Андрей Воронин - Бросок Аркана

Но ее тело, ее мозг свидетельствовали: все, что случилось с ней, – не сон. Кошмар, но не ночной.

И слова бандита – реальность.

Значит, она расплачивалась за дела отца? Значит, это он ее сделал заложницей своих махинаций, своих афер?

И не только ее, Ирину, свою дочь, но и Светланку, внучку, ее дочурку?!

Ужасная догадка оказалась для женщины настолько неожиданной, настолько поразительной, что желание разлеживаться в ванне сразу пропало.

Ей срочно нужно было теперь во всем разобраться.

Наскоро намылившись и смыв пену под душем, Ирина, еще мокрая, завернулась в махровый халат и бросилась к телефону – звонить отцу…

– Слушаю вас.

– Папа?

– Иришка, ты?

– Я.

– Что ж ты родного отца не узнаешь? Хочешь сказать, богатым буду?

Ирину больно укололи эти слова отца про богатство – ведь в конечном счете именно из-за денег, из-за каких-то его финансовых дел с ней и случился весь этот кошмар.

Однако Ирина сумела сдержаться.

– Откуда мне знать? – пошутила она, постаравшись говорить как можно беспечнее. – Может, и будешь. Я в твои финансовые дела никогда не лезла.

– Какие у меня дела! – воскликнул генерал. – Ты же знаешь, какая у меня зарплата…

Ирина перебила его излияния. Она и раньше не любила, когда отец прибеднялся. Даже вручая ей в качестве подарка на день рождения ключи от машины, даже периодически подбрасывая им "на жизнь" тысячу-другую долларов, он непременно восклицал что-нибудь вроде "последнее отдаю – чего не сделаешь ради любимых детей!" Теперь же его стоны насчет зарплаты ей были и вовсе противны.

– Отец, мне нужно с тобой поговорить. По важному делу.

– Хорошо, дочка, – насторожился Борис Степанович, уловив в голосе Ирины несвойственную ей твердость и решительность. – В чем проблема?

Приезжай к нам вечером, поужинаем. И Светланку с Алешкой возьми и Павлика – если он сможет, конечно… Мы с мамой внуков уже давно не видели – недели две, да?

– Нет, поговорить нужно срочно.

– Говори, раз так.

– Папа, ну не по телефону же!

– Дочь, ну что за спешка? Ты отлично понимаешь, что я на службе. Не могу же я вот так встать, все бросить и уйти! Тем более что у нас каждый день проверки. Время сейчас сама знаешь какое – неспокойное…

– Я хорошо знаю, папочка, какое неспокойное сейчас время. Слишком хорошо знаю.

– Что-то случилось? – голос генерала Тихонравова дрогнул – генерал отчетливо почуял неладное. – Иришка, отвечай, что произошло.

– Приезжай за мной прямо сейчас.

– А где ты?

– Я дома.

– У себя?

– Ну не у тебя же! Приезжай ко мне, папа, я тебе тут же все объясню.

– Что случилось, я спрашиваю? – в голосе Бориса Степановича появились железные командирские нотки, и Ирина, с детства ненавидевшая попытки отца командовать в семье, резко его оборвала:

– По телефону я с тобой разговаривать не собираюсь. Приезжай, поговорим.

– Иринка, – смягчился отец, – но я же волнуюсь за вас, пойми…

– Ничего не случилось, – поспешила она его успокоить. – Просто приезжай, хорошо?

– Хорошо… – неуверенно протянул генерал, и дочь тут же постаралась "дожать" его, чтобы, не дай Бог, он не успел передумать:

– Вот и отлично, вот и договорились. Ты не волнуйся, просто один небольшой, но очень серьезный разговор. Ты приедешь, и мы сразу все решим. Хорошо, папочка?

– Конечно, я уже выезжаю. Но все же согласись, что с твоей стороны так поступать…

– Все. Жду тебя. – И Ирина бросила трубку, не желая продолжать разговор.

Генерал несколько секунд с удивлением смотрел на телефонный аппарат, пытаясь догадаться, что могло произойти с дочерью, – такого обращения с отцом она себе не позволяла еще никогда.

Затем, встрепенувшись, он по внутренней связи вызвал из гаража свою машину, приказав водителю через минуту стоять у выхода из здания штаба.

Ирина тем временем уже нетерпеливо набирала телефонный номер фирмы мужа:

– Павлик?

– Я. Иришка? Ты чего?

Занятые каждый своим бизнесом, днем они редко вспоминали друг о друге. Между ними установился негласный договор не звонить один другому на работу в течение дня, разве что в крайних, экстренных случаях.

Поэтому неожиданный звонок жены сразу же насторожил Павла Снежкова.

– Павел, я звоню, чтобы предупредить – сегодня тебе придется забрать детей из сада…

– Ирина, ну ты же знаешь… – перебил он ее, Даже не дослушав.

– Все я прекрасно знаю, – она тоже не дала ему возможности высказаться.

– ..Мы дописываем программу. Без нее весь контракт к черту, потому как по договору мы не только поставляем технику, но и обеспечение.

– Я не смогу.

– Но Ира! Меня никто не отпустит – горим со сроками, ты же должна понимать.

– Павел, заболела моя мама. Я должна ехать туда, быть с ней рядом. Извини.

– Иришка, но послушай, неужели нельзя ничего другого придумать…

– Послушай лучше ты! Я тебе повторяю еще раз русским языком – у мамы приступ, – Ирина рассердилась не на шутку. – Если ты полный идиот, то объясняю популярно – ей сейчас необходим постоянный уход. Я должна постоянно сидеть рядом с ней. Или ты предлагаешь ее в больницу отправить? Ей там даже воды некому будет подать!

Короче, на несколько дней я переселяюсь к родителям, понял? И сегодня ты заберешь детей – ничего не случится ни с тобой, ни с твоей дохлой фирмой, ни с твоим чертовым контрактом!

– Что ты мне указываешь? Что ты понимаешь!.. – вспылил и Снежков, повышая голос.

– Ты будешь еще и кричать на меня? Мало мне горя с мамой, так еще ты? – Ирине не нужно было даже притворяться – почему-то именно сейчас ее наконец прорвало, слезы хлынули из глаз, а голос пресекся рыданиями.

Муж в последнее время странным образом действовал на нее – с одной стороны, она всегда любила его, с другой – он непомерно раздражал ее своей вечной занятостью, сухостью, деловитостью. Все у него было расписано в органайзере, все должно было происходить по раз и навсегда установленному порядку. Даже любовь у них стала не выражением страсти, а чем-то обязательным и скучным. Она подозревала даже, что занимался он этим с ней исключительно из нежелания потерять потенцию. Как-то раз он вычитал в журнале, что мужчинам после тридцати нужна постоянная тренировка в этом деле, и она хорошо помнила, какое впечатление произвела на него та информация.

Вот и сейчас его голос, его вечные ссылки на невыполненные контракты и горящие сроки, его равнодушие ко всему, помимо его работы, – все это вместе повергло ее в дикую ярость, в одно мгновение вызвав и злость, и слезы.

– Я не кричу… – попытался оправдаться Павел, но она уже не слушала его:

– Заберешь детей, подонок!

– Перестань ругаться.

– Ты не муж! Ты изверг! Я должна все всегда делать сама. До детей тебе вообще дела нет. Плевать тебе на семью, на нас, на моих родителей, на всех… Ты и своих родителей не любишь! Когда ты звонил своей матери последний раз?