Андрей Воронин - Лабиринт для Слепого

– Вряд ли вы узнаете от него что-то нужное. Хотя… – Глеб пожал плечами. – Может, и удастся. Но это будет не скоро, я его сильно… – и Глеб, недоговорив, махнул рукой.

– Генерала вызывали наверх. Срочно нужны результаты, – сообщил полковник. – Я по своей линии делаю все, что в моих силах. Мы пытаемся выяснить, каким образом наркотики переправляются через границу.

И у нас уже есть одна зацепка.

Глеб поднял голову, на его лице застыл вопрос.

– Да-да, есть зацепка. Но пока говорить об этом рано, – официальным тоном произнес полковник. – Как только будет более достоверная информация, как только появятся конкретные факты, я поставлю вас в известность.

Глеб кивнул и рассказал о втором нападавшем.

Полковник досадливо поморщился, узнав, что один из следивших уже труп и не может быть полезным для расследования.

– Есть некто Савельев, – сообщил Глеб, – зовут Владимир Владиславович. Надо навести о нем справки, проверить по всем картотекам. Может быть, это наведет на какой-нибудь след.

– Да, я этим займусь, – сказал Поливанов. – Буду держать вас в курсе.

Они простились.

На этот раз Поливанов не произвел того настораживающего впечатления, которое он оставил после предыдущей встречи.

Глеб ходил по мастерской, пытаясь размышлять. Интуиция подсказывала ему, что пока еще он не ухватил ту нить, которая может привести его к разгадке.

Он приподнял одну из блестящих пластин жалюзи и взглянул на спящий город. Только в редких окнах горел свет.

Глеб почувствовал усталость. Она тяжело навалилась на него, мысли путались. Он не мог сосредоточиться, не мог принять никакого решения.

И как всегда в таких случаях, он включил музыку.

Зазвучал оркестр, и звуки музыки захватили Глеба, унесли куда-то далеко. Он воспарил. Ему сделалось легко, но мозг продолжал работать.

Глебу вспомнился один случай.

Случай никак не был связан с тем, что происходило сейчас. И Глеб даже не пытался увязать его с настоящим Он просто вспоминал. Это опять был Афганистан – далекая, выжженная солнцем земля.

Его подняли на рассвете и вызвали к командиру.

Глеб вошел в палатку подполковника. Там было накурено, на столе стояла большая чашка с чаем.

– Садись, садись, – предложил подполковник, прикуривая неизвестно какую по счету сигарету – пепельница была полна окурков. – Вот, смотри, – подполковник развернул подробную карту. – Видишь эти горы?

Видишь вот это селение? Оно стоит в долине. По сообщениям разведки там находилось крупное войсковое соединение душманов. Наша авиация вчера бомбила это селение.

Глеб перевел взгляд с карты на командира. Щека и веко у того подергивались. Он жадно курил.

– Сейчас там, где-то вот в этом квадрате, в этой зоне находится один человек, полковник Зверев, герой Советского Союза. Он вел эскадрильи. Они атаковали.

И когда самолеты разворачивались, заходя для вторичной атаки, его «МиГ» сбили. Полковник катапультировался…

Глеб всматривался в карту. Сплошные горы, безлюдные ущелья, непроходимые тропы.

– То, что полковник Зверев катапультировался, видели пилоты его эскадрильи. Но они, конечно же, ничего не могли сделать. И сейчас, я думаю, за полковником идет охота. Его надо найти живым или мертвым. Мы послали туда две группы, вернее, группы были не наши, туда послали десантников. Но насколько я понимаю, их уничтожили. Так что придется отправиться в горы тебе.

Сколько тебе надо людей?

Глеб немного подумал, глядя на карту.

– Я возьму человек шесть. Я сам отберу людей.

– Это очень важно. Пойми, капитан, это очень важно, – повторил подполковник, давя окурок в полной пепельнице.

Через чае вертолеты уже были подняты в воздух. Они прошли над селением, которое бомбили самолеты Зверева – вместо селения зияла выжженная пустыня. Затем нашли площадку, и Глеб со своими людьми высадился.

Вертолеты вернулись на базу. Глеб по рации сообщил, что он добрался до места и начинает поиск.

В успехе операции Глеб сомневался, ведь уже прошли целые сутки, а эта территория плотно контролировалась душманами. Тем более, местность они знали, это были их горы, их земля.

Перед посадкой в вертолет подполковник обнял Глеба и сказал:

– Надежд у меня мало. И, честно признаться, капитан, я не думаю, что вы найдете полковника. Но если кто-то и сможет с этим справиться, то только ты и твои люди.

– Попробую. Сделаю все, что в моих силах.

Он помнил глаза подполковника, помнил тот прощальный взгляд, в котором была безысходность.

Двое суток блуждали в поисках Глеб Сиверов и его маленький отряд. Дважды они нарывались на засады, и Глеб потерял троих, а двое были ранены и двигались с трудом. Через полтора дня Глеб потерял и этих людей.

Он остался один и уже приготовился к худшему, понимая, что жить ему осталось недолго, может, несколько часов, а может, несколько минут. Он уже не думал о полковнике, не думал даже о себе. Какое-то безразличие ко всему охватило Глеба. Он брел по ущельям, поднимался на перевалы, пробирался над обрывами.

И ему повезло. Возможно, это была случайность, а может, удача – та удача, в которую Глеб всегда верил.

Он нашел полковника, вернее, вначале нашел его след и пошел по этому следу. Полковник Зверев был ранен. Он лежал в тени камня, сжимая в руке пистолет, в котором остался лишь один патрон.

И только чудо спасло Глеба от выстрела в упор. Он успел отскочить в сторону, и пуля прошла в нескольких сантиметрах от его головы.

– Полковник! Полковник! – закричал Глеб. – Ты что делаешь, твою мать!

Раненый полковник поднялся из-за камня. Его левая рука безжизненно висела, нога была перевязана, все лицо и тело были в ссадинах, одежда превратилась в лохмотья.

– Ты кто? – закричал полковник, уже близкий к истерике.

– Капитан Сиверов, – представился Глеб. – Меня послали, чтобы найти вас.

– Пить, капитан, пить . У тебя есть вода?

Глеб подал флягу, в которой оставалось еще немного воды.

Затем полковник рассказал, как все случилось.

И Глеб вновь изумился той простой истине, что на свете существует удача и она сопутствует смелым и отчаянным.

Теперь им предстояло выбираться к своим. У них не было рации, не было воды. Раненый полковник двигался с трудом, опираясь на суковатую палку, найденную в горах…

Трое суток пробирались они через горы.

Глеб нес полковника на плечах и, хотя сам шатался, едва не падал, но тащил его вперед.

– Брось меня, капитан, брось, уходи, – просил Сиверова полковник, приходя в себя.

У Зверева был жар. И Глеб полагал, что у полковника началась гангрена.

– Брось, брось меня, – шептал Зверев, затем опять впадал в забытье, что-то бессвязно бормотал, в бреду выкрикивал команды: «Второе звено, атакуй! Первое звено, прикройте!»