Леонид Влодавец - Таран

В общем, Юрка переоделся, размялся, разогрелся, потягал блины, попрыгал со скакалкой, постучал по мешку, сделал двадцать углов на шведской стенке. Толя в его тренировку особо не вмешивался, а потом предложил:

— Поработаешь вон с тем? — и указал на лобастого, налысо бритого парня лет двадцати пяти. — Шлем только надень…

— Можно, — кивнул Таран.

Парень был потяжелее Юрки, да и морда у него выглядела устрашающе. Но Тарана на психику взять было трудно. Он после первых десяти секунд понял, что партнер не больно ловок. Воздух толок, а Юрку не доставал. Таран же как на пружинках вокруг него вился и аккуратно, вполсилы тюкал. Больше обозначал, чем бил. Тренировка, все-таки не драка. А тот злился не на шутку, махал все яростнее, да еще и матерился. В общем, Юрка решил один раз руки не сдерживать и, когда бритый подставился, вмочил прямой правой. Тот хоть и не упал, но «поплыл», и Сидоров, трудившийся за рефери, отодвинул Юрку от лобастого.

— Притормози. Тут все ясно.

— Он давно занимается? — спросил Юрка, встряхивая руками для расслабления мышц.

— В детстве занимался, — ответил Толя, — сейчас решил обновить навыки. Так, для общего развития… В плане спорта поезд ушел, не сомневаюсь.

На ринг вышли Пятак с Микитой. Юрка их утром на рынке видел. В майках и трусах они еще внушительней смотрелись. Хотя, конечно, жирноваты для настоящих супертяжей. И подвижности мало, топчутся на одном месте, приставными шагами по рингу ходят. Но ударчики, конечно, будь здоров! Если попадут — кому хошь сотрясение мозга обеспечат.

Пока Пятак с Микитой бодались, публика вокруг ходила и смотрела. Иван Андреевич тоже любовался, как его телохранители друг из друга пыль выбивают. Дал им докончить раунд и сказал:

— Молодцы! Давайте в душ, ополаскивайтесь, вы мне нужны будете.

Когда бугаи ушли, Седых подошел к Юрке.

— Хорошо работал Против тебя очень сильный парень был.

— Он давно не занимался, Иван Андреич, — заметил Юрка, которому не хотелось принимать поздравления за легкую победу.

— А хочешь один раунд против мастера? Правда, бывшего… Если не устал, конечно.

— Это против кого? — удивился Юрка.

— Ахмед! — позвал Седых темноволосого, не очень приметного парня, приседавшего со штангой. Тот подошел. Юрка оценил на взгляд — чернявый как раз в его весе.

— Вот, Ахмед, видишь юношу? — сказал Иван Андреевич улыбаясь. — Поработай без скидок, ладно? Один раунд.

— Сам просил? — произнес чернявый с легким узбекским акцентом. — Жалеть не будет?

— Не буду. — Юрке не нравилось, когда его загодя ни в грош не ставили.

Вышли на ринг. Да, этот Ахмед оказался еще тем подарком! Он тоже, как и тот, лобастый, попер без разведки, но у Ахмеда, как говорится, была и амбиция, и амуниция. И подвижности было куда больше. Юркины финты раскалывал легко, должно быть, уже по первому движению чуял, что у партнера на уме. А сам пугал Юрку куда ловчее. Обматывал, раскрывал — и доставал. Причем крепко. Правда, и сам пропустил пару-тройку, но, похоже, только освирепел от этого. На третьей минуте зажал Тарана в угол и стал мотать сериями со средней дистанции. Юрка закрылся вглухую и с трудом выскользнул из угла В общем, этот раунд на ногах удержался, но понимал: продул.

Гонга тут не было, Толя просто развел их по углам, когда три минуты истекли.

— Ну как, Ахмед? — поинтересовался Седых. — Нормальный парень?

— Хороший, — кивнул тот, отдуваясь. — Можно работать. Немножко технику подрихтовать — на первенство России ставить можно Один раз очень сильно попал — если б второй такой же подряд, можно было счет открывать.

— Еще раунд можно? — спросил Юрка. Очень не любил оставаться битым, просто терпеть не мог.

— Нокаут хочешь? — улыбнулся Ахмед. — Не выдержишь второй раунд, как друга предупреждаю.

— Посмотрим, — произнес Таран упрямо.

— А что, надо уважить! — поощрил Иван Андреевич.

И опять пошло! Поначалу Юрке показалось, что Ахмед и впрямь его задолбает. Проехала такая серия по корпусу — едва дыхалку не потерял. А потом Ахмед его опять в угол затолкал и стал обрабатывать как мешок, хлесткими боковыми. Жуть! Еле вывернулся, но почти отчетливо понял — еще один такой угол, и чернявый его дожмет. Повертелся немного в середке ринга, подвигался, пятясь, стараясь не приближаться к канатам. Ахмед напирал, но попадал заметно меньше, да и удары стали послабее. Неужели выдыхается? Конечно, он же старый, Ахмед этот, ему около тридцатника, наверное. И Юрка подумал, что шансы у него все-таки есть.

Собрался, еще чуть-чуть подвигался, проверяя бдительность соперника, а потом внезапно провел серию. Почти такую, как утром, когда метелил охранника Леху. Два удара влетело в перчатки, но еще три Ахмед чисто пропустил. Должно быть, очень его эти удары разозлили, восточный характер сказался. И Ахмед сгоряча попер, раскрывшись. Должно быть, хотел Тарана затоптать. Но фиг ему! — Юрка под эту раскрытость его прямым встречным достал. И очень точно, и очень сильно. Ахмед, конечно, устоял, но в его лице что-то резко изменилось.

— Стоп! — сказал Толя и, отодвинув Юрку, глянул Ахмеду в зрачки. Тот повертел шеей и сказал:

— Все понял, Толян. Можешь не считать. Отдыхаю! Теперь все ясно — на пенсию пора.

Среди тех, кто находился в зале, прошел некий недоуменный шепоток. У многих явно морды вытянулись. Иван Андреевич тоже покачал головой в некотором изумлении и, когда Юрка весь мокрый от пота слез с ринга, похлопал его по плечу:

— А ты упрямый! Повезло тебе, конечно, что поймал Ахмеда, но хорошо поймал… Ладно, иди в душ, на сегодня хватит. А завтра приходи на работу.

— Я могу и сегодня прибраться, — сказал Юрка, от приподнятого настроения, должно быть.

— Ради Бога! — усмехнулся Иван Андреевич. — Раз неймется — трудись! Это я могу только приветствовать. Очень неплохо, если завтра утром залы будут чистенькие.

Как раз в это время появились Микита и Пятак, освеженные, причесанные, в костюмчиках, и господин Седых в сопровождении своих телохранителей неторопливыми шагами покинул принадлежащее ему спортивно-оздоровительное учреждение. У него, как и у Тарана, тоже было очень хорошее, приподнятое настроение. Седой был убежден, что задача, поставленная Васей Самолетом, будет решена самым оптимальным образом.

Утром следующего дня Таран проснулся рано. Солнышко заглянуло в окно. Батюшки, неужели погода улучшилась?! Вскочил, посмотрел: точно, ни облачка! И уже припекает, несмотря на то, что всего-навсего седьмой час утра. Хорошо-о!

Таран растворил окно, полюбовался небом, вдохнул утреннего воздуха, еще не впитавшего в себя бензино-асфальтовые пары. На душе было легко и весело. Нет, вчера точно был удачный день! Везло от и до. Охранникам на рынке морду начистил? Начистил. С Иваном Андреевичем познакомился? Познакомился. На работу устроился? Устроился. Поразмялся от души на ринге, мастеру спорта технический нокаут залепил. А когда пришел домой в десять вечера, мать и отец, как это ни странно, были трезвы как стеклышко! Во, что значит воспитание! Не повышвыривал бы накануне их «гостей» — глядишь, опять бы ходили-шатались и бормотали хрен знает что, сами не понимая, что мелют. А тут пришел — все подметено, пол вымыт, на кухне порядок, воркуют как голубки и чаек попивают! Он их, конечно, порадовал, сообщив, что пристроился работать в «Атлет».