Андрей Воронин - Слепой против маньяка

– Да. Только в школу не ходит. Но мы с ней читаем книги, я сама занимаюсь с ней.

– Вы молодцы, – сказал Глеб. – Значит, до скорой встречи.

– А ты ничего мне больше не хочешь сказать?

– Все, что хочу сказать, ты услышишь при встрече. Я сейчас не один.

– Я догадалась, – прошептала в трубку Ирина, и ее голос звучал, как голос заговорщика. – Я тоже не одна.

– Ну вот видишь, ты все прекрасно понимаешь. Глеб медлил, надеясь услышать что-нибудь. И он услышал.

– Я люблю тебя и жду. Приезжай скорее, как можно скорее.

– Да, да, – пробормотал Глеб, – приеду. Не все. зависит от меня. До встречи.

Он нажал кнопку и передал радиотелефон полковнику. Тот посмотрел на Глеба так, как учитель смотрит на ученика.

– Теперь вы мне верите?

– Верю, – сказал Глеб, и его губы вновь дрогнули в немного ироничной улыбке. – А почему я не должен вам верить? Ведь вы же дали честное слово, которым, наверное, дорожите., – Если хотите, можем поехать прямо сейчас.

– Да, хочу, – сказал Глеб.

– Я за вами зайду через несколько минут, – полковник поднял трубку и быстро набрал номер. – Приготовьте машину. Она должна стоять у служебного входа.

– Будет сделано, – отозвался невидимый собеседник.

– Ну что ж, через четверть часа мы с вами встретимся внизу.

Глеб ничего не ответил.

Через четверть часа, как и было условлено, двое мужчин в темных строгих костюмах вывели Глеба к служебному входу. Полковник Студинский стоял на крыльце.

– Надеюсь, вы не будете закрывать мне глаза черной повязкой? – пошутил Глеб Сиверов.

– Нет, мы вам наденем мешок на голову, – ответил полковник и тоже рассмеялся.

Тут же, словно по мановению волшебной палочки, ко входу подкатил черный микроавтобус. Дверь открылась. Полковник кивнул.

– Садитесь. Никакие повязки и мешки не нужны. Отсюда вы все равно ничего не увидите.

– Кроме неба, – сказал Глеб, глядя в тонированное стекло потолочного люка.

Он уселся на мягкое сиденье, вытянул ноги. Полковник сел напротив него.

И еще двое – именно те, которые выводили Глеба, забрались в машину. Глеб посмотрел на них и понял, что у каждого из этих мужчин под пиджаками оружие.

Он улыбнулся.

– Вы что, полковник, опасаетесь, что я убегу?

– Нет, не опасаюсь. Это меры предосторожности. Поверьте, вынужденные.

– Охотно верю, – Глеб вновь иронично улыбнулся. Полковник Студинский пожал плечами. Автомобиль тронулся. Заскрежетали ворота, и Глеб догадался, что микроавтобус выехал на людную улицу. Глеб не смотрел в потолочный люк, он сидел, полузакрыв глаза. Единственное, на что он взглянул, так это на циферблат своих часов. Стрелки медленно двигались, а Глеб по покачиванию легко смог определить, с какой скоростью движется автомобиль. Он сделал это механически, так, на всякий случай. Может, когда-нибудь пригодится, а может, не понадобится эта информация. Но Глеб был профессионалом, и зачастую его действия являлись вынужденными. И от мельчайших подробностей, от какой-нибудь незначительной детали могла зависеть его жизнь или удачное выполнение задания. Поэтому он всегда поступал осмотрительно, насколько позволяли условия и возможности.

Вскоре Глеб догадался, что автомобиль мчится по трассе. Автомобиль ехал довольно быстро, со скоростью не менее ста километров. А то, что этот черный микроавтобус никто не останавливал, Глеба не удивляло. Скорее всего, гаишники ориентировались по номерам, понимая, что едет машина ФСБ.

Под колесами зашуршала гравийка, потом – опять асфальт. Поворот, еще один поворот – и со скрежетом открылись ворота. Дверь машины распахнулась.

– Можете выходить, – сказал полковник Студинский, махнув рукой.

Глеб легко выпрыгнул из автобуса и размял затекшие ноги. На крыльце дома он увидел Ирину. Та стояла в нерешительности, не зная, что делать. Глеб пошел навстречу женщине.

Ирина, словно птица, сорвавшаяся с ветки, вдруг бросилась к нему и раскрыла объятия. Глеб прижал ее к себе.

– Ну вот мы и встретились, – как-то спокойно и буднично сказал он, заглядывая в ее глаза.

Ирина кончиками пальцев прикоснулась к лицу Глеба.

– Ты изменился, – прошептала она ему на ухо.

– Время, – сказал Глеб, – ни для кого не проходит бесследно.

– Ты в порядке? – спросила женщина.

– Да, в полном, – ответил Глеб, за локти приподнял Ирину и поцеловал в мягкие влажные губы.

Ирина прикрыла глаза и обняла Глеба за шею.

– Ну вот, теперь все будет хорошо, – освобождаясь от объятий, сказал он и, взяв Ирину под руку, направился к дому.

Полковник и его люди стояли у машины. К полковнику подошел уже знакомый майор и что-то негромко принялся ему объяснять. Полковник махал рукой: дескать, потом разберусь, сейчас это неважно, меня это не интересует.

Глеб и Ирина вошли в дом.

– А где дочь? – спросил Глеб.

– Знаешь, Федор, а она спит. Она ведь еще маленькая, ей надо днем спать.

Глеб согласно кивнул.

– Я хочу на нее взглянуть.

– Пойдем, – позвала Ирина и, взяв Глеба за руку, повела на второй этаж.

У закрытой двери они остановились.

– Ну, что же ты? – сказала Ирина, толкнув дверь. Глеб переступил порог.

Аня спала на диване. Одеяло сползло на пол, и Глеб наклонился, поднял его и укрыл девочку. Она что-то во сне пролепетала, но тут же подсунула ладошки под щеку и затихла.

– Послушай… – Ирина тронула Глеба за плечо.

– Да, – он обернулся.

– Объясни, что происходит?

– Боюсь, пока не смогу.

– Но все же? – настаивала женщина.

– Пройдет немного времени, и ты обо всем узнаешь. Я тебе обещаю. На этот раз я расскажу тебе все.

– Я не настаиваю. Если не хочешь – не рассказывай.

– Нет, я должен рассказать. Я хочу, чтобы ты все знала обо мне. Я хочу, чтобы ты знала мое настоящее имя, знала, кто я, кем был и что со мной произошло.

Глаза Ирины расширились, и Глеб понял, что она боится.

– Значит, ты меня обманывал?

– Нет, я не все тебе говорил.

– Но почему?

– Я считал, что так будет лучше.

– Кому лучше?

– Лучше тебе, лучше мне.

– Но скажи, твое отношение ко мне изменилось?

– Нет, нисколько, – Глеб покачал головой. – Просто обстоятельства складываются так, что я должен молчать, чтобы не причинить вреда ни тебе, ни дочери.

– А что нас ждет?

Глеб пожал плечами.

– Думаю, все будет нормально. Мы встретимся и, возможно, уедем.

– Но куда? Почему ты решаешь за меня?

– Я ничего не решаю. Но думаю, что это произойдет и так будет лучше.

Ирина испуганно отшатнулась. Она подошла к дочери, безмятежно спавшей на диване, и поправила одеяло. Она сделала это так бережно и тихо, что девочка даже не почувствовала.

Глеб смотрел на эту сцену, полную нежности, и на душе у него было отчаянно тяжело. Он понимал, в какую страшную историю его втягивают, он понимал, что вряд ли вернется живым и вряд ли все сложится так, как хотелось бы. Он знал, что после того, как он выполнит задание, его уберут. Это было аксиомой. Он сам поступил бы точно так. А если он желает, чтобы все сложилось по-иному, то значит, он должен предпринять какие-то неадекватные шаги, чем-то подстраховаться.