Андрей Воронин - Оружие для Слепого

– Пойдем, пойдем, Клара, – Ирина взяла за локоть подругу и потащила в гостиную. – Мы сядем вот здесь, а ты нам не мешай.

– Как хотите. Тогда я пойду пройдусь.

– Иди, – бросила Ирина, – нечего тебе смотреть на наши ужасные зареванные физиономии.

Глеб понял, сейчас спрашивать о том, что произошло – значит нарваться на скандал, да еще в присутствии посторонней. Захочет – так завтра или ночью расскажет сама. А не захочет – что ж. Бог ей судья. «В конце концов, – подумалось ему, – и я не обо всем ей рассказываю, а если быть точным, то вообще ни о чем не рассказываю».

Глеб накинул куртку, напоследок взглянул на женщин. На столе уже появились пара бутылок, тарелка с бутербродами и большой кофейник. По всему было видно: женщины устраиваются не на пять и не на десять минут, а надолго, может, даже до утра.

«Что ж, пусть разряжаются!»

Ключи звякнули на ладони, и Глеб тихо закрыл за собой дверь. Был один визит, который он уже давным-давно собирался нанести, да все не находилось времени. А вот сейчас он оказался как бы не у дел, и можно было пройтись, прогуляться, осмотреться, подумать, а самое главное – купить два диска, которые он заказал по каталогу месяц назад у миловидной девушки лет двадцати двух, торгующей лицензионными записями классической музыки в маленьком киоске, расположенном в подземном переходе неподалеку от гостиницы «Космос».

«Вот туда я и схожу», – решил Глеб.

Он шел, не торопясь, глядя по сторонам на нарядную московскую публику. Теплая погода делала свое дело.

Юбки у женщин становились короче, а ноги длиннее. С голов исчезали шапки, шляпы, появлялись косынки, замысловатые заколки, декольте углублялись, помада становилась ярче, а глаза сверкали так, словно женщина или девушка только-только вышла из душа и, казалось, даже на ресницах поблескивают капельки воды.

«Ишь, стараются парфюмеры», – улыбался Глеб, разглядывая макияж на женских лицах и принюхиваясь к причудливым, изысканным запахам, многие из которых для него были новыми.

Одни раздражали, от других начинало мутить, а некоторые очень нравились. Они так будоражили воображение, что пару раз Глеб развернулся и прошел следом.

Как охотничий пес принюхивается к запаху дичи, так и Сиверов принюхивался к новым ароматам, исходившим от женщин. Одна даже оглянулась, а с другой получилось как в популярной песне: он оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она. Их взгляды встретились, женщина улыбнулась. И Сиверову ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. Женщина сделала шаг к нему, а вот Глеб промедлил, и она проплыла мимо, источая тонкий удивительный аромат, в котором было все – и призыв, и обещание, и что-то очень легкомысленное, похожее на взмах прозрачного шарфа.

«Вот те на, прошился, – подумал Сиверов, – неужели я старею? Нет, не стареешь, милый друг, просто с тебя хватает Быстрицкой. И верно, у нас с ней все так хорошо, что это у меня на лице написано».

Женщина, пройдя метров десять, вновь оглянулась, на этот раз ее взгляд уже был не таким многообещающим. Из взгляда исчез зов, осталась лишь злоба, но не хищная, а какая-то приглушенная. Какая там злоба, поправил себя Глеб, это всего лишь досада.

Он виновато улыбнулся в ответ, свернул вправо и вскоре добрался до киоска, у окошка которого стояли пожилой мужчина с тростью в руке и седая, с красивым костяным гребнем в пышных волосах женщина. Они о чем-то оживленно беседовали с его старой знакомой.

Это были, скорее всего, представители потомственной интеллигенции, возможно, все еще читающие лекции в каком-нибудь университете, и по их лицам несложно было догадаться, что их не остановит цена, если они только найдут искомое. Скорее всего, та музыка, которую они хотят отыскать, связана с их молодостью.

Девушка, торгующая компакт-дисками, рада была им помочь, но, судя по виноватому лицу, не могла.

– Ладно, извините, – сказал мужчина в очках, взяв свою спутницу под руку. – Уж не взыщите, что отняли столько времени.

– Что вы, все равно покупателей нет.

– Как это нет, – седовласая женщина с массивным костяным гребнем величественно повернула голову и с уважением посмотрела на Глеба, который взглядом скользил по корешкам компактов с серьезной музыкой. В сторону попсы он даже не смотрел.

– О, – просияла девушка, – наконец и вы появились. А я-то думала, куда запропастился такой ценитель музыки?

Седовласая женщина еще раз смерила Глеба взглядом. Да, она не ошиблась, рядом с ней стоял очень серьезный мужчина. Ее не смогли провести ни потертые джинсы, ни кожаная куртка, ни легкомысленные черные очки, поднятые на лоб.

– Все-таки привезли, – улыбнулся в ответ Глеб.

– Вот вам повезло, а нам никак не могут отыскать.

Мы с мужем в десять мест обращались, нигде этого нет. Смотрят на нас, как на чокнутых… Но мы-то помним, знаем, что оно было, мы-то это слышали!

– А что же вы ищете? – заинтересовался Глеб.

– Доницетти.

Сиверов покачал головой:

– Один раз я видел компакт.

– Где? – улыбнулась женщина.

– Знаете, год назад во Франкфурте-на-Майне, в аэропорту. Там большой магазин, и как я понял, может, год или два к тому диску не прикасалась рука человека.

– Для нас это далековато. Ладно, как в «Бриллиантовой руке» – будем искать… У нас была пластинка, но внук ее испортил, слушать теперь невозможно.

– Понимаю, – сочувственно покивал головой Сиверов.

– Вот ваш Вагнер, вот ваш оркестр, как и заказывали, Калифорнийский, с этим самым дирижером… – девушка явно была не сильна в английском и поэтому не рискнула прочесть фамилию дирижера.

Глеб взял в руки компакты бережно, как что-то очень дорогое и желанное, тыльной стороной ладони провел по гладкой крышке. Диски были настоящие, лицензионные, со штрих-кодами и с голограммой.

– Спасибо, давно мечтал иметь их, – он рассчитался с девушкой.

Пара пожилых любителей Доницетти уже давно растворилась в потоке прохожих, а Сиверову захотелось сделать что-нибудь хорошее для этой простушки с таким наивным взглядом, которая даже не может прочитать фамилию всемирно известного дирижера, одного из лучших и самых своеобразных интерпретаторов Вагнера.

Глеб не простился, что удивило девушку – всегда такой вежливый, обходительный, слова лишнего не скажет, никогда не нагрубит, не обидит, а тут вот так… Взял компакт, положил деньги и исчез, словно водой разлился.

Пока она пробивала чек и прятала деньги, его не стало, а когда подняла глаза, чтобы положить перед ним сдачу, его и след простыл. Ей хотелось выскочить, догнать его – слишком уж хороший был покупатель.

«Отдам в следующий раз, – решила она, – ведь он наверняка еще придет. На чаевые не похоже, один компакт на них можно купить, причем хороший».