Андрей Воронин - Оружие для Слепого

– Я знаю, что у вас сейчас на языке, но даже если вы и скажете, я этого не слышал.

– Ладно, поступай как знаешь. Только держи меня в курсе и будь осторожен, я снимаю наружное наблюдение с больницы.

Отключив телефон, Глеб бросил его в карман спортивной сумки и помчался на другой конец города, в больницу, где он собирался навестить недавно прооперированного и чудом спасенного от смерти киллера Николая Меньшова. Глеб знал, о чем спросит этого человека и решил во что бы то ни стало получить на все вопросы исчерпывающие ответы. Он не сомневался, что получит их быстро.

Меньшов спал, когда дверь в его палату открылась и тут же бесшумно притворилась. Глеб в наброшенном на плечи белом халате, из-под которого виднелись джинсы и кроссовки, напоминал обыкновенного посетителя, пришедшего проведать сослуживца или знакомого.

Правда, у него в руках, не было ни пакета, с которым обычно приходят к больным, ни цветов. Он подвинул стул вплотную к кровати, присел. Посмотрел на капельницу, в которой оставалось еще на треть физиологического раствора. Грустно улыбнулся, наблюдая за тем, как по прозрачной трубке струится жидкость, а в перевернутой бутылке обнажается еще одно деление.

Меньшов ощутил присутствие постороннего, открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.

– Как здоровье? – услышал Николай тихий, почти вкрадчивый голос и тут же понял, что ему не померещилось и он в палате не один.

Хоть голос звучал спокойно, почти ласково, нутром Меньшов почувствовал: рядом с ним враг, причем безжалостный. Об этом говорил взгляд холодных глаз непрошеного посетителя. Блеск в глазах был стальной, так поблескивает в сумерках лезвие ножа, уже занесенного для удара. Николай ничего не ответил, лишь инстинктивно попытался отодвинуться к стене, но тут же застонал от боли.

– Не дергайся, – произнес Сиверов, – а то швы разойдутся и кишки вывалятся наружу. Убежать ты все равно не сможешь.

Меньшов хотел было закричать, но тут же осекся, поняв, что он всецело в руках этого странного, непонятно откуда взявшегося человека.

«Нет, не показалось, – как током пронзила мысль, – точно у пего под мышкой кобура с пистолетом, уж я-то в этом толк знаю!»

– Ты правильно понял, – Глеб отвел полу куртки, показывая вороненую рукоятку пистолета. – Вот только рояльную струну из твоей сумки прихватить забыл.

Шея-то у тебя длинная…

– Кто ты? – глухо спросил Меньшов. – И что тебе надо?

– Пока поговорить пришел, а там видно будет.

Меньшов лихорадочно соображал, пытаясь отыскать объяснение визита вооруженного незнакомца.

– Ну, подумай, подумай, – кивнул Глеб, – прикинь, кто я, как сюда попал, что мне известно?

– Ничего я говорить не буду, – зло ответил Николай, пытаясь повернуться. Но тело его осталось в том же положении, только голова сползла с подушки. Левой рукой он подтащил одеяло к самому подбородку, словно боялся, что его шею сейчас обовьет смертоносная рояльная струна.

– Я только сейчас со 2-ого Казачьего переулка. Можешь понюхать, даже рукав моей куртки пахнет разложившимся трупом. На, понюхай, – и Глеб сильно надавил локтем, закрывая нос и рот Меньшова. Тот задергался. Глеб выждал, пока Меньшов не начал задыхаться, и резко убрал руку. Воздух с хлюпанием вошел в горло. – Вот теперь можно и поговорить, – удовлетворенно произнес Слепой.

Он достал из кармана фотографию Светланы Жильцовой и поставил ее на тумбочку так, чтобы Меньшов постоянно ее видел. Рядом он положил серебристую зажигалку. Николай вытаращил глаза так, будто ему явился призрак.

– Симпатичная была женщина, правда? Ты сперва ее убил, а потом вырезал ножницами из фотографии или сначала вырезал, а потом задушил, а? А зажигалку обронил, пока поджидал ее в квартире? Или после того, как убил?

– Я ничего не знаю, – с усилием выдавил из себя Николай.

– Тогда и я ничего не знаю, – Глеб резко, так, что Меньшов даже не успел дернуться, сбросил с него одеяло, а затем, рванув за прозрачную трубку, выдернул иглу из вены. Кровь брызнула на белую простыню. Меньшов зажал левой рукой локтевой изгиб и полными ужаса глазами уставился на Сиверова. – Знаешь, что я сейчас буду делать?

– Нет, – побелевшими от страха губами прошептал убийца.

– Вот что: я проведу операцию, только наоборот.

Я буду выдергивать нитки, которыми зашили тебе живот, буду выдергивать по одной. Я не очень умелый хирург, только учусь, и поэтому будет очень больно. Но, думаю, ты вытерпишь. А вот когда кожа начнет разъезжаться и кишки вздуются, как пузыри, – такое вряд ли выдержит даже профессионал. Ты будешь время от времени терять сознание от боли и станешь просить, чтобы я остановился. И каждое движение, каждый твой вздох будет приближать тебя к смерти. Кишки вздуются, а затем полезут из живота, как из разорвавшегося целлофанового мешка, и выпадут на пол.

Николай медленно, старясь не привлекать внимание своего врага, двинул левой рукой к тому месту, где находилась кнопка вызова сестры.

– Не надо дергаться, Меньшов, никто на этот звонок не придет. Я отключил систему. Ты можешь нажимать сколько угодно, можешь стучать головой в стену, никто не придет.

– Кто ты? – спросил Меньшов, уже теряя самообладание. От одного вида своего изрезанного живота, заклеенного пластырем, ему стало дурно.

– Вот видишь, ты побледнел, словно тебя мелом испачкали. Кстати, ты уже почти труп. И если не начнешь говорить, то после моего ухода ты никогда больше сам не встанешь с этой кровати, тебя отсюда увезут на каталке, а на пятке маркером напишут номер. Кстати, о пятках, – Глеб опустил руку в спортивную сумку, стоявшую возле стула, и вытащил оттуда наручники. – Знаешь, что я хочу сделать?

– Не знаю…

– Естественно, не знаешь. Ты, наверное, думаешь, что я тебя закую в наручники? Нет, Меньшов, я этого делать не стану, я просто пристегну тебя к кровати, – и Глеб ловко, словно занимался подобными вещами каждый день, прихватил одним браслетом щиколотку, а второй защелкнул на железной спинке кровати. – Вот видишь, как здорово! Ты теперь не только никуда не побежишь, ты даже не поползешь, кровать больно тяжелая, а ты слаб, как младенец. Короче, у меня время сеть, но тратить его на тебя жалко. Кто тебе заказал Жильцову?

– Ничего не знаю. Какую Жильцову?

– Ах, ты ничего не знаешь? Да вот эту женщину, – Глеб кивнул в сторону фотографии. – Пусть стоит здесь на столе, пусть врачи думают – какая у тебя красивая девушка. А знаешь, что они станут говорить после того, как ты сдохнешь? Будут говорить – какая у него была красивая девушка! Почему же она не пришла его навестить? Никому из них в голову не придет, что эту девушку ты, Меньшов, задушил рояльной струной.

Короче, кто заказал?