Андрей Таманцев - Молчание золота

— Догадливый ты, однако. Вот что, Тахир-ака. Возьми нам машину напрокат или купи какую-нибудь «Ниву» или «Уазик», чтоб проехать везде можно было. Денег сколько скажешь я тебе дам.

— А друзья твои — они кто, экстремалы, что ли? — вспомнил телевизионное словечко Тахир-ака. — Типа разных американцев, которые с моста прыгают от нечего делать и на велосипеде горном скачут, чтобы нервишки пощекотать? Тогда лучшего места, чем наш Аввалык этой весной, и не найти. Сам знаешь не хуже меня, а то и лучше…

— Знаю, знаю, уважаемый, — прервал его я. — Хватит о делах. Как там насчет завтрака, э? Скромненького, как обычно? Пишлок, бекмес, лагман, Гуншнуг, кук-бийрон… самса там разная?

Хозяин хитро улыбнулся и закрыл один глаз — понравилось, что я так хорошо помню названия блюд местной кухни. Тахир-ака сказал:

— Все знаешь, да? А вот ты пробовал мош-кичири?

— Это еще что такое? — влез сбоку Муха, как всегда остро интересующийся новостями с кулинарного фронта.

— А это такая очень вкусная — пальчики оближешь, э! — каша из риса, мяса и…

— Ладно, ладно! — прервал хозяина я, зная, что эта кулинарная песня может длиться не одну минуту. — Согласны и на мош-кичири, и на все, что скажешь.

Никогда не сомневался в расторопности и смекалистости уважаемого Тахира-ака. Не успев подать завтрак, он немедленно умчался на поиски нужной нам машины. Мы остались в его доме одни. Если можно применить слово «одни» в отношении шести мужчин, усиленно закусывающих и выпивающих. Пили мы, правда, всего лишь чай. Боцман сказал угрюмо:

— Так… веселое начало узбекского вояжа. Не успели приехать, а уже вляпались в какой-то попадос, мужики. Этот твой узбек, командир, — он надежный? Не приведет сюда «хвост»? Ведь мы отметились уже по полной программе…

— Если это наезд, то не по адресу, Боцман, — не замедлил взъершиться Артист. Посмотрел бы я, как действовал бы в подобной ситуации ты. У тебя ведь уже был контакт с деятелями, имеющими прямое отношение к дорогому Арбену Густери, не так ли? Такой весьма удачный контакт — три трупа после оставил, и ни одного нужного . А мы, между прочим, в этом пунктике сработали немного аккуратнее, дорогой Дмитрий Алексеевич!

Боцман аж привстал на своем месте… Я хлопнул ладонью по столу и выговорил, заранее пресекая разгорающуюся перепалку:

— Так, довольно. Нечего устраивать базар, ребята. Помнится, вы изощрялись в остроумии, когда я пришел в ваш офис и рассказал вам кое-что из узбекской мифологии. Предупреждал я вас, что тут, на месте, все может оказаться совсем не так смешно? Предупреждал. Так что будьте любезны взять себя в руки. Обстановка боевая без всяких преувеличений. Или что, мне надо специально вам напоминать, что мы по-прежнему одна команда ?

— Ладно тебе, Сережа, — остановил меня Док. — Ну погорячились чуть-чуть, с кем не бывает… Ты лучше скажи, командир, что с людьми Радоева?

— С людьми Радоева? Джалилов отправил их в изолятор. Правда, он в любом случае не может задержать их больше, чем на сорок восемь часов. По крайней мере, ментовского майора ему точно придется выпустить, и это плохо — майор может помнить подробности, которые ну совершенно необязательно знать тому же Эмиру. Потому действовать нам придется чрезвычайно оперативно… До поры до времени я не сообщал вам главной цели нашего… гм… путешествия сюда. Чтобы кое-кто не перегревался раньше времени. — Я выразительно глянул на Боцмана и кашлянул. — Так вот, имеется информация, что в самом скором времени сюда, в Самарканд, прибудет наш дорогой Арбен Густери.

Боцман встал. На его лице проступили красные пятна. Психует Боцман, и его можно понять: ведь это он отрабатывал Густери летом прошлого года. И хотя это не его вина, что операция была провалена, но все равно виноватым он себя не чувствовать не может… Понятно, что теперь исправление ситуации стало для него делом чести. Я выжидательно смотрел на Митю до тех пор, пока он не сел обратно на свое место и не принялся мрачно жевать. Тогда я продолжил:

— Думаю, что события сегодняшней ночи должны только ускорить прибытие Густери в Самарканд.

— Густери — это, конечно, серьезно, — вдруг встрял непривычно задумчивый Артист, — а все же хотелось бы знать, с чем мы столкнулись и, похоже, еще столкнемся. Извини, конечно, командир, что нарушаю субординацию, но, может, скажешь, пока мы еще только готовимся действовать, каковы там результаты экспертизы. Отчего вода стала красной, как кровь, а Радоев и Юнус спрыгнули с катушек и устроили друг другу полный карачун?

— К сожалению, не могу сказать ничего интересного, — буркнул я. — Если верить узбекам, ничего экспертиза не показала. Нашли какие-то остаточные продукты, которые в самом деле окрашивают воду… но для человека они не опасные. Якобы просто краситель для того, чтобы вода стала красной, как кровь, а потом вообще превратилась в какую-то бурду…

При этих моих словах Леон Ламбер, который жевал мясо, вдруг выплюнул недожеванный кусок прямо в пиалу с чаем — так что брызги полетели ему в лицо; утираясь, археолог закашлялся — видно, мясо попало в дыхательное горло, и Муха с силой хлопнул ему ладонью по спине. Ламбер с облегчением сделал глубокий вдох и выговорил, решительно отодвигая от себя пиалу:

— Вот то-то и оно, что стала красной, как кровь! Помните, как в их легенде говорится?.. «С гор сбегут отравленные потоки, вода станет кровью, а весенние деревья шагнут в осень и облетят! Люди будут биться друг с другом, считая, что они сражаются с дэвами, и будут убивать друг друга…» — Ламбер выпрямился, и его глаза засверкали исступленным, фанатически огнем. — Не удивляетесь, как все точно у них сбывается? Ух, какая за всем этим профанация, бутафория! Инсценировка! Для дурачков спектакль!

— А! — торжествующе закричал Муха. — Вот наконец-то я слышу голос здравого смысла! А вы — дэвы, дэвы! Сэры Генри Баскервили, блин! Правильно, Эд, людей надо искать, а не нечистую силу.

— Ну, милый мой, иные люди дадут нечистой силе сто очков вперед, — быстро возразил я.

— А я всегда говорил, что первейшие из наук — химия и медицина, — ни с того ни сего подал голос Док, я даже не понял, куда он, собственно, клонит. — А вот ты, Пастух, меня удивляешь, раз примкнул к таким фантазерам, как… Артист, например. Ну ему простительно, он у нас человек творческий, ему науки по барабану. А между тем химия и медицина во всем разберутся, даже если ими начать проверять ваших дэвов. Любовь и та разлагается на химические составляющие, а уж ваших среднеазиатских чертей на молекулы разложить — как нечего делать! А что экспертиза ничего не показала… ну что ж, сегодня не показала, завтра покажет…

— Переводя все вышесказанное на язык родных осин, — подвел черту я, — предположительно мыслим так: налицо мощный синтетический препарат с галлюциногенным эффектом, быстро разлагающийся в водной среде и не оставляющий после себя никаких следов. Так? — спросил я у Дока, обводя при этом взглядом всех остальных. Остальные несогласия не выражали.