Сергей Самаров - Волкодавам виза не нужна

– Обтекаемо сошлюсь на данные разведки. По телефону у меня большего не спросят.

– Договорились. Допиваем чай и выезжаем.

Сами спецназовцы тоже пили крепко заваренный чай. Он без проблем снимает сонливость, заставляет кровь энергичнее бегать по венам и потому лучше греет. Пользовать другие согревающие напитки в боевой обстановке запрещалось.

Утро покрыло все вокруг изморозью. Кусты, деревья, трава, низ стен заводских корпусов – все, что было ближе к земле, это искрилось в лучах солнца, восходящего где-то над недалекой Россией. В такую пору, радующую глаз, о войне и думать-то не хотелось, но приходилось.

На шахту волкодавы ехали на батальонном автобусе, в котором, как и в заводском корпусе, часть стекол была выбита. Вместо них ополченцы вставили жестяные или фанерные листы. Те и другие крепились к кузову наспех, простыми саморезами. Дешево, как говорится, и сердито. По крайней мере, в салоне не было ветра, и это уже грело не столько тело, сколько сознание.

А начальник разведки батальона вообще мороза не боялся и ехал на квадроцикле, подставив раскрасневшееся лицо ветру. Но его, похоже, сильно согревала обширная и солидная борода, не только прикрывавшая часть лица, но и временно исполняющая обязанности шарфа. Иван Иванович вообще выглядел человеком, который не понимает, что такое простуда или недомогание. Просто в голове не укладывалась мысль о том, что он может болеть.

Его голову прикрывала не традиционная папаха, а какая-то то ли кавказская, то ли туркменская лохматая шапка, ничего общего с казачьей не имеющая. Но она, кажется, была теплой. Начальник разведки батальона не снимал ее, даже находясь в натопленном помещении.

Автобус остановился у здания шахтоуправления, о чем говорила вывеска под стеклом, сохранившаяся каким-то чудом. Вся стена вокруг нее была иссечена осколками, а сама она осталась нетронутой. В здании вылетели окна и двери. Никто не закрывал их даже листами жести.

На шахте работать было явно некому. Все мужчины взяли в руки оружие, чтобы защищать свои дома и семьи. Этот очевидный факт не нуждался в комментариях.

– Сюда зачем? Пропуска выписывать? – хрипло и мрачно пошутил Лесничий.

– Фонари вам понадобятся? – спросил Стерх. – Юрий Прокопьевич возьмет. Настоящие, шахтерские, безотказные. Он других не признает.

– Это его дела. Пусть сам с шахтерским «угольком» ходит. Даже на поверхности. У нас свои, тоже безотказные. – Сергей Ильич мотнул головой и вытащил из рюкзака, стоящего на сиденье рядом с ним, хороший тактический фонарь, который можно было крепить на автомат «9А-91».

Такое же оружие было и у лейтенанта Величко. Кравченко взял с собой пистолет-пулемет «ОЦ-69».

– Тогда едем прямо на шахту. Юрий Прокопьевич, показывай, куда нам, – громко, перекрикивая двигатель автобуса, приказал Стерх.

Неестественно бледный Юрий Прокопьевич сидел рядом с водителем и что-то говорил ему.

Автобус развернулся и поехал сначала назад, а потом по внутренней дороге, присыпанной недавним снегом. Никто кроме них ею не пользовался, но снег был не глубокий, всего пару сантиметров толщиной, и езде не мешал. Бордюр поднимался над ним достаточно высоко и не позволял заблудиться.

Они удалились от шахтоуправления метров на триста. Со всех сторон над поверхностью торчали подъемники-копры. В разных местах то ли парили, то ли слабо дымились терриконы.

– Там что, уголь горит? – спросил Лесничий, не знающий о шахтах практически ничего.

– Там не уголь, а отвалы пустой породы, – объяснил Стерх так, словно сам был шахтером и все про это знал.

Впрочем, он был местным жителем. Большинство населения в регионе так или иначе связано с добычей угля. Наверное, комбату часто приходилось слышать разговоры на эту тему.

– Там, в терриконах, много всяких побочных минералов и веществ, которые загораются от соприкосновения с кислородом воздуха. У нас на Донбассе практически треть терриконов горит. Иногда даже взрывы бывают. Но это уж редкие случаи. Хотя даже на моей памяти такое происходило. Совсем недавно. Десять человек пострадали. Взрыв был такой громкий, словно десяток крупнокалиберных мин в одно место попал. Мы даже смотреть приезжали. Думали, какая-нибудь ракета от укров прилетела. Нам в шахтоуправлении, которое тогда еще работало, все и объяснили. Я сам даже не запомнил, что там взрывается, хотя нам и это говорили. Какие-то пары и газы под поверхностью скапливаются. Особенно зимой опасно бывает, когда террикон снегом покроется. От горения он днем подтаивает, а ночью, как подморозит, ледяная корка образуется. Газы выйти не могут, в результате – взрыв. Хорошо, если корку подтопит или просто проломит давлением газа. Но тоже не всегда так получается. Если снега навалит много, наст бывает крепкий.

Юрий Прокопьевич что-то сказал водителю. Автобус остановился возле ветхого копра, украшенного поверху какой-то металлической конструкцией с большим колесом.

Перед тем как выйти, Сергей Ильич достал четыре картонные коробки и вручил своим офицерам и Юрию Прокопьевичу.

– Что это? – спросил Стерх.

Старший лейтенант открыл свою коробку и показал. Прибор внешне напоминал беспроводную гарнитуру для сотового телефона.

– Усилитель звука, – объяснил Сергей. – Если желаешь слышать, что подчиненные про тебя за твоей спиной говорят, могу выделить перед отъездом. У нас в группе связь между собой существует. А вот Юрий Прокопьевич остается вне ее. С этой штукой он нас услышит, а мы его. Без проблем. Кстати, и в разведке вещь удобная. Противника издалека слышно. Пользуется популярностью у охотников и студентов, которым лекции не всегда бывает слышно. Есть в свободной продаже. При артиллерийском или минометном обстреле пользоваться не рекомендую. – Он показал, как прибор крепится на ухо и включается.

– Работает? – шепотом спросил Стерх.

– Работает. – Юрий Прокопьевич даже шепот услышал. – Можно идти. Пора уже.

– Да, Сергей Ильич. Вам пора, да и мне тоже. Я только проводил. Автобус с вами остается. Будет дожидаться возвращения. Я специально попросил Ивана Ивановича, чтобы за нами поехал. Мы с ним сразу и отбываем. Даже без чая. – Комбат кивнул на термос Кравченко.

– Созвонимся.

– Да, конечно.

Шахтный ствол находился прямо под копром, на самом верху которого была установлена электрическая лебедка, опускающая и поднимающая стволовую клеть. По крайней мере, именно туда через систему подвесных блоков шли тросы от клети. Но эта лебедка имела и ручное управление на случай какого-то аварийного отключения электричества, как объяснил Юрий Прокопьевич.

Все стволовые клети устроены именно так, потому что при авариях внизу электричество часто отключают принудительно, чтобы где-то не произошло замыкание кабеля, оборванного породой. Тогда спасатели спускаются в шахту, используя силу собственных рук.