Андрей Воронин - Панкрат

Переглянувшись с Пулей, Дикий произнес, меняя магазин “ингрэма”:

— Наверное, это он и был… Не выдержали нервишки-то.

— Сейчас проверим, — отозвался Пуля. — Не может быть, чтобы один в целом доме…

Короткими перебежками, петляя, словно зайцы, они преодолели остававшееся до мазанки расстояние и, оказавшись в мертвой зоне, под самыми окнами, прижались к стене дома по разные стороны от двери. Пуля рванул ее на себя, и Дикий, дав очередь в полумрак, нырнул туда, словно пловец в ледяную воду.

Тишина. Он включил фонарь и узким, но мощным световым лучом обшарил пространство вокруг себя.

Возле стены сидела женщина в черном, с лицом, за крытым чадрой, и прижимала к себе двух чумазых малышей. Когда свет фонаря ударил им по глазам, дети испуганно разревелись.

— Выблядки чеченские! — ругнулся Дикий, ведя лучом дальше.

На этот раз он осветил застывшего в углу хижины молодого мужчину в овечьей безрукавке мехом наружу. В руке он держал нож. И, хотя он не собирался нападать на “охотника”, а всего лишь готовился защищать свою семью, Дикий, не говоря ни слова, направил на него ствол “ингрэма” и нажал курок.

Чеченец рухнул лицом вниз на земляной пол. Женщина дернулась, словно от удара хлыстом. Закричали дети, рванувшись к нему, но женщина удержала их, прижав к себе. Видно было, что ее колотит крупная дрожь.

Внутрь, пригибаясь, проскользнул Пуля. Увидел женщину — и тут же расплылся в довольной улыбке.

— Ладно, пошли, — бросил Дикий, увидев выражение его лица. — Потом развлечемся.

Пуля кивнул, шумно сглотнув набежавшую слюну, и они выбрались наружу, где только что утихла стрельба.

Бойцы методично осматривали дома в поисках уцелевших бандитов. Проверяли каждую хижину, искали погреба, переворачивали сундуки. Хозяева, давшие приют боевикам Исхаламова, смотрели на них враждебно, исподлобья, и не желали отвечать ни на какие вопросы, даже заданные по-чеченски.

В бою погибло двадцать два боевика и шестеро местных жителей. “Охотники” потеряли Хирурга, да еще слегка зацепило Окорока — в него сзади выстрелил мальчонка, подобравший оружие убитого боевика.

— За нарушение приказа ответишь по возвращении, — безо всякого выражения произнес Дед, обращаясь к подрывнику, когда вся группа была в сборе. — Я же попрошу Алексеева подыскать тебе замену.

Окорок сверкнул глазами, но промолчал.

— Вызывай Центр, — устало приказал Дед Дикому. — Надо доложиться.

К ним уже присоединился Пика, притащивший с собой целого и невредимого Исхаламова, и теперь чеченец сидел, сгорбившись, и пожирал Деда ненавидящим взглядом. Было очевидно, что эти двое каким-то образом знают друг друга; время от времени Дед встречался глазами с пленным и будто бы хотел что-то сказать, но в последний момент сдерживался. Только левая щека командира “охотников” часто подергивалась.

После сеанса связи с Центром Дед сообщил, что вертолет обещали прислать часа через два.

— Прибудет в соседний квадрат. Я понимаю, что устали, но рассиживаться некогда. Еще пятнадцать минут — и уходим. Мало ли кто эту стрельбу слышал.

Панкрат, смотревший в бледнеющее небо поверх голов “охотников”, заметил, как переглянулись Пуля и Дикий. Через минуту сначала один, а потом и второй растворились в сероватом предутреннем сумраке.

Движимый каким-то неясным подозрением, Панкрат тоже поднялся, отошел сначала в сторону, а потом двинулся следом за ними.

Пуля и Дикий направились к крайнему в селении дому — тому, из которого стрелял снайпер, убивший Хирурга. Прежде чем войти, Дикий задержался в дверях и оглянулся, быстро окинув взглядом пространство у себя за спиной. Панкрат, меньше всего желавший, чтобы его заметили, скользнул в этот момент за угол ближайшего дома. Когда он выглянул, “охотники” уже вошли внутрь. Быстрым шагом Суворин приблизился к дому, подошел к двери и прислушался. Он не мог расслышать слова говоривших, но зато ясно услышал приглушенный женский вскрик, за которым последовал звук удара.

Чувствуя, как внутри закипает ярость, Панкрат, не раздумывая, рванул на себя ручку двери и шагнул через порог. В глаза Суворину ударил слепящий свет фонаря, который держал в руке Пуля.

— А, вот и новенький пожаловал, — ехидно произнес он. — Присоединишься?

Луч метнулся в сторону, и у противоположной стены Панкрат увидел пытающуюся подняться женщину в черной одежде, одной рукой придерживавшую накидку на голове и чадру. Подле нее испуганно прижимались друг к другу мальчик и девочка примерно одинакового возраста — лет семи-восьми. Картину дополнял труп мужчины, лежавшего лицом вниз с зажатым в руке ножом, воткнувшимся лезвием в утоптанную землю.

— Развлекаетесь, значит… — бесцветным голосом констатировал Суворин. Дикий хмыкнул.

— Собираемся. — поправил он Панкрата. — Так что, третьим будешь? Счас мы этой Гюльчитай личико откроем…

И он решительно шагнул к женщине.

Та испуганно вскинула руки, прикрывая голову, и дернулась назад, но уперлась спиной в стену.

— Ну же, детка, — проговорил он, протягивая руку к ее лицу, скрытому чадрой.

— Стоять, — негромко, но твердо произнес Панкрат.

Дикий замер. Потом выпрямился и медленно повернулся в его сторону.

— Что? — спросил он, делая удивленное лицо. — Что? Ты что-то сказал?

За спиной Панкрата булькающе засмеялся Пуля.

— Он хочет первым, — выдвинул он свою версию. — Пусти его, Дикий.

Суворин молча отшагнул в сторону, чтобы видеть обоих.

— Сейчас вы оставите ее в покое и выйдете отсюда, — четко и раздельно произнес он. Пуля прищурился.

— Ты что, педераст? — с издевкой произнес он, бросая многозначительный взгляд на разом подобравшегося Дикого. — Тебе что, женщины не нравятся?

Панкрат шумно выдохнул сквозь зубы, гася очередной приступ ярости.

— Вы мне не нравитесь, — мягко, словно маленьким детям, объяснил он.

— Ладно, хватит, — оборвал его Дикий. — Шел бы ты отсюда, герой. Иди, иди, тебе еще траур носить положено…

Последние слова “охотника” были сказаны совершенно напрасно. Если до этого еще существовал хоть мизерный, но все-таки шанс на мирное разрешение конфликта, то после сказанного Диким о нем не могло быть и речи. В отряде все знали о том, что случилось с Ириной, но о таких вещах не принято было даже вспоминать. А тут…

— Нет, ребята, пойдете все-таки вы, — сквозь зубы процедил Панкрат.

И тут Пуля бросился на него, метя ребром ладони в кадык. Перехватив его руку, Суворин повернулся кругом, прикрываясь им, словно щитом, от удара Дикого. Нога “охотника”, нацеленная точно в плечо Панкрата, вышибла пыль из Пули, которого Суворин тут же метнул в стену, как использованное прикрытие. Тот с грохотом врезался в нее и сполз на землю.