Андрей Воронин - Закон против тебя

– Как думаешь, Леха, – спросил Маленький, которому очень не понравилось оброненное Манохиным слово «десантура», – справимся?

– Не дрейфь, Леха, – откликнулся из-под потолка Большой. – Это они в кино крутые каратэки, а на самом деле из того же теста слеплены, что и все остальные. Дадим разок промеж глаз, и все будет тип-топ.

– Хулиганы, – проворчала какая-то расфуфыренная старуха в соломенной шляпе с искусственными цветами.

– Усохни, мамаша, – сказал ей Большой. – Не надо нервничать, а то до своей остановки не доедешь, рассыплешься.

– Хамы, – возмутилась старуха, но вокруг все молчали, глядя в разные стороны, и она тоже замолчала, сердито поджав бескровные морщинистые губы.

Добравшись до места, они неторопливо прогулялись по небольшому рынку, который стихийно возник в двух шагах от автовокзала несколько лет назад.

Здесь их знала каждая собака, поскольку, помимо всего прочего, Большой и Маленький «держали» эту торговую точку, ежедневно собирая дань с продавцов и передавая собранные деньги Манохину.

Они немного поболтали с сержантом ОМОНа, скучавшим в тенечке у пивного ларька, и перебросились парой слов с торговцами. Старая цыганка по имени Рада, вблизи похожая на бабу-ягу даже больше, чем издалека, попыталась улизнуть, нырнув за трансформаторную будку, но Большой в три огромных шага настиг ее и остановил, ухватив за конец грязной цветастой шали, наброшенной на старушечьи плечи.

– Бабки давай, старая прошмондовка, – без предисловий потребовал он.

– Ай, нехорошо, ромалы, зачем старуху обижаете? – затянула цыганка, но Маленький уже одним ловким движением выудил у нее из рукава свернутые в тугую трубочку деньги.

– Глохни, макака нерусская, – добродушно прогудел Большой. – Вали отсюда, пока последние два зуба не выдернули.

– Ай, беду на свою голову кличете, – запричитала старуха. – Не будет вам счастья, и жить вам осталось месяц и два дня…

Большой занес над головой кулак, и старуха замолчала, как выключенное радио. Подобрав свои пыльные юбки, она сплюнула на землю и торопливо заковыляла прочь.

– Вылитая ворона, – сказал Большой, и Маленький засмеялся в ответ.

Они вернулись к пивному ларьку и взяли на старухины деньги по две кружки пива. Пиво было жидкое и отдавало какой-то кислятиной, но такое холодное, что от него ломило лоб. Выпив по полкружки, они закурили и осмотрелись.

Торговля на рынке шла вяло, да и время близилось к четырем. Некоторые торговцы уже начали упаковывать нераспроданный товар. Под одним из прилавков в медленно подсыхающей луже мочи валялся пьяный, напоминавший неодушевленный ворох пыльного тряпья. С того места, где стояли Большой и Маленький, можно было разглядеть только его нечесаную русую бороду да лежавшую возле правой руки павшего в борьбе с зеленым змием пустую бутылку из-под «Русалочьих слез».

У входа на рынок Маленький увидел Раду, которая беседовала с каким-то спортивного вида загорелым парнем.

Как раз в этот момент старуха осторожно кивнула в направлении пивного ларька. Парень повернул голову, встретился глазами с Маленьким и поспешно отвел взгляд.

– Леха, – не меняя выражения лица, негромко сказал Маленький, – смотри-ка. Кажись, он.

– Где? – встрепенулся Большой.

– Да вон, на входе. Ну тот, что с цыганкой базарит.

– Да, похоже. Точно, к нам идет. Эй, Колян, – обратился он к омоновцу, который все еще торчал поблизости, – глянь-ка, у тебя там бухой валяется.

– Да и хрен с ним, – лениво откликнулся сержант. – Пускай валяется. Это же Степашка, бомж.

Что с него возьмешь?

– Ну, ты, в натуре, даешь, – сказал Маленький. – А вдруг он загнулся? Прикинь, какая будет горбуха: ты тут стоишь, а у тебя под носом полдня жмурик валяется! Я бы на твоем месте все-таки сходил, проверил.

– Точно, – поддержал его Большой. – Надо сходить.

Он словно бы невзначай положил на прилавок ларька небольшую купюру. Омоновец зевнул, потянулся, понимающе кивнул головой и лениво побрел туда, где лежал пьяный бомж по прозвищу Степашка.

Большой посмотрел на прилавок.

Купюра бесследно исчезла.

– Во артист, – уважительно сказал он. – Игорь Кио.

Загорелый парень в джинсах и светлой рубашке с коротким рукавом подошел к пивному ларьку. Большой и Маленький молча расступились, пропуская его к прилавку.

Не глядя на них, парень взял кружку пива, отхлебнул, скривился от кислого привкуса и, по-прежнему не глядя на своих соседей, сказал:

– Мне нужны два Лехи.

– Ну, допустим, это мы, – держа на весу полупустую кружку и пыхтя сигаретой, сказал Большой. – Чего тебе надобно, старче?

– Я ищу сестру, – ответил парень. – Я…

– Знаем мы, кто ты, – лениво сказал Большой.

Маленький кивнул головой. – Ты Баклан. На хрена ж ты, Баклан, Валика замочил? Нехорошо получилось.

Некоторые ребята говорят, что надо бы тебе бубну выбить. Что скажешь?

– Ото, – сказал Бакланов, – оперативно. – Он снова глотнул пива. – Так он, значит, помер… Туда ему и дорога. А ваших ребят вместе с их бубнами я в гробу видал. Будем о деле говорить или нет?

– О де-е-еле, – протянул Большой. – Да ты у нас, как я погляжу, деловой. Ну говори! Слушаем!

– Я уже все сказал, – ответил Бакланов. – Я ищу свою сестру. Если она у вас, лучше ее вернуть, иначе я всю вашу поганую шарашку разнесу в клочья.

– И это, по-твоему, деловой разговор? – вмешался Маленький, – Так дела не делаются! Запомни, Баклан. Допустим, она у нас. Что дальше? Мы с тобой прекрасно знаем, что ты никого из нас пальцем не тронешь, потому что дрожишь за свою сестричку. И правильно дрожишь. Что захотим, то с ней и сделаем. Захотим – работать заставим, захотим – продадим, а захотим – с кашей съедим.

– Платить надо, Баклан, – сказал Большой. – Ты нам бабки, мы тебе сестру, и расстанемся друзьями.

А будешь рыпаться, пришлем ее тебе по частям.

– Денег нет, – сказал Бакланов. – Можете забрать машину.

– Что за тачка? – вяло поинтересовался Большой.

– «Пятерка».

– Год?

– Девяносто третий.

– Дрова, – сказал Большой.

– Корыто, – согласился Маленький, с трудом сдерживая смех. Поначалу он беспокоился, что Большой может испортить потеху, сразу набросившись на этого лоха с кулаками, но напарник превзошел все его ожидания, оказавшись отменным актером.

– Я автомеханик, – сказал Бакланов, – так что двигатель в идеальном состоянии, лучше нового. Впрочем, как хотите. Что я могу, то могу, а чего не могу, того не могу. Что же мне, квартиру продать?

– А что, – сказал Большой, – это мысль. Ладно, пошли, посмотрим тачку.

– Не так быстро, – остановил его Бакланов. – Ты губу-то не раскатывай, а то оттопчешь ненароком.

Сначала докажи, что моя сестра у тебя.

Большой протяжно вздохнул.