Андрей Воронин - Лабиринт для Слепого

Хоть семь процентов и звучали как-то не очень внушительно, но на деле выглядели весьма убедительно. Ведь один грамм наркотика стоил двести долларов, а производилось в месяц по сто и более килограммов.

Так что, доход отставного полковника КГБ был довольно значительным, и терять он его не хотел. Владимир Владиславович отвечал за охрану объекта, а также за получение и транспортировку денег и товара. Наркотики производились двух видов – в порошке и в ампулах. Порошок уходил за границу.

Отставной полковник Савельев был хорошо осведомлен. Он прекрасно знал, что наркотики, которые производятся под Москвой, уже полгода назад прочно обосновались на рынке Соединенных Штатов. И американские производители, то есть конкуренты, заволновались, ведь наркотики из России оказались более дешевыми чем те, которые завозились из Колумбии, Боливии, Чили. Американцы засуетились. Они не хотели терять рынок, вернее, не хотели терять доходы.

Но у него – у Владимира Владиславовича Савельева – не должна была болеть голова из-за международных скандалов. Это его не касалось. Он отвечал за доставку товара не за границу, и деньги переправлял тоже не за рубеж.

Этим занимались другие люди, дело же Владимира Владиславовича было маленьким. И процент его, как считал сам Савельев, тоже не поражал воображение.

Он опять закурил дорогую сигарету, вновь промокнул губы платочком и направился в подвал. Двенадцать ступеней вели вниз. Высоких бетонных ступеней, чисто подметенных, аккуратных и крепких.

Савельев спустился в подвал и приказал направить свет в лицо Андрея Барышева.

– Кто тебя послал? Как твое имя?

– Андрей Петрович Барышев.

– Вот это хорошо.

Щелкнул диктофон, пленка завертелась.

Параллельно с диктофоном один из охранников записывал все то, что говорит пленник.

– Место службы или работы?

– Региональное управление по борьбе с организованной преступностью…

– Должность? – резко и зло выкрикнул отставной полковник.

– Капитан.

– Ах, всего лишь капитан.., как я ошибся. Ну, если бы ты, парень, украл эти документы или смог их перефотографировать, наверняка стал бы майором. Но, капитан, капитан, никогда ты не будешь майором, – подскочив с табуретки и почти пустившись вприсядку, пропел Владимир Владиславович Савельев. – Никогда ты не будешь майором…

Вопрос следовал за вопросом, глаза капитана Барышева были полуприкрыты, разбитые губы кривились и вздрагивали, когда Андрей шептал ответы.

– Ну вот, теперь мы все знаем.

– Что будем с ним делать, Владимир Владиславович? – обратился к полковнику Савельеву дюжий охранник, который делал укол.

– Ну, пусть отойдет от сыворотки, затем подумаем.

– Может, не будем думать?

– Что значит, не будем думать? – лысая голова Савельева повернулась на коротенькой шее почти на 180 градусов. – Как это – не будем думать, ты что?

– Извините, Владимир Владиславович.

– Думать надо всегда, всегда и обо всем. Иначе грош нам цена. Вы за что получаете деньги? За то, что думаете и бдительно несете охрану, – сам же и принялся отвечать на поставленный вопрос отставной полковник. – А еще за то, что не думая, выполняете мои приказания.

Деньги-то вы получаете немалые?

– Да-да, так точно, – чуть ли не хором ответили охранники, двое из которых стояли у стены, заложив руки за спину, а один – рядом с потерявшим сознание Барышевым.

– Так вот, подождем, пока он придет в себя. Хорошо его накормите, а затем поступим как всегда. Главное, чтобы в его крови не было этого вещества и никто не догадался, если, конечно, этого капитана когда-нибудь найдут, как его убили и что с ним делали до того, как лишить жизни. Понятно, друзья мои?

– Так точно. Понятно, Владимир Владиславович, – снова почти в один ответили голос охранники.

– Хорошо, – отставной полковник еще раз взглянул в лицо капитана Барышева.

"Такой молодой, такой красивый, такой сильный! Жить и жить бы тебе, парень. И зачем ты сунулся в это дело?

Подобные дела не для твоих мозгов. Вот и лоб у тебя низкий, а значит, интеллектуальное развитие явно хромает".

Отставной полковник, конечно же, не произнес свой монолог вслух. Он только подумал это, испытывая к Барышеву даже некоторое сострадание.

– Я пошел. Потом позвоню. Охраняйте его. Охраняйте как зеницу ока. А если попытается бежать – убейте. Только желательно, чтобы все было тихо.

Савельев поднялся наверх, в ту комнату, где стоял в углу серый, стального цвета сейф. Владимир Владиславович быстро набрал код, затем открыл массивную дверь, извлек из сейфа дипломат коричневой кожи, поставил его на стол и поднял крышку. Увидев содержимое дипломата, отставной полковник облизнул языком свои полные губы.

– Да… Есть из-за чего стараться, ой есть, – прошептал он сам себе.

В двери стоял охранник. Но охранник не мог видеть, что находится в дипломате.

А там лежали аккуратные пачки стодолларовых банкнот. Даже не считая, Владимир Владиславович Савельев знал, сколько здесь денег. Знал он также и то, что все эти деньги должны будут завтра утром оказаться в сейфе Матвея Фроловича Санчуковского.

А вот кто стоит над Санчуковским – об этом отставной полковник не знал. Более того, он даже боялся думать об этом, хотя и догадывался. Но от подобных догадок у него начинали дрожать руки, пересыхало во рту и язык приклеивался к небу.

– Фу ты, черт подери! – Владимир Владиславович опустил крышку дипломата и быстро повернул кодовые замочки. – Возьми этот чемоданчик, – обратился он к охраннику.

Тот приблизился к столу и взял в руки роскошный дипломат.

А сам Владимир Владиславович быстро закрыл сейф, но перед этим вытащил из папки разграфленный лист и в одной из граф поставил своим «вечным пером» маленькую аккуратную птичку. Затем спрятал документы в сейф.

– Пойдем, – обратился Савельев к охраннику. – Этот чемодан повезете во второй машине. Остальным скажешь, чтобы оставались здесь.

Загородный дом охраняли девять человек.

Были отданы последние распоряжения, и два черных «мерседеса» умчались по Волоколамскому шоссе.

Железная дверь подвала со скрипом закрылась, щелкнул ключ и проскрежетал засов. Охранники, поднявшись наверх, расположились в гостиной. В подвале, глубоко под землей, горела одна-единственная лампочка, слабая, желтая, схваченная проволочным колпаком, словно спрятанная за решетку.

Через полтора часа капитан Барышев пришел в себя.

Почти сразу он осознал, что с ним произошло. Единственное, чего Андрей не мог знать, так это какие распоряжения оставил маленький лысый человек, имя которого – Владимир Владиславович – пробилось сквозь густую пелену тумана в сознание Андрея и засело там очень крепко – так, как застревает под кожей острая сухая заноза. Вытащить ее можно, но для этого надо приложить усилия и изрядно повозиться.