Леонид Влодавец - Таран

— Мудак! Куда шмаляешь? — завопили бойцы, и это дало возможность Юрке захлопнуть за собой дверь, а Милке — заложить ножку стула между бронзовыми ручками двустворчатой двери.

Судя по всему, они очутились в бильярдной, где «дядя Вова», должно быть, любил катать шары с близкими друзьями. Свет Таран включать не стал, тем более что Милка уже проскочила в следующую дверь. Как раз в тот момент, когда Юрка пробежал следом за ней, в ту дверь, что была заложена стулом, начали дружно дубасить, и Таран, обернувшись, дал по двери короткую очередь. Попал или нет, ему было неясно, но из-за двери испуганно вскрикнули и колотить в нее на некоторое время перестали. Милка успела заложить вторую дверь и проворчала:

— По-моему, насчет твоей девушки ничего не выйдет. Надо самим драпать, Юрик! И Вову мы тоже не достанем…

— Беги, е-мое! — прошипел Таран. — Если знаешь куда! А я четко решил — сдохнуть здесь. Мне все равно ничего не светит, и жизнь не удалась…

— Если сдохнуть охота — хрена ли тогда прятаться? Надо прямо выйти и сказать — стреляйте нас, вот мы, позорники! Пошли, дурак, они нас здесь еще поищут!

Они находились в небольшой по здешним меркам комнатке, скорее всего прилагавшейся к бильярдной в качестве курилки, единственная дверь, которая попалась на глаза, вела в тупик, то есть в туалет с писсуаром и двумя кабинками. Правда, в туалете было небольшое окно с матовым стеклом, которое на ночь оставили открытым для проветривания.

— Долго нас искать будут! — саркастически произнес Юрка. — В кабинку, что ли, запереться? Там-то уж точно не найдут…

Милка подскочила к окну, глянула во двор. До земли было метров десять, и внизу был не газон, а асфальт. К тому же совсем близко стояли два парня с овчаркой и помповыми ружьями.

— Ни фига не спрыгнешь! — разочарованно сказала она. — Ну что за жизнь, а?

В первую дверь, заложенную стулом, судя по мату и грохоту, азартно молотили, но она была гораздо крепче той, что вышибли Таран с Милкой, и ни ручки створок не отрывались, ни ножка, сделанная из какого-то крепкого африканского дерева, не спешила разламываться или отваливаться от крепко склеенного стула.

— Надо нашу дверь задвинуть чем-нибудь! — Юрка оглядел курилку. Тут были только несколько небольших, но увесистых кожаных диванчиков вдоль стен, мраморные урны-пепельницы да еще бар-шкафчик, служивший тумбой для какого-то небольшого телерадиоаудиовидеокомплекса, поставленного тут, чтоб бильярдисты не скучали перекуривая.

— Подхватывай! — Милка («Есть женщины в русских селеньях!») единым махом сдвинула диванчик весом под сто кило, лихо подтолкнула его к Тарану, и тот припер им дверь. Дружными усилиями второй диван навалили на первый, потом еще и третий плюхнули. Придвинули к баррикаде массивные урны. Потом подбежали к бару. Милка, конечно, в бар заглянула и, несмотря на всю остроту момента, выхватила из него какой-то пузырь с импортной этикеткой. Таран не разглядывал, что это было — виски, бренди, джин или что-то еще. Пока Милка, отвинтив пробку, сосала из горла для поднятия духа, Юрка лихорадочно осматривал комнату: что бы еще такое в баррикаду заложить? Взгляд его упал в угол, где стояла средних размеров звуковая колонка от аудиовидеосистемы. Точно такая же стояла и в другом углу, но Таран первым делом посмотрел на эту. Он по-быстрому выдернул из нее провода, отволок к завалу и уже собирался тем же макаром тащить вторую, как вдруг услышал удивленный возглас Милки:

— Смотри-ка!

Оказывается, когда Юрка утащил колонку, на том месте, где она прежде стояла, в одной из лакированных паркетин обнаружилось небольшое углубление, а в углублении — крепкое кованое колечко, продетое через головку шурупа, ввинченного в паркетину. С помощью этого самого колечка, подцепив его пальцами, Милка, недолго думая, выдернула целый квадрат паркета в углу — полметра на полметра.

— Люк! — вырвалось у Юрки.

— Лезем? — Милка тоже заглянула в дыру.

Первым все-таки сунулся Таран. Люк, как оказалось, вел в пространство между перекрытием второго этажа и полом третьего. Там, конечно, можно было только ползать, даже на четвереньки не поднимешься. Милка, когда заползла следом за Тараном и задвинула за собой крышку, еле-еле протискивала задницу. Поверх перекрытий второго этажа лежала керамзитовая засыпка, а ползать по ней почти так же удобно, как стоять на горохе. К тому же она все время хрустела, и было ясно, что ежели кто есть поблизости, то прекрасно слышит все эти подпольные передвижения. А охранники уже вломились в бильярдную и теперь штурмовали дверь курительной. Конечно, сами они производили столько грохота, что могли и не слышать, как ворочаются под полом беглецы, но не было никакого сомнения, что, одолев баррикаду из диванчиков, они быстро поймут, куда подевались Юрка и Милка.

Поэтому Таран, пыхтя и глотая пылюку — ее тут было до фига! — пытался ползти с максимально возможной скоростью, хотя и не знал, куда в конце концов может привести эта дорожка.

— По-моему, — пропыхтела сзади Милка, — мы как раз к спальне «дяди Вовы» ползем. Хотя могу и спутать…

Юрка никаких предположений и возражений не высказывал, потому что ползли они почти в абсолютной темноте и ориентироваться было очень трудно. Единственным, что хоть как-то указывало направление, куда ползти, было наличие свободного пространства между керамзитовой засыпкой и лагами пола. Первый поворот на 90 градусов пришлось сделать именно потому, что не удалось пролезть между засыпкой и лагом. Под предыдущим лагом, как и еще под двумя, которые миновали до этого, керамзит был, как Юрке показалось, специально разрыт. У Тарана создалось впечатление — может, излишне оптимистическое, конечно! — что эту «дорожку» проделали не для каких-нибудь ремонтно-хозяйственных целей, а для того, чтоб вовремя смываться, если, допустим, дом окружат собровцы. Соответственно Юрка надеялся, что в конечном итоге они с Милкой выползут куда-нибудь, где можно будет выпрямиться.

Продвинувшись вдоль этого «непроходного» лага до капитальной стены, Таран нащупал слева от себя свободное пространство, и оказалось, что в этом месте под лагом вполне можно проползти. Следом, кряхтя и матюгаясь, протиснулась Милка. По этой канавке, вырытой в керамзите, они проползли еще под тремя лагами и опять уперлись в «непроходной». Юрка было опять попытался ползти вдоль бревна, но оказалось, что и тут керамзит навален до самого «потолка», то есть до пола третьего этажа. Тупик, что ли?

Но тут сзади послышался шепот Милки:

— Тут в стене что-то типа дверцы… Чуешь? И ручка есть…

Милка завозилась в темноте, что-то негромко лязгнуло, и на Тарана потянуло сквозняком. Развернуться целиком он в здешней тесноте не мог, но голову повернуть удалось, и Юрка увидел, что его спутница чиркнула зажигалкой, осветив на несколько мгновений распахнутую стальную дверцу квадратной формы и открывшийся за ним темный лаз в капитальной кирпичной стене. Опять же, сечением 50×50 сантиметров. Милка погасила зажигалку и начала изучать лаз на ощупь.