Петр Катериничев - Время барса

Успокоиться. Может, она что-то нажала не правильно? Аля снова надавила головку скарабея в другую сторону до характерного легкого щелчка. Теперь снова на кнопочку. Стена беззвучно отошла в сторону, открыв едва освещенное пространство. Аля зашла внутрь. Створка закрылась. Кругом снова гладкие, отливающие матово стены. И ни одной кнопки. Ну, жучок, миленький, выручай! Снова манипуляции с крохотной головкой, нажатие кнопки. Сердце словно ухнуло в бездну: лифт пошел вниз. Где он остановится?

Через полминуты движение закончилось. Аля вышла, створки за ней закрылись.

Она оказалась в каменном колодце из красного кирпича, перед ней — обычная дверь.

Вернее, не вполне обычная: металлическая, ну да сейчас редкий житель не обзавелся такой для душевного спокойствия. На первый взгляд она казалась монолитной, но, приглядевшись, девушка заметила узенькую прорезь, в которую входил один из ключей на связке Лира. Аля вставила ключ в скважину, чуть повернула, и дверь легко открылась. Впереди был туннель. Аля двинулась вперед, дверь прикрыла неплотно: еще неизвестно, не кончается ли этот туннель казематом?

Может, покойный Лир был еще и садист и в подземелье ее ждет дюжина прикованных к стенам скелетов? Нет, скелеты — это слишком театрально, но… Позади раздался щелчок, потом — коротенькая, похожая на магниевую, вспышка — и девушка оказалась в кромешной темноте. Кое-как отойдя от испуга и минутной слепоты, пошарила по карманам, вытащила зажигалку, чиркнула кремнем. Дверь, видимо изначально вправленная в каменный ларчик под определенным углом, захлопнулась сама собой под воздействием силы тяжести. В неровном свете пламени Аля разглядела, что никакой скважины для ключа с этой стороны нет. На всякий случай надавила на металл: никакого эффекта. Капкан.

Но что это была за вспышка? Скорее всего, сработал какой-то встроенный микровзрыватель, заклинивший механизм замка: дверь теперь нельзя открыть ни с одной из сторон. Предусмотрительный Лир опасался преследования; если бы его противники, паче чаяния, все же обнаружили бы и альков, и скрытый лифт, здесь всех ждало бы разочарование: такую калиточку и пушкой развалить непросто. Одно радовало: если Лир предполагал «билет в один конец», значит, есть выход.

И Аля пошла вперед, время от времени чиркала кремнем и пыталась рассмотреть что-то впереди, но видела вокруг только своды. Сначала они были красного кирпича — видно, на месте теперешнего небоскреба из тонированного стекла раньше стояли лабазы какого-то купчины, и подвалы с переходами — того времени. Потом туннель стал уже и суше. Аля снова чиркнула кремнем: этот кусок строили недавно, стены художественно заляпаны застывшим цементом, одно время была такая мода даже подъезды облицовывать, да прошла: споткнуться, да ненароком по такой терке лицом — ни один косметический хирург не залатает. Идти стало труднее: крохотный светлячок зажигалки не рассеивал мрак, пляшущий огонек лишь смещал свет и мрак, меняя их местами, и от этого у Али возникало странное чувство, будто она бредет по этому нескончаемому подземелью уже многие годы, будто здешнее время и время там, наверху, совсем разное, и когда она снова объявится на поверхности, то окажется не только в другом веке и в другом городе, но и в другой стране.

Когда вокруг снова появились кирпичные своды, Але стало казаться, что она бредет по замкнутому кругу и что никогда, никогда выхода из этой преисподней ей не найти… Дважды, когда панические мысли захватывали все ее существо, Аля опускалась прямо на пол, выискивала сигареты и подносила огонек зажигалки. Нет, курить ей совсем не хотелось, но этот обыденный ритуал возвращал ее усталое воображение к реальности.

Мимо невзрачной дощатой двери Аля едва не прошла: она находилась в маленькой нише справа. Девушка чиркнула колесиком зажигалки, пламя вспыхнуло, наклонилось и угасло под напором тоненького сквозняка. Аля почувствовала, как забилось сердце… Она налегла на дверь, но та оказалась запертой. Паника не успела затопить мысли — у нее же ключи! Аля снова зажгла огонек, рассмотрела дверную скважину, нашла в связке самый простой ключ… Дверь пришлось дважды толкнуть плечом: она отсырела и просела. В лицо Але дохнул стоялый воздух подвала жилого дома, напитанный сыростью, запахом прелой картошки и квашеной капусты. Аля закрыла дверь, заперла ее: а то забредет какой наркоша и заблудится насмерть; с этой стороны дверь ничем не отличалась от десятков дверей убогих сараюшек, в коих жильцы хранили зимние припасы, немудреный старый скарб и ненужную рухлядь.

Поплутав несколько минут между загородок и закутков и даже больно стукнувшись коленкой о какую-то трубу, Аля наконец отворила входную дверь, поднялась по ступенькам и оказалась на улице, за решетчатой загородкой, словно зверушка. На волшебной Лировой связке ключа от этой загородки не было; да ее и сварили совсем недавно, даже покрасить не успели.

Что делать? Орать? И чего она добьется? Ее услышат, и кто-нибудь из бдительных жильцов непременно вызовет милицию. Аля обессиленно опустилась на ступеньки, подложив грязную дощечку. Сидела и тупо смотрела на горелую спичку под ногами. Где-то она читала или слышала… Люди похожи на спички. Только одни, сгорая, зажигают костры, у которых можно согреться, другие — пожары, а от третьих, — от третьих просто прикуривают.

Как уснула, Аля не заметила. Ей снились какие-то глумливые рыла, а прямо над ней нависло морщинистое личико уродца карлика; от него пахло картофельной гнилью, Аля пыталась отстраниться, но гнусный старикашка сам придвигался все ближе и шептал шепеляво, с присвистом:

"Скоро мы все исчезнем… в маленькую железную дверь в стене… Уйдем в мир мещан и уродцев, и станем ими, и будем развлекаться мелкой склочкой и копеечной игрой… Но мы вернемся! Такие, как мы, нужны всякой власти… — Уродец захохотал меленько, прошелестел:

— Замков без призраков не бывает, ты поняла? Ты поняла?! Поняла?!" — Черты Лира исказила странная гримаска, за мгновение превратившая морщинистое личико фиглярствующего старикана в жесткую маску с застывшими, будто кусочки мутного льда, зрачками, рот его ощерился в беззубой улыбке, и из этого рта донеслось скрежетанье железа, а следом — надрывный свиной визг!

Аля вскинулась, и первое, что она увидела прямо перед собой, — морщинистое беззубое лицо старика, заросшего неопрятной бородой, в шляпе с обвисшими полями, скрывавшими глаза. Открытая дверь подвальной клети продолжала жалко повизгивать на ржавых петлях, а Аля закричала так, что могла бы разбудить полквартала.

Старик отскочил как ошпаренный, не удержался на ногах, рухнул и зашелся длиннющей матерной тирадой, в которой Аля различила два приличных слова — «шалашовка» и «бикса вокзальная».