Виталий Зорин - Карантин

– Какова степень вероятности перехвата передачи?

– Пусть это тебя не волнует. Связь идет через дешифратор, так что без твоего лазерного диска никто и бита информации в передаче разобрать не сможет.

Никита подбросил на руке компьютер, скривился.

– Хлипок не в меру… Не развалится от встряски?

Алексей только усмехнулся.

– В закрытом состоянии можешь им хоть гвозди забивать, хоть под танк класть. Корпус из металлокерамики. – Он глубоко вздохнул, хлопнул себя ладонями по коленям. – Ну, все. Пора. Чем раньше я от тебя уйду, тем больше вероятность проскользнуть незамеченным. Вдруг фээсбэшникам в голову что-то стукнет и они усилят группу наблюдения… Кстати, вызови меня сегодня вечером по пентопу. И связь проверим, и заодно узнаешь, не засветился ли я при уходе.

Алексей встал, протянул Никите руку.

– Успеха тебе в Каменной степи. Счастливо.

– Спасибо, Ашел, – горько сыронизировал Никита, отвечая на рукопожатие. Непонятно было, зачем придумали пароль, созвучный с именем самого упрямого животного, – надеялись, что в контрразведке никогда не поверят в столь глупое словосочетание?

Во всяком случае, Алексей ничуть не обиделся – наоборот, загадочно улыбнулся.

Проводив Алексея, Никита немного постоял у дверей, прислушиваясь. В подъезде было тихо – похоже, Алексей ушел чисто.

Полынов вернулся в комнату, налил полстакана водки, выпил, закусил маринованными маслятами.

Сумрачно окинул взглядом стол и кисло поморщился. С ананасами и манго он дал маху. Привык с Сан Санычем спирт тропическими плодами закусывать и сейчас, чисто машинально, купил их в ларьке, нарушив одно из «золотых» правил разведчика – оставлять в покинутой стране все приобретенные там привычки. Теперь дольки ананаса и манго, к которым, кстати, ни он, ни Алексей так и не притронулись, точнее, не сами дольки, а факт покупки тропических плодов был лишней зацепкой для дотошного следователя ФСБ: а не тот ли самый это Никита Полынов, кто последним встречался в Центральной Африке с вице-консулом Российской Федерации Егором Семеновичем Ненароковым перед его гибелью? Хотя, в общем, и без экзотических фруктов через день-два в ФСБ вычислят след Полынова в Африке – слишком уж рьяно за него взялись, а он был в тропиках без какой-либо «легенды» и тем более прикрытия. Так что не во фруктах дело – но все же прокол есть прокол. Нашел, чем себя успокоить…

Ситуация, куда ни кинь, складывалась не из веселых. С самым отвратительным сценарием, когда от тебя ничего не зависит и ты вынужден продолжать работу «не сходя с дистанции» практически в открытую, не имея понятия о направлении ответного хода противника. Теперь нужно было быть трижды бдительным и не допустить и малейшего промаха. Спокойно делать свое дело – и не позволять нервам брать над собой верх. Лучшим вариантом в этом случае было хорошо выспаться, тем более что завтра предстоял суматошный день по устройству лагеря экспедиции в Каменной степи, когда без контактов с командным составом учений никак не обойтись. Как говорится, утро вечера мудренее, хотя Никита собирался спать днем, а проснуться именно вечером.

Полынов плотно поел, выпил ударную дозу водки и лег спать, настроившись проснуться в половине девятого вечера. Чему-чему, а умению просыпаться точно в назначенный срок его обучили.

Спалось Никите плохо. То ли жара в Москве была иная, чем в тропиках, – более сухая, что ли? – то ли водка оказалась «несвежей», но Полынову во сне было муторно. Проснулся он в двадцать минут девятого, весь в поту. Несмотря на жару, его знобило, голова разламывалась, желудок стоял колом. И лишь только он спустил ноги с кровати, как кол в желудке повернулся, подступил к горлу, и Никита еле успел добежать до унитаза.

Минут пять его выворачивало наизнанку, потом, когда желудочные спазмы отпустили, он еще некоторое время приходил в себя, сидя на полу в туалете в обнимку с унитазом. Наконец Никита смог подняться, проковылял на дрожащих ногах в ванную комнату, где принял контрастный душ, долго истязая себя сильным напором то горячей, то холодной воды. Боль в голове прошла, но ощущение дискомфорта в организме осталось.

Растираясь полотенцем, Никита посмотрел в зеркало. Оттуда на него глянуло бледное осунувшееся лицо с темными кругами под нижними веками и слегка желтоватыми белками глаз. Быть не может! Похоже на «тофити». Только сыпи на теле вроде бы нет, да и температуры. А рвота – что это, почему? Нет, ерунда все это… В желудке ощущалась жгучая тяжесть, болела печень. Типичные симптомы пищевого отравления. Можно было грешить на сушеных кальмаров, можно – на грибы, можно – на водку. Черт его знает, из чего ее сейчас гонят, а подделать импортную бутылку да запечатать ее для отечественных фальсификаторов – не проблема. Но можно было грешить и на акклиматизацию – все-таки произошла резкая смена влажного климата тропиков на сухой Восточно-Европейской равнины, – хотя раньше его организм на перемену места пребывания не реагировал. Однако все в жизни когда-то происходит впервые, и это новоприобретение имеет нехорошее свойство часто-густо повторяться. В жизни человека не повторяются только рождение и смерть. Они одноразовы.

Облачившись в махровый халат, Никита босиком прошлепал на кухню, нашел в аптечке левомицетин, проглотил пару таблеток и начал готовить кофе. По рецепту Сан Саныча – с корицей и кардамоном. По всем врачебным канонам сейчас полагалось промыть желудок и выпить несладкого чаю с сухарями, но Полынов решил воспользоваться собственным методом.

Да, после него желудок еще пару дней будет побаливать, зато голова станет светлой и ясной. А это Полынову завтра край как необходимо.

В самый ответственный момент – как раз перед закипанием, когда нужно вовремя снять турку с плиты, не допустив, чтобы появляющаяся пенка покрыла всю поверхность завариваемого кофе, – в дверь позвонили.

– Минутку! – крикнул в коридор Никита, не отводя глаз от турки.

Звонок тренькнул еще раз, а затем залился требовательной, непрерывной трелью.

Не обращая внимания на надрывающийся звонок, Никита закончил приготовление кофе, вылил его из турки в чашку и только тогда направился к двери.

– Кто там? – на ходу поинтересовался он.

Верещание звонка оборвалось.

– Открывайте, милиция! – в приказном тоне донеслось из-за двери.

Полынов вскинул брови. Это еще что за явление?

Можно было, конечно, попрепираться сквозь закрытые двери, но на кухне ждал свежесваренный кофе, и Никита, чтобы побыстрее отвадить непрошеных гостей, щелкнул замком.

На лестничной площадке стояли два молодых стража порядка – лейтенант и сержант. Лица их были суровы, а позы милиционеров выражали готовность в случае малейшего подозрения в неповиновении власти мгновенно скрутить Полынова в бараний рог и, стащив под заломленные за спину локотки по ступенькам во двор, зашвырнуть в черный воронок.