Сергей Самаров - Волкодавам виза не нужна

Старший лейтенант Иващенко похлопал себя по разгрузке и сказал:

– Шесть штук захватил.

– Одной хватит. С шести мы сами в этом дворе задохнемся. Сделай. Бей навесным выстрелом.

Виктор Юрьевич несколькими движениями вставил в подствольник тридцатимиллиметровую гранату с пластиковым расширителем, торчащим снаружи, поднял пистолет-пулемет, потом в недоумении пожал плечами.

– Что? – спросил командир. – Проблемы?

– Я из этого подствольника еще ни разу не стрелял. Не знаю, как здесь граната навесом полетит. Может, лучше прямой наводкой?

– Попадешь?

– Если в полный рост встану, то между ними как раз и положу. Моя позиция выше.

– Попробуй. Только рот надолго не разевай. А то шальная пуля залетит.

– Спасибо, командир. Я хорошо поужинал, – серьезно сказал Иващенко, выпрямился, выстрелил и сразу присел, не успев увидеть результат.

Лесничий не отрывал бинокля от глаз. Граната негромко разорвалась где-то в середине полукольца, которое образовали «дикие гуси». Огонь американцев быстро стал затихать, а потом и вовсе заглох.

Янки не видели взрыва гранаты и не слышали его. Они были слепы и глухи. Но носы у них взрыв светошумовой мины не оторвал, даже не своротил набок. Запах ударил по мозгам ничуть не хуже тренированного кулака.

Сначала послышался громкий отхаркивающий кашель. Потом наемники стали разбегаться, если можно сказать так о слепых. Они падали, поднимались, снова неслись куда-то и опять валились на землю.

«Дикие гуси» не осознавали, куда и зачем они бегут, лишь бы подальше от места взрыва гранаты. Хотя они вряд ли поняли, что именно случилось за их спинами. Самого-то взрыва эти ребята видеть и слышать не могли.

– Догоняем, вяжем!.. – дал команду Лесничий, проявив милосердие к противнику. – Прикладом в затылок, чтобы не ерепенились. Так им легче будет все перенести. Время прошло. Вонь уже не такая сильная. Но на место взрыва соваться никому не рекомендую. Вперед! – Он опять побежал первым.

В данном случае ловля ослепших «диких гусей» чем-то была схожа с охотой на тараканов, которых пытаешься задавить каблуком. Никогда не знаешь, в какую сторону они повернут. Так и здесь трудно было предугадать, куда побежит «гусь», когда и куда пожелает упасть.

При этом следовало не забывать, что у наемников в руках были автоматические карабины «М-4», и они умели ими пользоваться. Но командир дал приказ брать противника живьем. Поэтому «гусей» требовалось догнать, ударить прикладом в затылок, отобрать оружие и сковать запястья наручниками.

Господам офицерам неприятно было даже приближаться к пострадавшим. Это естественно. От каждого «гуся» пахло устойчивым многодневным поносом. Но приходилось терпеть.

Работа по захвату пленных отняла добрых пять минут. Она едва успела завершиться, когда с той стороны, где взорвалась вторая светошумовая мина, тоже донеслись звуки стрельбы. Видимо, там все в точности повторялось. Вторая стая «диких гусей» настоятельно требовала свою гранату-малодорант.

– Виктор Юрьевич, обеспечь стрелков благоуханием, – распорядился Лесничий.

– Понял, работаю. – Иващенко стал заряжать следующую гранату.

В это время между низкими тучами появилась луна. В ее свете Сергей Ильич краем глаза поймал какое-то движение на краю крыши заводского корпуса. Однако рассмотреть что-то толком ему не удалось. Луна снова скрылась за тучами, идущими со стороны России.

Выручил бинокль с тепловизором. Даже этот прибор, не дающий четкого изображения, позволил Сергею узнать лейтенанта Редьку. Тот перелез через бетонный парапет, сел на самом краю крыши, свесил ноги и неторопливо постреливал из своего автомата с глушителем.

Бил он, как показалось командиру, в ту сторону, где располагалась вторая стая «диких гусей». Тепловизионный оптический прицел малогабаритного автомата «9А-91» позволял стрелять точно в любую погоду и в какое угодно время суток.

Конечно, никто не мешал Редьке опереть локти о парапет и вести огонь из-за укрытия. Стрелять сидя, свесив ноги с крыши, – это было ненужной мальчишеской бравадой, демонстрацией презрения к высоте и слепоглухому противнику.

У командира не имелось возможности сделать ему замечание. Не бежать же в конце-то концов самому на крышу, чтобы вставить фитиль подчиненному. Состоится разбор полетов, тогда можно будет все и высказать.

Связи не было не только с лейтенантом Редькой, но и вообще никакой. Именно эта мысль напомнила Лесничему о том, что необходимо было срочно сделать.

Он дал развернутую команду:

– Ищите! У кого-то из пленных должен быть с собой «РЭБ». В ранце, в кейсе, где угодно.

– Не исключено, что даже во второй группе, – подсказал Иващенко и послал в цель вторую гранату-малодорант.

Она тоже сработала самым эффективным образом. Уже через несколько секунд активная стрельба прекратилась.

– Едва ли во второй, – не согласился Сергей Ильич. – Она шла только для поддержки. А первая была рабочей. Она себе безопасный путь создавала. Думаю, где-то здесь. Кстати, они одного своего пристрелили, когда во все стороны шмаляли. Тоже посмотрите.

– Вот что-то похожее в ранце за спиной, – сказал Величко.

– Суматоха, разберешься?

– Понял. Работаю.

В ранце одного из бойцов американской ЧВК находился алюминиевый кейс. Но лейтенант Суматоха сразу открывать его не стал.

– Там может стоять самоликвидатор, который нас на куски разнесет, – объяснил он.

– Редкозуб, справишься? – спросил Лесничий.

– У меня анализатор в комнате остался. Нужно возвращаться.

– Иди вместе с Суматохой. Остальных мы упакуем. Редька нам поможет. Он уже почти всех там, похоже, отстрелял. – Старший лейтенант поднял бинокль, посмотрел. – Нет. Трое остались нам на закуску. Они за трансформаторной будкой. Редька их не видит. Мы с Иващенко с ними управимся. Кравченко, Величко, пленных отведите в помещение. Заблокируйте их как-то. Я там трубы видел. К ним и прицепите. Если вести себя будут плохо, вы сумеете найти нужные методы воздействия.

Старший лейтенант Кравченко молча кивнул. Величко просто брезгливо поднял за шиворот ближайшего к себе, жутко вонючего «гуся». При этом он что-то говорил ему по-английски.

Какой смысл был в подобном разговоре, Лесничий не понял. Пленник ведь совершенно ничего не слышал. Скорее всего, Величко просто тренировался, восстанавливал в памяти английскую разговорную речь.

Лесничий с Иващенко вскоре привели с собой еще пару насквозь провонявших пленников. Третий умудрился сослепу выскочить из-за трансформаторной будки и получить гостинец от Редьки. Тот стрелял строго в голову.

Командир с заместителем завели новых пленников в холодную комнату без окон и застали там странную картину. Десять «диких гусей» первой стаи стояли, прикованные к холодной трубе отопления наручниками. При этом все они были только в левом башмаке. Труба проходила у стены почти под потолком, и пленные замерли под ней с поднятыми руками. Кто ростом пониже, вынужден был встать на цыпочки. А лейтенант Суматоха фотографировал пленников.