Андрей Воронин - Время вспомнить все

– И сколько же тебе лет исполнится?

– Попробуй угадай.

– По мужчине тяжело угадать, с женщиной легче.

– Я же не пользуюсь косметикой, – усмехнулся Забродов.

– Бороду отрастил, значит, есть что скрывать – шрамы или морщины.

– Нет, я ленюсь бриться по утрам.

– Тебе лет сорок пять, – наморщив лоб, сказала женщина.

– Почти угадала.

– И все же, сколько?

– Сорок четыре.

– Это почти то же самое, что и тридцать три, – засмеялась Наталья, немного отодвигая свое сиденье назад, устраиваясь поудобнее. – А кто соберется на твой день рождения?

– Хорошие люди, сама посмотришь. Специалисты своих дел.

– Расплывчатое определение.

– Зато исчерпывающее.

Болотова покосилась на Забродова.

Город исчез, как показалось Болотовой, быстро, она никогда так спешно не покидала Москву. Словно специально светофоры горели зеленым, пробок нигде не было. Выбравшись на шоссе, Наташа вздохнула легко и свободно. Несмотря на то, что было холодно, приопустила стекло и закурила. Никогда прежде ей не приходилось ездить так быстро, хотя, сидя в машине, скорость и не чувствовалась. Впервые ей приходилось столкнуться с таким виртуозным умением водить автомобили. Но об этом она не говорила, лишь молча восхищалась, когда ее вдавливало в сиденье на повороте, а сам Забродов при этом вел автомобиль так свободно, словно пользуясь пультом дистанционного управления, а не сидел в салоне.

Лес еще стоял голый, между деревьями белел снег, но уже рыхлый, сбившийся в кристаллики, похожие на крупного помола поваренную соль. Асфальт же был сухой, очень похожий на летний и, казалось, теплый.

– Мы приедем на место первыми?

– Не думаю. О точном времени никто со мной не договаривался. За городом забываешь о времени.

– А место?

– Место не меняется из года в год.

– Первый раз мне приходится праздновать в лесу.

Хотя нет, – задумалась Болотова, – однажды, еще в институте мы встречали Новый год в лесу. Дача была недалеко. Нашли елку, навешали на нее всякой всячины, разожгли костер. Тогда я в первый раз попробовала виски. Мне не понравилось, вылила все в костер.

Как сейчас помню, вспыхнуло синим пламенем.

– Я тоже не люблю виски, – и, не предупреждая, Забродов прямо с шоссе, без всякого съезда свернул в лес.

Но на удивление, хоть откос был и крутым, Наташа не ударилась, так стремительно машина преодолела пологий кювет и въехала на узкую просеку. Она шарахалась, когда высокие кусты исчезали под бампером машины или же ветки хлестали по ветровому стеклу. Ей показалось, что сзади «джипа» должны лежать заваленные кусты, примятая трава. Но когда обернулась, то не заметила и следа машины, словно та летела по воздуху.

А Забродов объяснил это очень легко:

– Главное, ехать быстро, тогда ничего не успевает ломаться, пригибается, и все.

Женщина чувствовала, что цель путешествия уже где-то близко. Это ощущалось по тому возбуждению, которое испытывал Забродов. Глаза его горели, не терпелось увидеть тех, кого не видел как минимум год.

Еще один поворот, столб линии электропередачи мелькнул за самым стеклом, чуть ли не царапнув борт «джипа». Машина, натужно ревя мотором, принялась взбираться, разбрасывая рыхлый снег, на высокую гору. Снег кончился, пошла сухая прошлогодняя трава, шишки, хрустели сучья. И вот «джип» замер.

Забродов вышел, распахнул дверцу, помог Болотовой выбраться. Уже отсюда, сверху, Наталья увидела внизу, под горой, три машины – два «уазика» и один большой «джип чероки», чьи владельцы не рискнули въехать на гору по подтаявшему снегу. А может быть, ставить машину на вершине горы являлось исключительной привилегией именинника. Вокруг горы рос густой можжевельник, три сосны стояли на вершине холма, не очень высокие, но старые, развесистые, с кривыми стволами – весьма живописные.

«Такие изображают на японских гравюрах», – подумала Болотова.

Илларион развел в стороны кусты можжевельника, образовывавшего живую стену, и пропустил впереди себя женщину. Место было выбрано удачно, даже дуновения ветра здесь не чувствовалось. Солнце прогрело воздух, землю, пахла сухая трава, смола сосен.

Но самый острый запах – запах жареного мяса, сочного, хорошо приправленного. Дымил большой мангал, возле которого стояли двое парней в камуфляжных куртках и высоких, почти до середины голени, туго зашнурованных ботинках. Запах шел такой сильный, манящий, что Наталья даже почувствовала во рту вкус печеного мяса.

Под соснами тянулся дощатый стол, поставленный на козлы. Над ним расстилался брезентовый навес на растяжках. Все это было сделано основательно, сразу видно, что люди устраиваются здесь не впервой.

Кроме парней, занятых шашлыками, на горе присутствовали семь человек, в чем-то похожих друг на друга, хотя они и разнились цветом волос, возрастом.

Но все сходились в одном: завидев Иллариона Забродова, зааплодировали, словно тот был актером, появившимся из-за разошедшегося занавеса. Болотова чуть удержалась чтобы не поклониться.

– Не надо аплодисментов, – поднял руку в приветствии Забродов и тут же представил.

– Наталья Болотова, очень хороший человек. А это мои друзья. Всех представлять тебе не стану, все равно не запомнишь, тоже очень хорошие люди.

Все по очереди подходили к Забродову и его даме, пожимали руки, раскланивались. Представлялись только по имени-отчеству, никто фамилий не называл. Естественно, не называли и звания. А были здесь два генерала, три полковника, один подполковник и один майор.

Мещеряков дольше всех жал руку Забродову, а затем поцеловал руку Наталье, единственной женщине.

– А что это вы без женщин? – удивился Илларион, подходя к столу и придирчиво осматривая сервировку.

Самое странное, хоть застолье и планировалось на природе, тут стояла самая настоящая фаянсовая посуда, ножи, вилки, стеклянные рюмки. Посуда довольно простая, но не походная, никаких алюминиевых мисок, одноразовых тарелок, пластиковых ножей. Все было основательным, стол покрывала белая скатерть.

– Похоже на деревенскую свадьбу, – прошептала на ухо Забродову Наталья. – А дичь будет?

– Если подстрелим, то да.

Только сейчас Болотова заметила ружья, стоящие как в походе, составленные ствол к стволу. Ружья были не охотничьи, мелкокалиберные, но женщина не была искушена в подобных вещах.

– Без женщин? – задумался Мещеряков. – Мы же не знали, с кем ты приедешь, вот и думали, жен брать с собой или любовниц, боевых подруг.

– А боевые подруги это кто? – поинтересовалась Наталья, обращаясь к Мещерякову.

Тот немного смущенно пожал плечами:

– Ну, как бы это получше объяснить… Боевые подруги они и есть боевые подруги, а не то, что вы подумали, не проститутки.