источники отвечают на этот вопрос положительно. Официальные же версии следствия о причинах этих загадочных убийств пока не выдвигаются…»

— Итак, Павел Константинович?.. — Владислав вопросительно посмотрел на чиновника.

Родион обратился к мужику:

— Слышь, браток, у меня к тебе просьба будет.

— Чего? — Мужичок немного успокоился, хотя все еще продолжал разглядывать полураздетого парня с подозрением.

— Продай маечку какую-нибудь. Или рубашку. В общем, что-нибудь типа того…

Серебряков полез в карман шорт и вытащил ворох смятых купюр.

Увидев деньги, мужик оживился. Очевидно, ему было тошно с похмелья. Не говоря ни слова, начал стаскивать с себя грязную футболку.