Леонид Влодавец - Фартовые деньги

— Автомат! — заорал Владимир Васильевич, и Механик бросил ему оружие. Ларев на лету подхватил «Калашникова», сиганул через порог горницы, перескочил через валяющегося на полу Швандю и застрочил через выбитое окно в сад, туда, где слышался топот Пельша и Копчика. Эти сразу поняли, что власть поменялась, и теперь жаждали только одного: добежать живыми до забора. Они даже отстреливаться не пытались, только на скорость рассчитывали. Очень некстати для них из-за облаков вынырнула луна, и силуэты бегунов были достаточно различимы даже среди теней от деревьев.

Механик, наскоро обняв Юльку, обмазавшую его кровью из разбитого носа, спросил:

— Ключи от наручников у кого?

— У Шванди были…

Олег подтащил Юльку, у которой по роже, разбавляя кровь, струились слезы радости, к Шванде, наскоро обшарил все еще не очухавшемуся жлобу карманы и, выдернув ключики, освободил Юльке руки. Сразу после этого наручники были защелкнуты на Шванде.

Тем временем из подпола выскочили жаждавшие мести и реабилитации охранники Ларева. Возможно, беспокоились, что хозяин, отойдя от сегодняшних стрессов, поувольняет их к чертовой матери. Один из них сразу же вбежал в горницу, подхватил с пола автомат Шванди и, подскочив к другому окну, решил поддержать огнем Ларева.

— На хрен ты здесь нужен! — вместо «спасибо» проорал Ларев. — Дуй вдоль забора! Отрезай от речки!

Второму охраннику Механик отдал тот автомат, что был конфискован у покойного Карася. Третьему (это был Гриша) Олег сказал:

— Во дворе, у «Ниссана», ихний жмур лежит, при нем инструмент оставался…

Юлька подбежала к рукомойнику, ополоснула свою пострадавшую рожицу, увидела в зеркале набухающий фингал и, беспощадно матерясь, полезла на чердак — за автоматом.

Следующим узником, рискнувшим выбраться из подвала, оказался Епиха. Он был в ярости и тоже жаждал отыграться. Но Механик сказал:

— Притормози, пацан! Поможешь мне, там без тебя разберутся.

Механик даже вдвоем с Епихой порядочно напряглись, затаскивая в кухню скрежещущего зубами от боли и изрыгающего матюки Бормана. Туда же, к печке, подтащили и обалдело хлопающего глазами Швандю, который опять не врубился, как он дошел до жизни такой.

Юлька с автоматом слезла с чердака и хотела было присоединиться к Лареву, но тот уже прекратил стрельбу и перебежал в кухню.

— Завалил одного, кажется, — сообщил он. — У забора. А второй проскочил. Ну, может, ребята достанут…

Словно бы в подтверждение этого со стороны речки донеслось несколько коротких очередей.

— Ну что, гражданин Борман? — спросил Механик у корчившегося от боли «партайгеноссе». — Значит, все бегаем от Нюрнбергского трибунала? Блин, а ты для своих ста с лихом неплохо сохранился! Небось аэробикой занимался или шейпингом?

— Ну ты, садюга! — провыл Борман. — Выдерни железяку эту! Крыша едет…

— Если выдерну, ты, козел, кровью изойдешь. Это надо не спеша делать. Поэтому сначала ты, падла, толково расскажешь, что и как придумывали, как заполоскали мозги Вите, ну а затем — кто и почему вам заказывал Казана и Басмача.

Очень кстати из подвала при помощи Нинки, пошатываясь, вылез Шура. Он с трудом стоял на ногах, и экс-«лохотронщица» усадила его на стул.

— Рыло поганое! — Нинка была готова выцарапать глаза и Борману, и Шванде. — Еще садюгами обзывает! А раненого прикладом — это что, нежность?!

— Не лезь, а? — вяло произнес Шура. — Без моралей обойдемся.

— Ну так что, «партайгеноссе», — спросил Ларев, — будешь колоться или придется в гестапо играть?

— Лучше в НКВД, — прошипел Борман. — Там тоже умели…

Борман в это время надеялся лишь на одно: на Ухана. Он должен был уже подойти с десятком бойцов Вити Басмача. Не от речки, а с другой стороны. Охранники Ларева убежали в погоню, остальные здешние мужики собрались здесь. Есть шанс подобраться к избе незамеченными. Где же он, блин?! Заблудился, что ли?

— Ладно, — сказал Механик. — Можно и в НКВД поиграть…

И выщелкнул из кастета ножевое лезвие. Этот хорошо знакомый щелчок почти мгновенно привел в чувство Швандю. Да еще и Юлька крепко пнула его носком кроссовки.

— Говори, харя вонючая! — прорычала она, и ее Швандя перепугался даже больше, чем Механика.

— Я! Я скажу! — пробормотал он торопливо. — Это они все придумали! С Уханом! Меня заставили, я кассету хотел отдать, а они меня напоили, связали, бить начали…

— Это все в пользу бедных! — перебил Ларев. — Что конкретно задумали?

— Ну… — косясь на Бормана, готового ему глотку перегрызть, пролепетал Швандя. — Они так решили: я проведу Бормана с «казанами» по протоке, а Ухан от шоссе через лес пройдет. Там, если по прямой, всего семь километров получается. Они по карте мерили…

— Пидор! Сука продажная! — взвыл Борман и, оскалив зубы, дернулся в сторону Шванди, едва вцепившись ему в ухо, но Ларев сгреб «партайгеноссе» за ворот и отшвырнул к стене, крепко приложив об нее затылком.

— Продолжай, продолжай! — подбодрил Механик, поигрывая кастетом перед Швандиной мордой.

Тот облизнул губы и бросил еще один взгляд на обмякшего Бормана.

— Они сигналы установили… — произнес Швандя. — Короче, если Борман нормально все сделает, пускает зеленую ракету. С «карандаша» такого, он у него в верхнем кармане прицеплен, как авторучка… То есть Ухан может спокойно подходить. А если помощь нужна — то красную пустят…

— Во гад! Во гад! Думаешь, опять шкуру выкупишь? Хрен тебе! Все одно приткнут! — шипел Борман, корчась от боли.

— А почему они по рации связь не держат? — спросил Механик.

— Я им сказал, что ты голоса подделывать умеешь… — нехотя ответил Швандя. — Как Винокур…

— Сколько народа с Уханом?

— Человек десять. Вся его бригада и еще Резаный со своими и пулеметом.

— Какой пулемет? — заинтересовался Олег.

— Старый, с диском снизу, навроде «ППШ», но с лентой, — Швандя видел пулемет только пару раз и не знал, как он называется.

— Понятно, — кивнул Механик, сразу сообразив, что речь идет об «РПД». — А Витя что, в конторе остался?

— Нет… — замялся Швандя. — Он должен был на шоссе дожидаться. Если тут все нормально, надо было одного из ваших, кто дорогу по просекам знает, взять и доехать до Вити. А потом он должен был со всеми машинами сюда подъехать. Чтоб рыжевье забрать…

— Сколько машин у него должно быть?

— Своих четыре и три Бормана — те, которые нас на Снороти высаживали.

— Сколько с ним людей?

— Человек двадцать… — Швандя точной цифры не знал.

В это время вбежал, волоча два автомата, охранник Гриша. Очень довольный собой и жизнью:

— Прищучили! Как раз гад в лодку хотел залезть. А второй в саду, у забора лежит. Ваша работа, Владимир Васильевич…