Андрей Воронин - Остров смерти

Белоконь лежал на дне лодки, прислушиваясь к звукам на воде. Слабые щелчки выстрелов и бульканье пуль нетрудно было отфильтровать.

«Будет подплывать под дно? – раздумывал командир. – Или не знает, где я упал, побоится ошибиться?»

Ладейников, однако, не побоялся – толстый остро заточенный стальной прут пробил днище и воткнулся Белоконю в живот недалеко от левой тазобедренной кости. Командир тут же дал очередь под себя, но, похоже, без особого успеха, вода ни на йоту не порозовела.

Через отверстия лодка быстро набирала воду.

В воде раненому спецназовцу пришлось бы еще хуже. Поднимать голову, выглядывать за борт в поисках врага было рискованно. Не поднимая головы, капитан стал подгребать веслами по касательной к берегу. Зрительно он помнил: левее заросли должны ближе подступать к воде.

К моменту, когда прозвучали выстрелы, Забродову удалось ослабить натяжение цепи. След в древесине углубился. «Хорошо, хоть не береза, – подумал инструктор. – : Сосна все-таки мягче».

Он на секунду остановился перевести дух и в это время с дистанции приблизительно метров в триста «заговорили» несколько стволов. С правого берега, с высоты тоже донеслись выстрелы.

«Группа захвата, без вариантов. Но почему высаживаться поперлись, а не сняли выстрелом с берега?» С особым рвением Илларион продолжил сизифов труд. Разогрелась уже не только цепь, но и браслеты на запястьях. «Скорее огонь добуду, чем перепилю сосну таким макаром», – подумал он, но дела не бросил.

Припав к дереву, Забродов заглянул на противоположную от себя сторону ствола. Не так все плохо, больше трети пути уже пройдено. А как там на берегу? Беспокоили глухие, определенно дурные предчувствия.

Упираясь ногами, он немного приподнялся по стволу. Еще чуть-чуть. Теперь ступни упирались в точку чуть ниже реза, а цепочка охватывала сосну гораздо выше. Раз-два, взяли! Резкий рывок ничего не дал, дерево даже не скрипнуло.

Еще рывок! Пустой номер, надо дальше «пилить».

Он снова опустился вниз, снова с остервенением взялся за труд, казавшийся безнадежным. От натяжения цепочки браслеты вгрызались в запястья как звенья цепи в сосну. Ссадины давно уже кровоточили, но человек по прозвищу Ас не обращал внимание на боль.

Иногда сильный человек прежде всего боится упасть в своих глазах, боится не последствий поражения, а самого факта неудачи. Забродов не страдал излишним тщеславием и не опасался утратить моральное право на свое прозвище. О себе он помнил в «мирное время», когда становился гурманом, эстетом, ценителем старинных книг и напитков с тонким вкусом.

С началом серьезного противостояния мозг полностью мобилизовался. Отставной инструктор мысленно примерял на себя чужую шкуру, пытался вжиться в дикие и патологически жестокие мысли.

Где сейчас Ладейников? Как поведет себя теперь, когда игра, похоже, закончена, и расклад стал ясен? Быстрей, быстрей, черт возьми.

Кучка мелких порошкообразных опилок у подножия дерева еще немного выросла. Пот заливал глаза, его капли стекали вниз по позвоночнику, соленый вкус ощущался на губах. Забродов снова приподнялся, упираясь подошвами в ствол.

Снова потянул на себя сосну. На этот раз она затрещала.

Ну-ка, еще раз! Теперь он почувствовал, что в самом деле способен переломить дерево в ослабленном месте. Сцепленный с сосной, падать он будет вместе с ней. Важно успеть изловчиться, чтобы не оказаться придавленным – ведь дерево до последнего момента тянешь на себя.

После очередного рывка оно хрустнуло громче, чем прежде, вдруг перестав оказывать прежнее сопротивление. Небо с кронами деревьев покачнулось в глазах и только ажурная крона одной сосны осталась неподвижной.

Резко крутнувшись вокруг ствола, Забродов оказался как бы верхом на валящемся дереве.

Но все равно его ударило так, что на секунду все померкло в глазах – комлевая часть ствола спружинила при падении, отскочила от земли в обратную сторону.

С трудом пристроившись между прибрежными валунами, Белоконь впервые после начала стрельбы получил возможность кое-как осмотреться. Противника не было видно.

Острый шип торчал в теле, конец его вышел на пояснице. Командир спецназа осторожно нащупал пальцем острие. Если выдернуть сейчас, можно потерять сознание от боли. Да и кровища хлынет ручьем – пока она сочится еле-еле, стальной прут затыкает дыру, которую сам же проделал.

Первым делом Белоконь связался по рации с подчиненными у обрыва. Необходимо отслеживать в оптические прицелы реку, малейшие всплески на поверхности. Преступнику нельзя позволить уйти вплавь.

– Что с вами, товарищ капитан?

– Чуток задело – не ваши трудности. Вам задача поставлена.

– Может, мы достали его? На берег пока не выбирался. И вроде не проплывал.

Белоконь бросил взгляд на играющую блестками поверхность реки. Пятно его собственной крови давно уже было снесено вниз по течению.

Если даже Ладейникова зацепили, никаких следов теперь не увидишь.

– Как там заложники, что сверху видно?

– Бросились врассыпную из палатки, как только началась стрельба. Больше не видать, все попрятались в лесу.

– Смотрите внимательно. Второй преступник может затесаться среди них.

Трем бойцам в лагере капитан приказал, не мешкая, высаживаться на остров. – – Тут мы у режиссера конфисковали сотовый.

– Правильно сделали, с ним еще будет разговор.

– И еще… Звонил преступник… Сказал, что заложников начнет косить.

"Выбрался, сука, – от бешенства Белоконь окончательно забыл про боль.

«Заложников? Да они ведь разбежались кто куда», – хотел было он ответить. Потом вспомнил до смерти перепуганных людей такими, какими они предстали на последнем выпуске телешоу. Здесь, в пределах острова, далеко не уйдешь. Рискнут ли они прыгать в воду, где голова пловца как на ладони? Наверное, забились сейчас по кустам – такому, как Ладейников, ничего не стоит выволочь оттуда двух-трех.

– Мы предупредили, что вас и ребят эвакуируем по-любому. Он готов принять лодку с кем-нибудь из съемочной группы, чтобы всех забрала.

«Я ведь сразу не поверил Фалько, – подумал капитан. – Почему тогда все так бездарно получилось?»

Тут вдруг звякнули наручники, и он увидел сквозь заросли приближающегося человека в черной майке. Этот уж точно матерый волк, главарь – на вид лет сорок пять, небольшая лысая голова с выпуклым лбом, плотно прижатые уши, глубоко посаженные глаза.

Будто черно-белый снимок отпечатался в сознании командира. Черно-белыми стали валуны у воды, хвоя, сетчатая паутина кустов с мелкими листьями, просвечивающие небеса. Не раздумывая, Белоконь резанул по нему очередью, и «главарь» упал.