Леонид Влодавец - Фартовые ребята

— И не били совсем? — подозрительно спросил Механик. — Ни о чем не допрашивали?

— Нет… Зачем? Рома же, наверно, с друзьями и наводил. А меня просто подставили. Я думаю, что они меня заставили одеться в пальто, чтоб все подумали, будто я сбежала.

— А как же ты к этому Пензенскому попала? Ты ведь не здешняя, верно?

— Да, я из Питера. А как попала… Наверно, ему экзотики захотелось. Он ведь не настоящий гей, а так, любитель. В тюрьме «машки» были, наверно. Обещал, что если проживу с ним месяц, за операцию заплатит.

— Тьфу! — демонстративно-громко плюнула Юлька.

— Чего ты расплевалась-то? — неожиданно сердито произнесла Райка. — Несчастная она…

— Она! — саркастически-ехидно произнесла Юлька. — Соблазненная и покинутая!

Механик плеснул ковш воды на вьюшку, напустил пару и окунул еловый веник в кипяток. Хвойный дух приятно защекотал ноздри.

— Прекращаем базар! Переходим к серьезной работе…

— Ой, не надо! Он же колючий! — запищала Женя.

— Ничего, зато лечебный… — тоном профессора курортологии провозгласил Механик и стал нежно пошлепывать охающее существо по совсем не мужскому телу. — От такого купания, как твое, — самое лекарство. Насчет пиелонефрита не слыхала? Вот, чтоб так и не узнала — терпи! Почки — дело серьезное, их беречь надо. Сейчас прожаришься — завтра ничего не прихватит. Будешь как огурчик!

— Заботливый — сил нет! — съехидничала Юлька. — Приласкай, приласкай получше, нежнее в постельке будет.

— Так, — мрачно заявил Механик, окуная в кипяток второй веник, а свой вручая Райке. — Продолжайте процесс, гражданка Мартынова. А мне, похоже, пора кое-кем заняться. В педагогических целях!

Грозно потрясая еловым букетом и всем видом демонстрируя экзекуторские намерения, Еремин направился к Юльке.

— Ай-и-и! — завизжала маленькая (в смысле возраста, а не размеров) вредина, хотя Механик еще и пальцем до нее не дотронулся. Но все-таки она была очень довольна, что удалось привлечь к себе внимание. А потому позволила Механику себя сцапать, уложить на лавку и пошлепать веником по спинке и попке.

— И совсем он не колючий! — сказала Юлька, переворачиваясь на спину и закидывая руки за голову. Механик охлопал ее от шеи до пяток, потом в обратном направлении, потом опять перевернул на живот и стал тереть спину мочалкой. При этом ему пришло в голову усесться верхом на Юлькины ляжки, а потом — и улечься на эту скользкую змеючку. Для начала просто так, чтоб прижаться животом и всем, что покамест бесполезно моталось к выпуклым, упругим половинкам… А ладони Механик просунул под взмыленные грудки и осторожненько их поглаживал, пощупывал, ворочаясь носом в слипшихся прядках ароматных, с запахом яблочного шампуня, Юлькиных волос.

— Лавка жесткая… — пожаловалась Юлька. — А я — нежненькая, мне больно. Давай лучше я на тебя сяду…

— Ага, — хмыкнул Механик, лизнув языком ушко капризули, — во мне шестидесяти кило нет, а в тебе — за семьдесят. Один раз позвонок на место поставила, а теперь можешь обратно выдавить…

Самый существенный элемент у Механика как раз в это время отогрелся и очень комфортно возлежал между скользкими половинками…

— Ты, случайно, не к попке подбираешься? — настороженно спросила змеючка.

— А почему бы и нет? — проворковал Механик, хотя вообще-то и не думал о таком развитии событии.

Шарах! — Юлька резко приподнялась и одним рывком, будто пушинку, сбросила с себя Механика. Тот слетел на пол, сел и оторопело заморгал, ничего не понимая.

— Пошел отсюда! — рявкнула она совершенно стальным голосом. — Дохлятина старая! Вон у пидора своего попроси!

— Ты что?! — вякнул Механик, и тут же получил мощную плюху наотмашь, да такую, что навзничь шлепнулся на мокрый пол.

— Ничего! — прорычала Юлька таким зловещим голосом, что у Механика, который редко чего-то боялся, мурашки поползли по коже. За такой удар по роже по его личному внутреннему кодексу полагалась смерть. Любой мужик, двинувший Механика так безжалостно, был бы обречен. Может, и не сразу, а через день-два, через месяц или даже через год, но пуля или нож оплатили бы должок с процентами. Такие оплеухи были прощены до сих пор только одному человеку — бывшей жене Олега Еремина. Исключительно потому, что Механик не хотел, чтоб его дети росли в детдоме без отца и матери. Он предпочитал появляться на службе с забеленным синяком от удара сковородкой, но не поднимать руку на ту мерзкую и гадкую бабу. Копил и копил ярость в себе. Это уж потом, после тюрьмы, она стала прорываться на волю… Впрочем, даже тогда, когда по всей логике борьбы за существование надо было убивать баб, Механик их щадил. И вот теперь одна из этих помилованных — то есть жизнью ему обязанных! — его же и по морде…

— Скот ты, кобель поганый! — рычала Юлька. — Гаремчик решил собрать?! Вот хрен тебе! Меня в этой похабели не будет!

Она схватила шайку с теплой водой, наскоро окатилась и выскочила из парилки, так сильно хлопнув дверью, что, кажется, вся баня затряслась.

С минуту Механик в полной растерянности и ошеломленности сидел на полу, не зная, что делать и даже что сказать после этого эмоционального взрыва психанувшей молодухи. Райка и тем более Женя вовсе помалкивали. Ждать можно было всего чего угодно.

Механик угрюмо сопел. В нем такие темные страсти бушевали, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Лишь жутким усилием воли он удерживал себя от того, чтоб не вскочить, не броситься в предбанник, где с шумом, расшвыривая все вокруг себя, одевалась Юлька. Если б не удержался, то черт его знает, что могло получиться…

— Взбесилась она, что ли? — робко нарушила гробовую тишину Райка. — Вроде ласкались-ласкались, и тут — на тебе!

— Мозга за мозгу зашла… — буркнул Механик, и с этого момента накал страстей у него в душе начал остывать. — Прикинулось что-то в башку…

— Любит она тебя, — вздохнула Райка. — Мне уж так не суметь.

— Ага, — проворчал Механик, — мне еще от тебя не хватало оплеуху огрести. Как в Божьем Писании: получил по правой — подставь левую… Только, боюсь, последние зубы выбьете.

— Зря я в вашу компанию замешалась, — сказала Райка.

— Ну да, — проворчал Механик, — лучше б мне тебя прирезать было…

— Прирезать не прирезать, а отпустить домой, да и все. Может, и обошлось бы.

— Не обошлось бы, — возразил Механик. — День-два ты бы прожила, а потом добрались бы. И убили бы не сразу — это точно. У меня только два пути было, чтоб тебя от этого избавить. Или самому убить, или к себе забрать.

— А трахать меня в «коровнике» у бампера тоже обязательно было? — Райка, похоже, начинала злиться.

— Бес попутал… — проворчал Механик. — Хотя, если б и не трахнул там, то все равно от этого никуда не деться. Притащил бы сюда, Юлька бы все равно ревновать взялась. Да и ты бы себя не больно здорово чувствовала, если б только облизывалась на нас.