Андрей Воронин - Ищи врагов среди друзей

Убрав продукты в холодильник, Сергей подошел к окну и закрыл форточку: ветер переменился и начал гнать дым в сторону дома, совсем как в удушливом июле. На этот раз источник дыма был другим.

Из окна Сергей отлично видел огромную кучу сухой травы и желтых листьев, которую они с Пантелеичем закончили сгребать и подожгли всего полчаса назад.

Пестрый конус кучи был окутан белым дымом, напоминая миниатюрный вулкан. Налетающий порывами ветер прибивал дым к земле, закручивал лихими петлями, рвал в клочья и швырял тающую на лету голубоватую кисею в отмытые до полной прозрачности окна.

Дорогин отошел от окна, подсел к столу и развернул газету. Он понятия не имел, что именно надеется найти (или, наоборот, не найти) в пестрых столбцах рекламных объявлений. Терзавшее его беспокойство было похоже на тлеющий внутри кучи листьев огонь: оно то исчезало, то разгоралось с новой силой, не потухая до конца ни на минуту с тех пор, как они с Тамарой вернулись из своей неудачной поездки к морю.

Закурив, Сергей бегло пролистал газету и углубился в недра рекламного раздела. Как всегда, ничего интересного здесь не было: объявления о продаже и покупке квартир, офисов и целых предприятий, масса выставленных на продажу старых автомобилей, предложения риэлтерских услуг, броская и безответственная похвальба строительных, подрядных и посреднических фирм… Кто-то искал работу, кто-то ее, наоборот, предлагал, – все это была обычная шелуха, не имевшая никакого касательства к снедавшему его беспокойству.

«Чепуха, – подумал он, отбрасывая газету в сторону и закуривая новую сигарету. – Чушь, чепуха и расходившиеся нервы. А все потому, что там, в Одессе, я дал слабину и положился на волю обстоятельств и бравые правоохранительные органы. Уж очень голова болела… Самарина нужно было стереть с лица земли, и тогда все снова стало бы спокойно и просто.»

Он наклонился, чтобы подобрать свалившуюся со стола газету, и замер в неудобной позе, раз за разом перечитывая каким-то чудом ускользнувшее от его внимания объявление: «Туристическая фирма „Москвичка“ объявляет конкурсный набор опытных инструкторов по подводному плаванию. Требования к конкурсантам: опыт работы на больших глубинах, хорошее здоровье и порядочность».

Сигарета обожгла ему пальцы. Сергей не глядя сунул ее в пепельницу и вынул из пачки новую.

«Вот оно что, – думал он, разминая сигарету. – Вот что не давало мне покоя. Значит, фирма „Москвичка“ осваивает новые горизонты. Теперь у них новый вид услуг – подводное плавание… Выходит, Самарин жив и здоров и гуляет на свободе, а ящики спокойно лежат на доступной для аквалангиста глубине и ждут, когда их оттуда поднимут. Теперь это будет какая-нибудь частная яхта, идущая в Турцию для участия в парусных гонках, или что-нибудь еще в этом же роде – например, рыбацкая посудина, якобы заблудившаяся в результате поломки компаса.»

Сигарета, которую нещадно мяли пальцы Дорогина, наконец лопнула, и табак посыпался на пол. Сергей безучастно уронил ее и взял еще одну. Он поймал себя на том, что снова начинает ее мять, и торопливо прикурил, не сразу добыв из зажигалки огонь.

«Значит, Самарин отмазался, – думал Сергей, делая глубокие, на весь объем легких, затяжки. – Значит, ему удалось спихнуть ящики в воду и как-то откреститься от всей этой кучи трупов. Теперь у него снова свободны руки, и, пожалуй, на свете не осталось никого, кто знал бы про золото. Никого, кроме меня и Тамары.»

Он принялся расхаживать по кухне. Страха не было. Было ощущение очередной досадной помехи, свалившейся как снег на голову и сулящей множество неприятных хлопот. Потом он все-таки испугался – не за себя, за Тамару, – а потом разозлился.

Почему его не оставят в покое?

Задав себе этот риторический вопрос, Дорогин улыбнулся: понятно же почему… Как говорится, ясно даже и ежу.

Он поднялся в спальню и принялся рыться в выдвижном ящике стола, где грудами лежали какие-то старые счета, квитанции, блокноты и прочий бумажный хлам, неизбежно скапливающийся в любом доме.

Где-то здесь должна была лежать салфетка с номером телефона Анны Ивановны. Дорогин решил, что настало время подключить к делу тех, кому платят зарплату именно за подобные хлопоты. Самарин Самариным, а почти полтонны золота казне наверняка не помешают.

Он снова улыбнулся, и улыбка вышла невеселой.

Казне… Интересно, в чьем она кармане, эта казна?

Впрочем, сие нас не касается…

Он отыскал наконец салфетку с наспех нацарапанным номером и некоторое время разглядывал ее, словно это была не салфетка, а ручная граната. Звонок Анне Ивановне был бы таким же необратимым действием, как извлечение чеки из гранаты, – дернул, разжал пальцы, давая сработать запалу, а потом можешь думать: бросать или положить обратно в карман. Только времени на размышление маловато – всего четыре секунды…

Пока Дорогин думал, дергать или не дергать за чеку, телефон на ночном столике вдруг ожил и издал переливчатую трель. Сергей с сомнением покосился на него, потом все-таки поднял трубку и поднес ее к уху.

– Алло.

В трубке было тихо, только потрескивали электрические разряды да раздавалось чье-то хрипловатое дыхание. «Воздыхатель, что ли, у Тамары завелся? – иронически подумал Дорогин, точно зная, что это не так. – Ох, навряд ли. Неспроста это объявление попалось мне на глаза далеко не сразу и именно сегодня. Это прямо как перст судьбы. Судьба… Та самая, от которой не уйдешь. Только кому не уйти от расплаты – Самарину или мне? Мне ведь, по большому счету, тоже есть за что платить…»

– Говорите, – спокойно предложил он своему абоненту. – Я же слышу, как вы дышите.

В ответ раздались короткие гудки. Дорогин снова закурил, забыв о строжайшем запрете, наложенном Тамарой на курение в спальне.

Так ничего и не придумав, он снова взялся за телефонную трубку и по памяти набрал номер клиники.

К телефону долго никто не подходил. Сергей заметил, что нетерпеливо притопывает, и взял себя в руки.

Еще ничего не случилось, а странный звонок мог означать, что кто-то просто ошибся номером и не счел нужным разговаривать: послушал, понял, что не туда попал, да и бросил трубку от недостатка общей культуры. Или пьян был, к примеру. Мало ли что…

Трубку наконец подняли, но теперь оказалось, что Тамара ассистирует на операции и освободится не раньше чем через полчаса.

– Пусть сразу же позвонит домой, – сказал Сергей. – Немедленно. Это очень важно, понимаете?

– Понимаю, понимаю, – ответил ему равнодушный молодой голос. – Я тут у себя записала, чтобы не забыть. Не волнуйтесь, я все передам.

– Очень вас прошу, – сказал он. – Заранее благодарен.

Он предпочел бы, чтобы Тамара сейчас была свободна и он смог сказать ей все, что хотел: не приходи домой, не оставайся в клинике, бери такси и езжай в Москву.., к Белкиной езжай, затаись и сиди, пока все кончится. Ты была права тогда, ничего не кончилось. Все только началось, и теперь этот мерзавец не станет никого связывать и заклеивать рот, а будет стрелять без предупреждения, поэтому бега, куда глаза глядят, и жди, пока я тебя не позову…