Константин Козлов - Молитва для ракетчика

Микко избавил от оберток пару конфет и, одну за другой, отправил их в рот. «Глюкозу копит», — сообразил Анатолий. Они дошли до половины склона сопки, и тут егерь сделал знак остановиться.

— Вон, оттуда начнем рыть, — снег скидывать только назад, и не дай Бог тебе стряхнуть его хоть с одной веточки этих сосенок. Старик встал на колени и принялся рыть узкую траншею. Анатолий отгребал его назад и вниз. Работая, он основательно взмок. Позицию егерь выбрал в зарослях какого-то кустарника. Из-за отсутствия листьев установить, что это было за растение, не представлялось возможным. Давыдов восхищенно следил за движениями Микко: с веток не сорвалось ни одной крупинки намерзшего инея. Старик бережно уложил карабин в прорытый для него желобок, а потом сказал:

— Все, можешь просыпаться.

— Вы его видите? — спросил майор.

— Куда ж он денется? — усмехнулся егерь. Голова вражеского стрелка отчетливо виднелась в перекрестье прицела. Он сделал типичную ошибку: недооценил противника, недостаточно внимательно отнесся к подготовке позиции. Именно осыпавшийся с елок снег и выдал егерю его местоположение. Еще до начала розыгрыша этой партии Конев был обречен.

Майор «проснулся» к полудню. Максим уже перестал верить в успех их затеи. Виктор сидел в своей засаде и просто тихо матерился.

— Их сопка сейчас освещается лучше всего, если получится, можно еще кого-нибудь подстрелить, пока они там будут суетиться. Кто-нибудь обязательно высунется поглазеть, как начальство переговоры ведет. Зараза! Через час солнышко уйдет, тогда с этим делом можно вообще не связываться.

Сидящие на сопке лениво постреливали. Пули свистели в ветвях, но беглецы к ним уже привыкли.

— Пробовать еще? — спросил Максим.

— Пробуй, пока еще время есть, — согласился Виктор. Остальные просто тупо следили за ними. Людей охватила вялость и апатия.

— Ты не зевай, — приказал Саньке Олейник, — как я обратно побегу, лупите по сопке изо всех стволов.

— Не дрейфь! Будем палить, как на салюте наций, — заверил его Кошкин.

Олейник сложил ладони рупором и крикнул в сторону двугорбой сопки:

— Эй, наверху, выходи на переговоры! Кассету в обмен на наши условия!

— Черт с вами! — донеслось в ответ. — Пусть идет один!

— Опа! Клюнули, — обрадовался Санька, — ну, шефуля, давай!

— Макс, подойдешь к переднему снегоходу и положишь кассету на сиденье. И отходи влево. Как мы начнем стрелять, сразу же падай за снегоход. А потом рви к нам.

— Понял, — сказал Олейник, — дайте только соберусь.

Сидящим на вершине бойцам и врачу было хорошо видно, как из леса вышел человек и медленно двинулся в сторону сопки. Перебрался через ручей и направился к снегоходу. В одной руке у него что-то белело,

Сандра устроилась у опушки, чтобы было лучше видно. Она сразу поняла, что все идет не по их плану. Русский появился совсем не оттуда, откуда они его ждали. Вместо того чтобы спуститься вниз по склону, он вышел сбоку, из росшего у подошвы сопки подлеска. На нем была пятнистая форма и шапка-ушанка. Под солнечными лучами золотилась кокарда.

Максим подошел к снегоходу. В одной руке он держал одолженную у Промыслова грязную майку, некогда имевшую белый цвет, а в другой кассету. Идущий навстречу майор тоже держал в правой руке что-то белое, а его левая была демонстративно повернута к Максу пустой ладонью. Офицер спокойно шел в его сторону. Пятнистая куртка его была расстегнута, несмотря на мороз, шапка сдвинута на затылок. А небритое лицо было хмурым и угрюмым. Максим положил кассету на сиденье и сделал предписанный шаг влево:

— Привет! Вот, принес, — сказал он и, отвернувшись в сторону, добавил: — и пока.

Любоваться тем, как Виктор всадит в стоящего перед ним человека пулю, у него не было ни малейшего желания. Грохнул выстрел. Максим прыгнул к снегоходу и потянулся за пистолетом. Но что-то шло не так. Офицер продолжал стоять, хотя должен был уже падать. Вместо этого его правая рука, отпустила полотенце и скользнула за борт куртки, а в следующий момент в ней оказался пистолет. Полотенце еще не успело долететь до земли, как офицер выстрелил. Вспышки Максим не видел, что-то ударило его в плечо, и он полетел в снег. Потом над его головой что-то мелькнуло, и все вокруг окуталось оранжевым дымом. Майор сделал шаг к снегоходу, спокойно забрал кассету и положил ее в карман. В этот момент Максим еще на что-то надеялся. Потом он увидел презрительную гримасу на лице офицера и понял, что надеяться больше не на что.

— Готов твой снайпер, вставай и пошли, — приказал майор и показал стволом направление движения. Олейник поднялся и побрел вперед, поддерживая левой рукой раненую правую. По пути майор подобрал полотенце и вытащил из снега брошенный туда Кошкиным карабин.

Сандра и Кошкин оцепенело смотрели на лежащего ничком Виктора. Из-под его шапки на приклад винтовки стекала яркая струйка крови, а спина была забрызганы красно-желтыми ошметками, разлетевшимися веером. Ромка согнулся пополам, и его вырвало. Все, что происходило возле снегоходов, скрывал яркий оранжевый дым. Кошкин развернулся, и, тупо глядя перед собой, заорал что-то бессвязное. Вскинул к плечу карабин и принялся палить по сопке. Снег на ее вершине искрился под солнцем. В ответ оттуда прогремела автоматная очередь. Игорь Елкин вскрикнул и упал на спину.

В лагере Давыдова и его пленника встречал запыхавшийся Хютенен.

— Ты где так резво научился с пистолетом обращаться? Я уж собирался и этого хлопчика вслед за первым отправить, когда он в карман полез, — сказал он, — а ну-ка, что у тебя там?

«Там» оказался тяжелый пистолет, на стволе которого стояло знакомое всем с детства по играм в индейцев и ковбоев клеймо фирмы «Кольт». Это был пистолет Дика Доусона.

— Ловко у вас получилось, — сказал пленник Давыдову, — выходит, я вам жизнью обязан?

Фокус с выхватыванием пистолета из-под мышки Анатолий отработал давно. На всякий случай, вот и пригодилось.

— Это еще как получится, — мрачно сказал май ор, — будет зависеть от вашей общительности и стремления утолить наше любопытство. — Майор подошел к костру достал из кармана кассету. С минуту вертел ее в пальцах, потом отодвинул в сторону предохранительную крышку. Потом многозначительно посмотрел на Макса и швырнул пластмассовую коробку в костер.

— Ну, и где же магнитная лента?

Больше всего полковник Григорий Сергеевич Ипатов любил ездить с проверками в «войска». Он считал, что начальство незаслуженно не замечает его командирской жилки и организаторских талантов. Начальство, в свою очередь, терпело полковника только из-за брата, занимавшего солидную должность в отделе кадров ФПС [76]. Зная профессиональные способности Григория Сергеевича, его сначала держали в отделе боевой подготовки. При Союзе это была должность не слишком пыльная. Знай себе, занимайся планированием — чисто штабная служба, сильно не переработаешь. Ну разве что пару раз в год нужно было проехаться по отрядам, хотя и там особых трудов не предвиделось — принимай себе нормативы и учебные задачи. А сдающие на рыбалку отвезут или баньку организуют. После развала СССР обстановка на границах стала куда напряженнее, и из отдела БП Григория Сергеевича просто поперли. Но его карьера не рухнула. К счастью, сформировались структуры, занимающиеся БВС, и полковник просто сменил один отдел на другой. В Пяозерском погранотряде он и оказался с проверкой именно по своей новой должности. Полковник бывал в отряде и раньше, и проверка должна бы пойти по накатанному руслу. Но, как всегда, вмешался случай. Как раз на момент приезда Григория Сергеевича в часть в зоне ответственности отряда случилось упасть злополучному «Ориону». Если бы не это ЧП, ехал бы Ипатов к себе домой с коробкой карельских сувениров. Но тут замаячила перспектива привезти с собой что-нибудь более существенное. Полковнику до ужаса хотелось орденок, пусть самый завалящий, пусть ведомственный, но обязательно из числа введенных в последние годы. На худой конец, вместо ордена он был, как Василий Теркин, согласен и на медаль. И вот вместо того, чтобы изучать состояние записей в журнале инструктажей и условия размещения личного состава, что, конечно, тоже дело нужное, для чего, собственно, Григория Сергеевича и держали, полковник на правах представителя старшего штаба полез руководить операцией по задержанию нарушителей. Как назло, за командира отряда в этот момент остался его зам, молодой подполковник, выпускник академии этого года. Он еще только осваивался на новом месте, а Ипатова вообще видел в первый раз, и о его славном «боевом пути» не имел ни малейшего представления. Будь на месте настоящий «вождь», Григорий Сергеевич ни за что не получил бы бразды правления в свои руки.