Андрей Воронин - Комбат

Записную книжку Рублева Наташа держала на коленях, прикрывая ее чуть влажным зонтиком.

Все российские рубли она переложила в карман, уже смирившись с мыслью, что заплатит не только по своим счетам, но и покроет долг двух мужчин, пообещавших напоить ее.

«Вот и сдержат свое слово», – улыбнулась Наташа, нащупывая в кармане похрустывающие купюры.

Когда молодой бармен заметил ее, он удивленно вскинул брови, но тут же справился с растерянностью. И как бы боясь спугнуть девушку, словно работник коммунальной службы, отлавливающий диких кошек, на полусогнутых ногах, улыбаясь, направился к ней.

– Добрый вечер, – мягко говорил он своим завораживающим голосом, – а я-то подумал, что вы не вернетесь.

– Еще сто граммов вишневого ликера, – продолжая улыбаться, произнесла Наташа, ей было интересно проверить реакцию бармена.

Тот тут же насторожился. Ему не хотелось попасть впросак, но в то же время не хотелось и ссориться с девушкой.

– Тут неувязочка одна получилась, – наконец-то пробормотал он, беря в руки бутылку и стакан, но де спеша наливать.

– Я знаю, – пожала плечами Наташа, да так неопределенно, что даже пройдоха-бармен не понял, заплатит она или нет.

И тогда он принял на вооружение чистейшей воды женскую тактику:

– Всякое у нас в баре случается… Вот вчера, например, одни заказали две бутылки коньяка, а потом не расплатились и убежали.

– Сколько я должна?

Бармен глубоко вздохнул, затем без всяких комментариев достал маленький блокнотик и выписал чек, в котором скрупулезно включил все заказы, сделанные Андреем Рублевым и Александром Чесноковым. Наташа, не споря, отсчитала деньги, затем положила еще одну купюру сверху.

– Спасибо, – бармен отправил ее в карман, отдельно от остальной выручки.

– Вы не поняли меня, я просила – и сто граммов вишневого ликера, но раз так, – она положила еще одну купюру, но помельче.

Теперь бармен готов был сделать для нее все, что угодно. Попроси она его пройтись на руках по стойке, он непременно прошелся бы.

– А теперь задержись, – Наташа уже с полным правом называла его на «ты».

– Слушаю.

– У меня тоже не все в порядке.

– В каком смысле?

– Да вот, по рассеянности один из этих мужчин прихватил мою сумочку, а там документы.

– Вот он, ОМОН, до чего доводит! – покачал головой бармен, принимаясь протирать и без того идеально чистый стакан полотняной салфеткой.

– Я поняла, что ты их знаешь?

– Немного.

– Где мне потом отыскать хотя бы одного из них? – поинтересовалась Наташа, оставляя на краю стакана ярко-красный отпечаток своих напомаженных губ.

– Знать-то я их знаю, – проговорил бармен, – но кто они и где работают, где живут… – он развел руками. – Так, заходят раза два – три в неделю выпить по чашке кофе, а вечером и чего покрепче. Наверное, офис у них где-нибудь неподалеку…

– Не густо, но все равно, спасибо, – Наташа задумалась.

Ходить каждый день в этот бар в надежде выловить Андрея или Александра ей не улыбалось. Ей не терпелось получить назад свою зачетку с тройками и четверками, да и проездной на метро денег стоил. А где же его купишь в середине месяца?

Она вытащила одну из дорогих ручек с иридиевым пером из записной книжки Андрея Рублева и на обратной стороне счета написала свой телефон.

– Вот, если кто-нибудь из них появится, пусть позвонит мне.

– В какое время?

– Лучше всего вечером. Скажешь, что и у меня кое-что для них есть.

Бармен сделал несколько движений челюстью, затем выплюнул на три пальца – сложенные, словно бы для крестного знамения, маленькую жвачку и приклеил листик с Наташиным телефоном к зеркальной поверхности витрины спиртного. Листик с телефоном тут же потерялся среди многочисленных отражений бутылок и сигаретных пачек.

– Непременно сделаю, можешь не волноваться, – бармен тоже перешел на «ты» и на время оставил девушку наедине с бокалом ликера.

К нему подошел один из кавказцев и затеял совершенно ненужный спор о том, какой коньяк лучше – армянский или грузинский. Бармен особенно не спорил о качестве напитков.

Он знал абсолютно точно – и тот, и другой коньяк в этом баре поддельные. А чтобы за столиком среди знатоков не возникало разногласий, он предложил кавказцу молдавский коньяк «Белый аист», сказав при этом, что нальет ему хорошего грузинского коньяка.

Тем временем, пока бармен разбирался с посетителем, Наташа аккуратно отставила свой уже основательно подсохший зонтик в сторону и более детально стала знакомиться с содержимым записной книжки Андрея Рублева. Она первым делом вытащила фотографию и положила ее к себе на колени. На фотографии были изображены двое мужчин. Одного она сразу узнала – это был Андрей Рублев, хоть на нем был надет не костюм, а спортивная куртка и джинсы. Рядом с ним стоял тот, кого она никогда в глаза не видела. Да и откуда ей было знать Бориса Рублева, которого знали только самые близкие друзья Андрея? Вид этого человека сразу же поразил Наташу – таких мужчин ей приходилось встречать не часто. Волевые – взгляд, подбородок, даже несмотря на то, что фотообъектив запечатлел улыбку на лице комбата, ей стало не по себе от пронизывающего взгляда его глаз.

Девушка перевернула карточку и прочла на ее обратной стороне несколько слов, аккуратно выведенных капиллярной ручкой: «Клязьма, 1993 год. Андрей и Борис.» Чем дольше Наташа вглядывалась в эти лица, тем больше находила сходства, пока у нее не закралось подозрение, что Андрей и Борис – родные братья.

«Ага!» – сказала она себе.

Сидя в баре, Наташа не рисковала доставать деньги.

Теперь на ее коленях лежало несколько квитанций из пунктов по сдаче валюты, несколько оплаченных счетов на телефонные разговоры, но не нашлось ни одного документа, из которого можно было бы узнать фамилию владельца записной книжки. Да, так часто случается. В свои записные книжки мы вносим фамилии друзей, знакомых, деловых партнеров, но никогда не записываем в них свой адрес и телефон, а тем более имя и фамилию. Зачем записывать то, что надежно хранит наша память? В самом деле – зачем?

И все-таки Наташа не теряла надежды. Она принялась перелистывать записную книжку одну страницу за другой, читая имена, названия учреждений. Внятный, разборчивый почерк Андрея Рублева читать было приятно.

Конечно, можно поступить очень просто: обзвонить владельцев первых попавшихся десяти телефонов и описать книжку, назвать имя. И кто-нибудь из них обязательно вспомнил бы, о ком идет речь.

Но Наташа не знала, стоит ли упоминать о происшествии с ОМОНом, не знала, какую услугу она окажет этим Андрею – дружескую или медвежью.

«Ага, ага…» – только и говорила она себе, просматривая то, что не предназначалось для ее глаз.