Алексей Петрухин - Клан душегубов

– Понимаю. Поехали.

– Куда?

– На работу, куда еще? – усмехнулся Суворовцев. – Или ты думаешь, что я тебе бюллетень выпишу?

– Честно говоря, бюллетень был бы очень кстати.

Вершинин тяжело поднялся, слегка отряхнул брюки и сел в машину. Суворовцев включил зажигание. Шурша колесами, машина плавно тронулась.

Некоторое время оба молчали. Мелькая разноцветными огнями, в окнах проплывал город.

– Скажи, о чем ты думал? – прервал наконец молчание Суворовцев. – Телефон, из-за которого весь сыр-бор, ты просто взял и отдал своей дочери...

– Все очень просто. Я не знал. Не знал, что там. Дочери понравился телефон, я ей его и отдал. Что в этом такого? Ты же знаешь, как у них, у подростков. Это – круто, то – отстой. А Клерк не обеднеет. Я же не последний телефон у него отнял. Еще купит.

– Уже не купит.

– Ты знаешь, когда я был маленький, я переходил улицу исключительно на зеленый сигнал светофора, а другие в это время перебегали на красный. Поэтому я всегда опаздывал, и меня ругали. А другие успевали и смеялись надо мной. Потом я стал большой. Я ловил преступников, а их – отпускали. Заметь, по закону отпускали. И опять меня ругали. Начальники. А ублюдки, которых они отпускали, смеялись надо мной. И однажды мне надоело.

– Что?

– Ждать зеленый.

– И что, перестал опаздывать?

– Нет. Но смеяться перестали. Боятся.

Суворовцев жал на газ, иногда улыбаясь Вершинину, как старому знакомому.

Они гнали по Москве на большой скорости, и эту поездку можно было бы назвать экскурсией, которую Суворовцеву давно обещали.

Да, а вот это смешно и трогательно даже, наверное.

Чем ты мне можешь помочь, добрый ты, виртуальный человечек?

Я сам-то не всегда знаю, как и чем себе помочь. А может, все наоборот? Может, случайный человек способен сказать нам что-то намного более важное, чем иногда могут сказать хорошо знающие нас, тесно связанные с нами и не видящие нас со стороны люди? Дальний может оказаться близким? А виртуальный друг – лучшим?

Нет, это бред. Виртуальная дружба – нонсенс. Виртуальная любовь – пошлость. Виртуальный секс – бизнес. Все понятно.

И все-таки я ей отвечу.

Получается, я теперь столько о ней знаю. Ерунды. Хотя кто знает, что такое ерунда, а что – главное? Только Создатель всего – и «ерунды», и главного. Он же и помогает отличать одно от другого. Может, в этих попытках отличить и есть его замысел? А, кстати, хорошая это у нее была мысль. Почему в паспорте не пишут, что за человек? Это так бы облегчало нашу работу. Может быть, даже больше, чем глобальное хранилище всех эсэмэсок страны?

Ну что. Откроюсь ей, кто я. Смешной вопрос. Можно будет с него начать книгу, если соберусь писать, потом, позже, если, конечно, выживу.

Ну хорошо. Не знаю, как книгу, но ответ ей напишу. Как минимум еще раз. Посмотрим, что она ответит.

Теперь диван был возвращен на прежнее место, Вершинин незаметно ухмыльнулся каким-то своим мыслям, потом бережно перенес дочку из-за стола на новое старое дерматиновое ложе и, довольный тем, что девочка так и не проснулась, занялся собой. Смочил полотенце холодной водой и стал прикладывать его поочередно к избитым местам на своем многострадальном физическом теле.

Суворовцев тем временем вплотную занялся телефоном Клерка.

– Я уже проверял его сим-карту, – небрежно бросил Вершинин. – Ничего особенного. Море телефонных номеров, и ничего существенного. Какие-то мусики, пусики, Даши, Кати, Наташи...

– Ты устарел, как твой диван. Кроме симки, в этом телефоне еще много разных прибамбасов.

– Ты это уже говорил. Мечта шпиона.

– Мультимедийная карта. – Суворовцев извлек из какой-то потаенной щелки телефона маленький пластиковый квадратик и воткнул его в такую же щель в своем ноутбуке. – Думаю, они искали ее. – Он быстро защелкал кнопками клавиатуры, и очень скоро на экране монитора появились первые фотографии. На них запестрели мальчики и девочки в ярких модных одеждах. Среди них была и дочь Вершинина. Некоторые снимки были довольно откровенными. – Твоя дочь, не в пример тебе, красиво живет, – иронично заметил он.

– Ты на это не смотри. Она у меня очень хорошая, – тихо сказал Вершинин, ему явно было неприятно, что Суворовцев видит его дочь в гламурной компании «клабберов».

Фотографии мелькали одна за другой, но на них не было ничего стоящего. И вдруг на экране выплыло изображение какого-то старого перца. На следующей после нее фотографии была запечатлена целая группа пожилых и солидных господ в окружении многочисленной охраны. Господа степенно сидели за роскошным столом на зеленой лужайке около богатого особняка. На молодежную тусовку это общество совсем не походило.

– Вот оно! – облегченно выдохнул Суворовцев. – Какое счастье, что твоя драгоценная дочь сегодня ночью осталась в этом кабинете. Еще одна тусовка, и мы никогда бы не нашли концов. Знакомые лица. – Он прямо сиял от счастья. – Вершинин, знаешь, кто вот этот степенный господин?

– Нет. В первый раз его вижу.

– Да ты что?! Врага, мой друг, надо знать в лицо. Это сам господин Седой. В миру – гражданин Курков. Один из самых влиятельных наркодельцов современности. Очень крупная фигура. Ой-ей-ей! Сколько знакомых лиц! Чего же это они собрались, интересно? Не на маевку же.

– Может, у них просто клуб? Ну, например, для тех, кому за шестьдесят. Миллионов, – предположил Вершинин.

– Может, и клуб, – согласился с усмешкой Суворовцев. – Кстати, заметь, а вот он – почти на всех фотографиях и всегда в центре внимания. Не иначе какая-то важная птица. Видишь, как Седой к нему льнет. Ладно, сейчас мы с ним разберемся. Запускаем поиск. И ждем. – Он щелкнул какой-то кнопкой и откинулся в кресле. – Одного не могу понять, при чем здесь Клерк? При чем здесь ты, в конце концов?

– Если тебе не сложно, не спрашивай меня ни о чем. Ты же видишь, мне тяжело.

Вершинин действительно представлял сейчас довольно жалкое зрелище, поэтому Суворовцев оставил его в покое, но мыслить вслух не перестал.

– Предположим, что Клерк был приглашен на этот сход то ли для дела, то ли в качестве мальчика на побегушках, неважно. Главное, что он там был.

– Ну а для чего он все это наснимал?

– Не знаю. Может, у него были дальние планы, шантаж, к примеру. А может, фотографировал, чтобы самому потом рассмотреть, быть в теме, кто есть кто.

– А дальше что?

– А что дальше? Дальше Седой случайно узнал про эти снимки, и ему это не понравилось. Он потребовал вернуть их, и Клерк вернул бы, куда б он делся, но ему на пути повстречался нечистый на руку мент, решивший сделать дочери модный подарок, и все пошло кувырком.

– Ты опять начинаешь? – встрепенулся Вершинин.

– Да нет, просто разбираюсь. Понимаешь? Просто разбираюсь, как твой случайный и бездумный поступок вмешался. Кстати, а может, ты вмешался, сам того не зная, в целую схему? Не случайную, умную. И тогда за тобой началась охота. И, поверь моей интуиции, тебя бы давно уже закопали, если бы знали наверняка, как ты распорядился полученной информацией, куда ее дел, ну и так далее. Судя по всему, они до сих пор не знают об этом точно. Поэтому ты пока жив.