Андрей Воронин - Игра без козырей

– Да, – вздохнул Глеб, – может быть, они единственный раз в жизни сделали доброе дело и поплатились за это. А кто поплатится за то, что они устроили?

Потапчук пожал плечами.

– Когда я узнал об этом, первым желанием было поднять спецназ и навалиться на контору. Но потом поостыл и понял: если они так действуют, значит, уверены, что мы ни хрена не найдем, что они чисты, руки успели вымыть.

Глеб сидел задумавшись, фотографии лежали на столе перевернутыми.

– Пальба, как я представляю себе, была там отменная. Свидетелей никаких.., лес.., глухомань.., дом на отшибе., Всех, кто мог что-нибудь видеть, бандиты уложили.

– Сколько их было?

– Полагаю, двое.

– Профессионалы.

– И я уверен, что они не местные, не смоленские. На берегу озера ребята нашли следы от УАЗа. Вот и все. Те же следы у реки, у моста.

– Не ездят бандиты на УАЗах, не то теперь время, не их это транспорт.

– Забываешься, – проговорил Потапчук, – уаз – тоже джип. А человек, который о деле думает, а не о том, чтобы пыль в глаза пустить, выбирает надежную машину, которая и по лесу пройдет, и по болотистому лугу проберется, и в глаза никому под Смоленском не бросится. Профессионалы, одним словом.

– С одной стороны, медлить нельзя, но и спешить не стоит, – сказал Глеб, собирая фотографии со стола. – У нас с вами, Федор Филиппович, появилась уникальная возможность накрыть сразу и производителей наркотиков, и оптовых покупателей. Иначе бороться с ними смысла нет: уничтожишь оптовиков – производители найдут новых продавцов, поступишь наоборот – обязательно где-то вновь производство наладят. Ликвидировать нужно всю цепочку сразу.

– Правильно, Глеб, говоришь, поэтому и нельзя их испугать раньше времени. Они чувствуют, что земля под ними горит, потому так жестоко с неугодными расправляются.

– Фирму «Новиков и К» – предложил Сиверов, – надо все-таки тряхнуть, но очень осторожно. Наехать на них под видом налоговой полиции, выемки документов и в это время аккуратно обыскать здание.

– Я уже думал об этом. Но если операция масштабная, то утечка информации неизбежна, поэтому я и боюсь ставить поляков в известность прежде, чем наступит срок.

Сиверов задумчиво барабанил пальцами по крышке стола.

– Если бы я заметил за тобой эту дурную привычку раньше, – усмехнулся Потапчук, – ни за что бы не стал сотрудничать.

– Думаете, Федор Филиппович, это нервы?

– А что еще? Даже тебя, Глеб Петрович, проняло.

– Бандитов, допустим, мне не жалко, – сказал Сиверов, – но девчонку жаль безумно. Она только из дерьма выкарабкалась, только кое-что в жизни понимать стала, как ее убили.

– Это только те люди, о которых мы знаем, – напомнил Потапчук, – а сколько в сводках числится нераскрытых убийств, пропавших без вести, неопознанных трупов? Голову даю на отсечение, что еще столько же, если не больше, на их совести.

– Их не по одиночке ловить надо, а накрывать всех сразу, – твердо сказал Глеб. – Как тараканов – загнать под шкаф и быстро отпилить ножки. Значит, так, Федор Филиппович, я думаю, что вы доверите своим людям проверить фирму «Новиков и К» и холодильники, куда они мясо возят. Не стану же я вас учить, как это делать?

Потапчук закрыл портфель, спрятав в него фотографии.

– Смотрю на тебя, и можно подумать, будто это ты генерал, а не я. Сделаю, все сделаю, Глеб, в лучшем виде. Только мало надежды на успех. Хитрые они и осторожные. Начну, наверное, с мясных складов. Одновременно – нельзя, тогда правда наружу выйдет. Честно говоря, Глеб, я уже распоряжение отдал.

– И правильно сделали. Вы своим направлением займетесь, я своим.

– Ты, Глеб Петрович, – вздохнул Потапчук, – смотри, чтобы ничего не случилось, а то будет как в Смоленске.

– А что было в Смоленске? – изобразил удивление Сиверов.

– Короткая у тебя память. Именно в Смоленске ничего и не случилось. Если бы не мой звонок, – усмехнулся Потапчук, – тогда бы случилось. Тогда не досчитались бы пару бойцов спецназа.

– И не я бы их убил, они бы друг друга перестреляли.

– Глеб, я должен знать, что ты затеваешь.

– Я вам все расскажу после того, как узнаю сам. А сейчас еще рассказывать нечего.

– Скажи просто, где ты собираешься искать?

– Ресторан «Врата дракона».

– Дельная мысль, но не спугни.

– Я постараюсь сделать так, что если в ресторане и появится отряд ОМОНа, то это будет иметь правдоподобное объяснение.

– Телефон мой на память выучил?

– Как «Отче наш».

– Странное дело, – Потапчук бросил взгляд на плоскую бутылочку коньяка, из которой мужчины отпили всего три рюмки, – когда иду к тебе, кажется, дела идут хуже нет, а поговорю… Ты умеешь, Сиверов, оптимизм в человека вселить.

– Если бы еще кто-то умел вселять оптимизм в меня, – Глеб поднял рюмку и подмигнул генералу, – мне тогда цены бы не было.

– Цена, цена… – проговорил Федор Филиппович. – Мне нынешнее поколение в ФСБ не нравится. Редко среди них нормального человека встретить можно, все или власти хотят, или денег. А поскольку денег больших мы предложить не можем, – генерал махнул рукой, – что я тебе, Глеб, свои проблемы на плечи взваливаю? У тебя и собственных хватает.

– Меньше, чем вы думаете.

– Сколько знаю тебя, Глеб, понять не могу, почему ты до сих пор не послал меня к черту? Ты без меня проживешь, а вот я без тебя уже, наверное, нет.

– Вам честно сказать?

– Если можешь.

– Тогда мой честный ответ придется разбить на две части. Первая: почему я не посылаю? Хочется послать каждый раз, но я сдерживаюсь. Часть вторая: почему именно вас не посылаю?

– Возраст уважаешь, – засмеялся Потапчук.

– Вот тут, генерал, вы прямо в отверстие попали – возраст и звание. Я тоже погоны носил, на войне был, знаю, что командира бросать нельзя. Мне нынешнее поколение тоже не нравится, не оставлять же вас наедине с ним?

– За нас, Глеб, – предложил Федор Филиппович, поднимая рюмку, налитую лишь до половины. – Не умел я пить коньяк правильно раньше, не умею и теперь, – Потапчук выпил коньяк одним глотком и строго посмотрел на Сиверова.

Так смотрит состарившийся отец на сына, который уже давно живет своим умом. Можно советовать ему, можно ругаться, можно приказывать, но все равно он сделает так, как решит сам.

– Я уже не прошу, Глеб Петрович, тебя быть осторожным, не прошу беречь себя, не прошу даже действовать скрытно. У меня к тебе лишь одна просьба: помни о девушке, которая погибла зря, ни за что.

Сиверов кивнул:

– Если бы не она, не пошел бы я во «Врата дракона».

– Верю…

– Я бы прогулялся с вами, Федор Филиппович, но конспирация запрещает.

Генерал одевался в прихожей. На прощание он сказал Глебу:

– Конспирация, уставы, положения, инструкции – это полная чушь. Если у человека есть чувство меры и чувство ответственности, как у тебя, он сам знает, что и когда можно делать, а чего нельзя ни при каких обстоятельствах. Тебе я доверяю.