Андрей Воронин - Слепой в шаге от смерти

– И что же вы не согласились?

– Предпочла, как мне тогда казалось, более перспективное предложение. Но – ошиблась. Правда, в жизни всегда так. Зато теперь у гроба в черном стоит она, а я, вот, – здесь с вами, курю, разговариваю. И эти похороны, по большому счету, ни меня, ни вас как бы не касаются.

– Что верно, то верно. А вы чем занимаетесь, Валентина?

– Ничем не занимаюсь. Муж всем занимается, а я его жена.

– Хорошая работа.

– И не говорите. Правда, от этого тоже устаешь, надоедает ничего не делать. Тогда я начинаю семью воспитывать.

– И получается?

– Не очень, – призналась Валентина, – ни дочь, ни сын меня не слушают, в отца пошли. Он, если вобьет себе что-то в голову, – не остановишь.

– Бывают такие мужчины.

– Да уж… С такими нелегко, но зато спокойно.

Ветер усилился, пошел снег. Валентина подняла воротник шубы и повернулась к Глебу боком – так, чтобы ветер не швырял в лицо крупные, липкие снежинки.

– Погода мерзкая, – отметила она.

– Да, неважная…

Послышался крик.

– Жена, – не оборачиваясь, прокомментировала Валентина. – Убивается. Бывшая актриса, кстати. Неплохо играет. У меня бы так не вышло.

Я, когда случается что-то плохое, слезу из себя выжать не могу, все внутри сжимается, деревенеет. Не умею плакать. С одной стороны – хорошо, а с другой – не очень.

– Когда человек плачет…

– Знаю, знаю, – вставила Валентина, – он расслабляется.

– Не только, – продолжил Глеб свою мысль. – Женщина, когда поплачет, выглядит привлекательнее, организм омолаживается.

– Бросьте вы, это сказки! Ерунда полнейшая.

Слезы никого не молодят, поверьте, уж я-то знаю.

Гроб опустили в яму, толпа колыхнулась. Кто хотел, подходил и бросал горсть земли на гроб.

– Мы с вами, наверное, не пойдем? – вопрос Валентины прозвучал как утверждение.

– Почему? Можно подойти и бросить.

– Нет, я не пойду. Если хотите, давайте, я вас здесь подожду. Лучше погреться в автобусе. Кстати, вы в ресторан едете?

– Еще не решил.

– Поехали, хоть в тепле посидим, я так озябла, ног просто не чувствую.

– Я провожу вас.

– Да, да, спасибо.

Глеб решил, что усадит Валентину в автобус, а там уж сообразит, что дальше делать.

– Смотрите, – Валентина дернула Сиверова за рукав, – видите тех двоих в черных пальто?

– Где? – Глеб не понял, кого она имеет в виду, черных пальто на кладбище хватало.

– Вон те двое, стоят, разговаривают. А рядом с ними охранники…

– Да, вижу.

– Очень большие люди.

Сиверов внутренне улыбнулся. Этих двоих он знал, хотя они и не подозревали о его существовании. Потапчук показывал ему их фотографии, когда он помогал генералу в расследовании дела о нелегальной торговле российским оружием через третьи страны. Оба были замешаны в афере со взятками, но сумели отвертеться, хотя компромата на них хватало.

– Говорят, они причастны к смерти Олега, что-то с ним не поделили.

– Неужели?

– Да, Федор, поверьте! Просто так не бывает, чтобы человек вышел из дому, сел в свою машину, а тут выскочили молодчики и изрешетили его из автоматов. А потом исчезли.

– И что, свидетелей нет?

– Свидетели есть, две женщины видели, как все происходило.

– А шофер?

– Вы что, не знаете? Пришли на похороны и не знаете? Да Олега вместе с шофером и с охранником застрелили. Правда, их не на этом кладбище хоронят и не с такими почестями.

– Я телевизор не смотрю.

– И напрасно. Говорят, во всех новостях дали репортажи о гибели депутата, правда, я тоже не смотрела, мне рассказали…

Сиверов довел Валентину до автобуса. Снег усиливался, и Глеб рассудил, что здесь никто не станет разбираться, посторонний он или свой. Раз был на кладбище – значит, свой, так что можно спокойно пересидеть в автобусе снегопад в компании с любопытной милой женщиной, которая болтает почти беспрерывно.

Валентина устроилась у окна, Глеб – рядом.

Снег и ветер остались снаружи, и Сиверов почувствовал, как по всему телу разливается приятное тепло.

– Вы ехали в другом автобусе?

– Да, – подтвердил Глеб.

– Со мной рядом неприятный тип сидел, от него какой-то дрянью пахло, а от вас пахнет дорогим одеколоном и хорошими сигаретами.

– Спасибо за комплимент.

– Это не комплимент, а констатация факта.

Минут через десять-пятнадцать автобус заполнился, и Сиверов понял, что выбраться уже не удастся. Народу уезжало больше, чем приехало, наверное, многие пришли на кладбище пешком, а теперь, в связи со снегопадом, решили воспользоваться транспортом. Люди стояли в проходе. Валентина беспрерывно тараторила. Глеб хотел было встать, но она придержала его за руку.

– Сидите, сидите, женщин рядом нет, а то вон тот тип на меня все поглядывает, хочет устроиться рядом'.

– Может, пустить его?

– Нет, нет, что вы, прощу вас, побудьте рядом.

Наконец автобусы тронулись. Город разглядеть было невозможно, поскольку мокрый снег полностью залепил окна.

– Сидим, как в стеклянном ящике, – Валентина безуспешно пыталась протереть стекло с внутренней стороны, затем, поняв тщетность своих усилий, улыбнулась.

Словоохотливая женщина не покинула Сиверова и после того, как все вышли из автобуса. Она по-прежнему цепко висела на его руке, перекинув сумочку через плечо.

– Блаженное тепло.

Глеб принял шубу, Валентина оказалась в дорогом черном платье, в каком не стыдно выйти на самую фешенебельную сцену.

– Я в общем-то, не собирался заходить в ресторан, – объяснил Глеб, сбрасывая куртку и стягивая через голову свитер, рукав которого тоже был прорезан. – Думал, заеду на кладбище и пойду по делам.

– Дела подождут.

Родственники уже поднялись наверх, и остальная публика чувствовала себя довольно раскованно, словно люди собрались не на поминки, а на приятное торжество. Разговаривали о делах, расспрашивали о семьях. Многие не виделись несколько месяцев, а то и несколько лет. Чужая смерть на время свела их вместе. Так что поговорить было о чем.

Богато сервированные поминальные столы ждали гостей на втором этаже в самом большом зале ресторана. Возможно, даже в лучшие времена этот ресторан не видел такого количества посетителей.

Когда все расселись, на какое-то мгновение воцарилась звенящая тишина. Слышно было, лишь как булькает вода в фонтане, да иногда шепотом переговариваются сидящие за столом.

И тут высокий мужчина в черном костюме и в черной рубашке, сидевший рядом со вдовой, начал поминальное застолье. Все повернули головы.

– ..нашего дорогого Олега…

За первой рюмкой, как водится, последовала вторая. Вновь прозвучали прощальные слова о том, каким замечательным человеком был покойный, как много он успел сделать и как много еще предстояло, а теперь вот всем собравшимся нужно завершить начатое и, самое главное, не оставить без внимания вдову и детей.