Леонид Влодавец - Афганский кегельбан

И тут со стороны вертолетной площадки затарахтели автоматы и пулеметы! Минимум три, а то и четыре «ПК» молотили, «АКС-74», «АКМ», а кроме того, фирменные «джикейские» «AR-18S». Потом фукнуло, грохнуло — кто-то «муху» применил.

Но все это было сущей фигней по сравнению с тем, как шандарахнул ГВЭП на режиме «О». В стене дома мигом образовался пролом шириной в пару квадратных метров, и Механик с визгом — что-то типа «Ки-я!» изобразил! — вломился в комнату.

Похоже, тот человек, которого Полина назвала Сорокиным, до этого самого момента спал и беды не чуял. Но очухался очень быстро. Весь осыпанный известкой и кусочками самана, этот почти двухметровый мощный дядька молниеносно метнулся к автоматическому складному зонтику, лежавшему поблизости от его тюфяка. Механик первый сообразил, что в зонте может быть что-то стреляющее, и, прыжком налетев на стокилограммового верзилу, всеми своими шестьюдесятью кило повис у него на руке, обеими ладонями вцепившись в запястье. От неожиданности Сорокин выронил зонт, но тут же одним рывком отшвырнул Еремина к стене. Поднять оружие Сергей Николаевич не успел, но встретил подскочившего Богдана таким пинком в солнечное сплетение, что оператор охнул и согнулся в три погибели. Бац! — левой снизу в челюсть, Богдан, у которого автомат и ГВЭП висели за спиной, с грохотом и бряканьем полетел на пол. Юрка в этот момент оказался рядом и хотел было двинуть верзилу прикладом, благо тот вроде бы подставился. Однако фиг угадал — этот мужичище с разворота достал Тарана ногой, и автомат полетел в одну сторону, а Юрка — в другую.

Наверно, если б Сорокин успел схватить автомат, то всем троим «захватчикам» пришел бы, выражаясь по-португальски, писдейш. Но тут в комнату, не обращая внимания на визг баб и ребятни, верещавших в разных углах дома, ворвался Доврон. Правда, стрелять по ногам, как инструктировал Механик, Латифыч не решился — побоялся своих изрешетить. Однако именно Доврон, увидев, что супостат потянулся за Юркиным автоматом, отважно прыгнул Сорокину на спину, подцепив его своим автоматом под подбородок. От сильного рывка эксгэбист шатнулся назад и упал навзничь, придавив спиной Доврона. А затем крепко двинул парня локтем под ребра, а потом еще и каблуком по коленке. Бедняга взвыл от боли и отпустил обе руки от автомата, зажимавшего Сорокину горло. Еще секунда — и Сорокин, которому никого не нужно было брать живым, смахнул флажок и пришпилил бы всех к полу. Но тут уже Таран успел подскочить, не растерялся и пнул Сорокина по руке, да так, что автомат улетел в угол комнаты. Сорокин тоже не остался в долгу, и у Юрки искры из глаз посыпались от левого крюка этого тяжеловеса. На пару секунд Таран даже сознание потерял и с гудящей головой пришел в себя уже на полу. Сунувшегося на помощь Богдана Сорокин тоже угостил — прямым в челюсть, даже кости хрупнули. Доврон попытался с разгона боднуть Сорокина головой в живот, но тот сцапал его за шею и крепко чухнул коленом в морду. Собрался и еще разок добавить — запросто мог бы смещение шейных позвонков пацану обеспечить! — но тут свой решающий вклад внес Олег Федорович. Механик с визгом запрыгнул великану на спину, обхватив его обеими ногами и уцепившись левым локтем за шею, гвозданул по голове кастетом. Не шипами, а плашмя, и не для того, чтоб мозги наружу пустить, а для того, чтоб вырубить на некоторое время. Этот удар у Еремина был хорошо отработан. Сорокин, увлекая за собой Механика, будто пальма висящую на ней мартышку, ничком рухнул на пол.

— Быстро кошму сюда! — прорычал Механик, трясущимися руками вытягивая из чехла наручники. — Ноги вяжите быстрее!

Пока Доврон с разбитой мордой — кровь так и струилась из носа — выдергивал ремень из джинсов Сорокина, чтоб связать ему ноги, Таран тащил и расстилал кошму, которую затребовал Механик, а Богдан подбирал разбросанное по углам оружие.

— Как диск выглядел, кто знает? — спросил Механик, оглядывая комнату. — За пазухой у пердилы этого ни хрена не было.

Таран не знал — Полина ему о внешнем виде диска ничего не сообщала. Даже какой конкретно диск — простой CD или DVD, не сказала.

— Вон его чемоданы! — прошамкал Богдан, у которого и впрямь челюсть оказалась сломана. — Берем все чохом — и валим!

— Надо еще знать, куда валить, — пробормотал себе под нос Юрка, чуя, что придется ему пару недель ходить с большим фингалом. Он никогда не считал, что синяки украшают мужчину. Даже те, что получены в боевых операциях.

— А там уже не стреляют, по-моему… — еле ворочая сломанной челюстью, прокряхтел Богдан, когда они с Юркой и Довроном торопливо закатывали Сорокина в кошму и обвязывали обрывком альпинистской веревки, которую прихватил с собой запасливый Механик. Еремин уже вскрыл замки двух «дипломатов», равнодушно оглядел миллион баксов, ноутбук и прочее, вытащив из них только коробку с компактом. Сиреневые концентрические полоски в правом верхнем секторе диска, надпись: «74 min/650 МВ» по краю левого верхнего сектора, означавшая, что на диск влезает 74 минуты звукозаписи или 650 мегабайт текста. По диаметру слева — «Professional CD-Recordable», справа, покрупнее — «PHILIPS». Ниже этих, отпечатанных на диске при изготовлении, имелась русская надпись, сделанная специальным, красным фломастером-маркером: «Знакомился», и размашистая, замысловато-неразборчивая закорючка-подпись.

В это время Сорокин, уже спеленутый кошмой, как младенец, и обвязанный веревкой на манер батона вареной колбасы, застонал и открыл глаза.

— Этот? — рявкнул Механик, сунув упаковку с диском под нос пленнику, и, увидев, как расширились глаза Сорокина от ярости и досады, убежденно добавил:

— Этот самый! Богдаша, Юрик, взяли этого бугая, а мы с Латифычем чемоданчики понесем.

— Куда? — проскрипел Богдан. — Ты уверен, что нам есть куда его тащить? Может, пару очередей — и на фиг его…

Тут с улицы донесся рев мотора, омерзительный скрип тормозов, очередной всплеск визгов баб и детишек, которые на некоторое время, после того как мордобитие кончилось, стали выть потише и не столь пронзительно. Из визга Таран понял только одно слово — «шурави». Сперва даже мелькнула жутковатая мысля, а не попались ли те, кто «работал» на вертолетной площадке, и не притащили ли их сюда? Но уже в следующую секунду Юрка сообразил, что тогда бы бабы орали зло, но торжествующе, а вовсе не испуганно. Буквально через несколько секунд в комнату вломился Болт и заорал:

— Почему чикаемся, господа гильмендские казаки? Вертолет ждет! Живо за мной!

Таран искренне заржал, и даже не оттого, что ему шуточка насчет «гильмендских казаков» понравилась. Все-таки летом они были «лимпопопскими», а это гораздо прикольнее. Нет, просто он почуял, что и нынешняя ситуевина, кажется, может благополучно закончиться. И когда они с Богданом волокли тяжеленного Сорокина, завернутого в кошму, то веса не чуяли — своя ноша не тянет! «Уазик» с пробитым в семи местах ветровым стеклом и забрызганным кровью тентом (должно быть, Болт раздобыл «козла» после побоища на вертолетной площадке) стоял у ворот под охраной Валета, который, как видно, получил приказ всех чужих мочить без предупреждения. Однако гор трупов вокруг него не валялось, только один талиб в серой долгополой рубахе и белых штанах, похожих на советские кальсоны, лежал мордой вниз, выронив автомат. Остальные, мирные дехкане, попрятались за дувалы и вступать в битву не собирались. Тем более что невесть откуда взявшиеся шурави вроде как ничего, кроме потертой кошмы, в которую был завернут Сорокин, брать не собирались. Замурзанный пацаненок лет семи, в красной нейлоновой куртке и калошах на босу ногу, даже рискнул выйти со двора и поглазеть на то, как Сорокина в «уазик» затаривают.