Владимир Гурвич - Федеральный наемник

— Дай снайперское ружье, — попросил я у лежащего рядом боевика.

Тот протянул мне ружье. Я поймал в прицел пулемет, однако сам пулеметчик был прикрыт камнями. Я ждал, не покажется ли он.

Мне помог Павел. Ему надоело лежать неподвижно. И он возобновил движение. Но пополз он не вверх, а вниз. Пулеметчику пришлось немного перенести пулемет в другое место. На пару мгновений его голова появилась в моем прицеле. Я нажал на курок.

Пуля влетела ему точно в череп, снеся полголовы.

— Павел, — что есть силы закричал я, — давай быстрее сюда.

Павел услышал мои слова и стал быстро карабкаться вверх. И через пару минут присоединился к нам.

Несколько мин, издавая противный вой, пронеслись над головами.

Минометчики у бандитов были никудышные. Но имея большой запас снарядов, они рано или поздно пристреляются.

Умар проводил полет мин глазами.

— Зачем ты пошел в Столицу? — спросил я его, пользуясь передышкой. — Будешь ты там, не будешь, федералы все равно ее возьмут.

— Я знаю, — сказал Умар. — Но я не мог не пойти. Ты же ведь тоже многое делаешь из того, что мог бы не делать. Но не можешь не делать.

Я усмехнулся.

— Ты говоришь, как мудрец. Если бы ты еще придумал, как выбраться из этой мышеловки.

— Вряд ли мы выберемся отсюда. Их слишком много, а у нас патронов на хороший получасовой бой. Они сейчас попытаются зайти к нам в тыл и затем полезут со всех сторон. Нам не просочиться.

— Ты стал пессимистом. Вон даже отец Борис взялся за оружие.

Сколько бандитов вы убили? — спросил я священника.

— Не меньше троих, это те, которых я видел. А сколько так…

Отец Борис предоставил нам этот устный отчет спокойно, без всякого столь характерного для него раньше надлома в голосе. Сейчас он явно забыл, что является священником, призванным спасать души, а не уничтожать тела, в которых они временно находятся.

— Очень хочется отправить на тот свет Газаева, — признался я. — Но что-то его не видно. А мог бы возглавить атаку своих головорезов.

— Ты его не знаешь, он зря не рискует, — сказал Умар. — Он слишком бережет свою задницу и…

Протяжный вой мин заглушил его последние слова. Все они дали перелет, но одна из них разорвалась угрожающе неподалеку, легко ранив в руку одного из охранников Умара. Это был плохой для нас признак, они начинают пристреливаться.

— Сейчас пойдут, — сказал Умар.

— Скажи, почему все же Газаев решил тебя уничтожить. Это же против обычаев.

Умар взглянул на меня.

— Мне стало точно известно, что Арсен спелся с комендантом. Он сдал ему нескольких наших, которые разыскивали федералы. Неделю назад он попал в окружении, и федералы могли его уничтожить без всякого труда. Одной артиллерией. Но он вышел из окружения без потерь. За это он отдал тех двоих. Я узнал об этих его гнусных делах. Каким образом, этого я тебе никогда не скажу. Я предупредил через посредника Арсена, что расскажу об его поступке всем. А для него это смертный приговор.

Вот он и решил меня уничтожить первым. Началось, — показал Умар рукой.

Я посмотрел вниз. Все подножие скалы было занято боевиками. Прячась за камнями, выступами они медленно поднимались вверх. Судя по количеству наступающих, они двинулись на свой решающий штурм.

— Умар, надо не спускать глаз с того, что происходит у нас в в тылу, — сказал я.

Султанов кивнул головой и отдал приказ. Я же снова занял свою позицию. Нападавшие двигались медленно, трупы, которые попадались им на пути, показывали к чему приводит неоправданная спешка.

Внезапно я увидел Газаева. Он находился позади цепочки своих боевиков. Я прицелился и ударил по нему очередью. Но она не дошла до него несколько десятков метров, уйдя в скалистый грунт.

Моя сольная партия оказалась своеобразным сигналом, так как сразу же с обеих сторон почти синхронно заговорили автоматы, пулеметы. Я стрелял короткими очередями, стараясь каждую положить точно в цель.

Склон скалы был устелен телами штурмующих, но боевики, словно лишившись страха перед смертью, упрямо лезли вперед. Скорей всего перед тем как идти в бой, они кололись.

Однако даже наркотики помогали не всем. Я видел как Газаев самолично расстрелял двоих боевиков за то, что они оставили свои позиции.

Я положил перед собой несколько гранат; уже через несколько минут противник мог приблизиться на расстояние броска.

В этот момент случилось то, чего мы так боялись. Боевикам удалось обойти скалу, для чего им пришлось сделать немалый крюк, и теперь они появились у нас в тылу. Наш отряд занял круговую оборону, но это крайне ослабляло нашу огневую мощь.

Несмотря на огонь моего пулемета, который не смолкал ни на секунду, боевики Газаева постепенно приближались к нам. Я швырнул пару гранат; оставив весь первый ряд наступавших истекать кровью на камнях, они подались назад. Я обернулся и увидел, что бандиты наседают и сзади. Несколько охранников Умара были ранены, двое убиты. Нас оставалось совсем горстка. В Древней Греции перевал от персов защищали двести спартанцев, а нас же обороняются более чем в десять раз меньше.

Я вставил новый диск; предпоследний. И сразу начал его расстреливать, так как отступившие было боевики, снова набрались мужества и полезли вперед. Ко мне подполз Умар.

— Надо прорываться, другого выхода нет. Иначе все тут подохнем, боеприпасы на исходе. Береги для прорыва патроны.

— Кто-то должен остаться тут, прикрывать нас.

— Да, я знаю. Они останутся, — показал он на двух своих бойцов. Отдай им пулемет.

Два охранника с пулеметами заняли свои позиции. Все остальные немного спустились вниз и дружно ударили по тем, кто нападал на нас с тыла. Столь мощная атака стала для них полной неожиданностью, они, теряя людей, отступили.

Настал решающий момент.

— Вперед, — громко закричал Умар. — За мной!

Мы бежали под шквальным огнем противника. Рядом со мной почти одновременно упали два охранника Умара. Не было даже секунды, чтобы посмотреть: ранены они или убиты. Внезапно я увидел в двадцати метров от себя боевика, который нацелил на меня автомат. Я выстрелил, даже не целясь; тот упал.

До спасительного леса оставалось совсем близко. Впереди меня бежал Умар в окружении нескольких своих охранников. Наш путь пролегал мимо небольшого холмика. Внезапно оттуда показалось два боевика и открыли огонь по этой группе.

Я увидел, как охранники в считанные мгновения были скошены автоматной косой. Упал и Умар. Я бросил в боевиков последнюю гранату и их накрыл взрыв.

Я подбежал к Умару. Он был был единственный живой из этой группы; пуля попала ему в живот.

Берите его! — крикнул я Павлу и отцу Бориса. Это было поразительно, но мы все трое пока были невредимыми.

К нам присоединились охранники Умара; их осталось всего трое. Мы понесли его к лесу.