Александр Полюхов - Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука»

– Либо забей на неё, – доброжелательно посоветовал московский опер, – либо прикинь, кто может помочь. По нашей базе данных видно, что твой батя – непростой человек. Сам решай.

Анна уже спала, когда на ночном столике завибрировал аппарат.

– Степа, любимый! Где ты? Как ты? – материнская радость моментально сменила сонливость. – ЧТО!? Передаю трубку папе.

В ОВД Матвей, сперва ненадолго уединившись с «дежурным», обратился, наконец, к сыну.

– Здравствуй, Степа. Девушку выпустят. Но она остается под следствием, – механически говорил, жадно рассматривая блудного сына («Как возмужал!»).

– Спасибо огромное. Только в России всё не по-людски, всё по блату. Поэтому я и уехал, поэтому ты со мной поругался.

– Ты уехал. Я не ругался. Что касается блата, то спроси своего приятеля Слуцкого, как он курнул марихуаны в Нью-Джерси и попал в полицию. Только на третий день его оттуда вытащил раввин штата. Заметь, речь шла о мальчике из хорошей семьи, не продававшем экстази.

– Ты что, раввин?

– Практически – осталось сделать обрезание. Кстати, мама приглашает в гости. Можешь захватить Ксению. Сделай нам приятное.

– Дальше поможешь ей выпутаться?

– Вот это хватка! Американский бизнес-стиль! Уже торгуешься! Давай отложим переговоры на утро. Вон твоя красотка дефилирует. Жду в машине.

К гордому собой мужчине и плачущей от радости девушке подгреб «дежурный».

– Ты держись за своего золотого дружка, – по-отечески посоветовал Литвиновой. – Не забудь мне вискаря хорошего завезти, – по-деловому напомнил Алехину-младшему.

Чудов смотрел в окно на лес, окружающий загородную штаб-квартиру разведки. Как всегда в конце лета, выводки птиц порхали по территории, обнесенной тремя защитными барьерами. После пары дождливых дней вернулось тепло, и здорово бы пойти по грибы, только сегодня, увы, понедельник, и Алехин с утра уже успел озадачить. Похоже, старый друг и наставник встал на след и отбросил сомнения относительно задания Верховного. Это хорошо. Плохо, что стал буквально непрозрачным: ни лишнего слова, ни намека – одни просьбы. Затребовал группу физической поддержки: «И пусть возглавит опер, что помогал мне по афганской теме». Игорь сознавал, что нужно ввести в игру Алехина своего проверенного человека. Поэтому контакт с Литвиновой решил поручить Марии Шпагиной, также участвовавшей в операции «Квитанция». Молодая сотрудница имела опыт работы с ветераном, а значит, сможет разнюхать, что и как.

Пока Заместитель раздумывал, как проникнуть в замыслы Матвея и, возможно, заработать, таким образом, очки в глазах Администратора и Первого лица, его непосредственный начальник размышлял над желанием Президента лично пообщаться с Алехиным при участии Чудова. Такой расклад не радовал. И он провел совещание руководящего состава службы, где потребовал «прекратить самодеятельность» и четко «соблюдать правила принятия и исполнения решений». Всем стало ясно, что впредь, по крайне мере временно, Директор хочет быть в курсе событий и деталей, в которые ранее старался не вникать.

После совещания начальник Управления по работе с национальной территории счел за благо проинформировать шефа о приказах товарища Чудова, которые не вписывались в рамки запланированных и утвержденных разведывательных мероприятий. В частности, рассказал о выделении нескольких оперативников в распоряжение Грига, причем часть из них совсем недавно действовала под его командованием в сверхсекретной операции «Квитанция». Это утвердило слушателя во мнении, что Заместитель слишком много на себя берет и старается выслужиться непосредственно перед Президентом. Сие означало подрыв позиций Директора, чреватый выходом его зама из-под контроля. «Неблагодарный карьерист. На мое кресло зарится, – обозлился тертый в кремлевских играх калач. – Преподам ему урок, чтобы другим неповадно было. И лучше чужими руками».

Шпагина уже несколько лет работала в разведке. Энергичная незамужняя женщина начинала научнотехническим сотрудником, но в ходе операции «Квитанция» приобрела ценный оперативный опыт. Тогда успела перевоплотиться в «доктора», «коммерческого директора» и даже «любовницу» Алехина. Сегодня предстояло закосить под полицейского. Приехав район Колобовских переулков на черном «форде», возле старомосковского дома, где снимала квартирку Литвинова, велела шоферу включить мигалку и сирену. Выйдя из авто, подняла голову и увидела в окне второго этажа женское лицо. «Ждет, как сказали, в 12.00, волнуется», – удовлетворенно подумала Мария, застегнула жакет строгого делового костюма и шагнула в суровый мир шпионажа. Мир, где не пьют мартини и не гоняют на спорткарах. Мир, где ломают судьбы людей, которые случайно оказались в гравитационном поле товарища Грига.

Дверь, обитая дерматином, отворилась без звонка, и девушка жестом предложила войти. Маша, тоже молча, проследовала внутрь и, без приглашения сев за стол, поставила на него сумку, не спеша достала из нее очки в металлической оправе (без диоптрий, для солидности). Дождавшись, пока хозяйка присядет, сумку чуть передвинула, откашлялась и резко сменила темп.

– Нельзя же быть такой глупой, Ксения! Твой поставщик Артур давно под колпаком наркоконтроля. И, чтобы его самого не сцапали, сдает операм таких новичков, как ты. Это же была твоя первая сделка?

– Да-а, – заревела девушка.

– Отцу сообщила?

– Нет, мы с ним давно не общаемся. Узнает, убьет!

– Тебя убьют либо наркотики, либо их продавцы.

– Меня посадят! – слезы текли по щекам ручьями.

– Обязательно, хотя есть вариант.

– Какой? – проснулась надежда.

– Будешь помогать нам.

– Как это?

– Вести обычный образ жизни и приглядывать за бой-френдом из Америки. Запоминать, что, кто и где. Нас интересуют подробности его жизни и его безопасность. Оформим подписку о сотрудничестве. Или хочешь в СИЗО к убийцам и ворам?

– Не хочу, – пролепетала ошеломленная Литвинова.

– И правильно. Беги в туалет, а то описаешься прямо здесь. И мордашку подкрась – тушь на ресницах поплыла.

Из ванной Ксения вернулась другим человеком, то есть внешне ничего не изменилось, только искорки в глазах потухли. Правда, подписываясь – сначала фамилией, потом кличкой «Марфута» – пыталась улыбаться, входя в новое амплуа агентессы наркоконтроля (так она думала). Старая жизнь закончилась, начиналась новая, бурная и волнительная. Позже она покажется страшной, потом станет даже нравиться. Только проживет её не прежняя Литвинова, а человек, сломавшийся в ходе вербовки на компрометирующей основе с элементами психологического давления. Сможет ли вновь распрямиться и гордо поднять голову?