Сергей Майоров - Последний долг

Нужная мне квартира располагалась на последнем этаже обшарпанной «хрущевки» и была оснащена солидной металлической дверью.

Звонить пришлось долго, пока хозяин, глянув в глазок, отпер с лязгом тяжелые замки.

— Привет, — сказал он таким тоном, словно давно ждал моего визита. — Заходи.

Квартира была обставлена более чем скромно, и железная дверь оберегала не хранящиеся за ней ценности, а самого хозяина, чей род занятий напрямую был связан со всевозможными опасностями. Когда-то я помог этому немолодому, невзрачной наружности худощавому мужчине, отсрочив наступление серьезных неприятностей. Он принадлежал к тому типу людей, которые не забывают о неотданных долгах, даже если роли переменились и вчерашний хозяин положения сегодня сам выступает в роли просителя. Я не сомневался: он не откажет мне в помощи.

Мы прошли на кухню. Он поставил на плиту чайник и включил тостер.

— Как дела? — спросил он, нарезая колбасу. — Чисто символический вопрос, и так вижу, что не блестяще. Верно?

— Да.

— Тогда не трать время на церемонии. В чем проблема?

— Мне нужен паспорт.

— Заграничный?

Я вспомнил про письмо отца.

— Оба.

— Хм… И срочно?

— Еще вчера.

— Хм… Трудный вопрос… Фотография с собой есть?

— Нет…

— Плохо. Нужно…

Зазвонил телефон, и он не договорил.

— Извини, я сейчас. Если задержусь, делай кофе.

Выйдя в коридор, он плотно затворил за собой дверь.

Когда он вернулся, я успел выпить половину чашки. Он посмотрел на меня так, будто звонивший говорил исключительно обо мне, и сел к столу.

— Значит, говоришь, паспорта… Хм, в принципе вопрос решаемый. Если все будет нормально, к обеду можно управиться. Устроит?

— Да.

— Тогда допивай кофе и иди в «Галактику», там открыли круглосуточное фотоателье. За час, даже меньше, все напечатают. Деньги-то есть? Я не про паспорта говорю, за них с тебя ничего не возьму, про фотографии. Есть?

— Найду.

— Тогда иди. Только кофе допей…

Я посетил фотоателье, отдал ему фотографии и отправился гулять по городу, дожидаясь назначенного срока и шлифуя план своих действий. Заметно потеплело, и было безветренно, такая погода, несмотря на всю нелюбовь к зиме, мне нравилась, и я с удовольствием вышагивал по улицам, стараясь не попадаться на глаза милиции.

Заметив телефонную будку, я набрал родной номер.

— Алло.

— Привет, Наташа. Это я, Федор.

— А-а… — Она растерялась. — А ты где?

— Послушай, я, конечно, понимаю, как ты сейчас ко мне относишься, и прошу прощения. За все. Я во всем виноват, я был полностью не прав.

— Ты можешь приехать? — перебила она меня.

— К тебе? — Я никак не ожидал подобного предложения. — Когда?

— Сейчас. Нам есть о чем поговорить. Ты можешь?

— Не знаю… Боюсь, что вряд ли… Понимаешь, Наташка, мне надо срочно уехать из города. Я поэтому и звоню.

— У нас будет ребенок, — сказала она глухим, отстраненным голосом. — Если тебя это хоть немного интересует, то приезжай. Нет — иди, развлекайся со своей крашеной шкурой!

— Послушай… — Я не мог найти слов. — А…

— Что, хочешь сказать, что не ты отец? — В ее голосе я услышал нотки презрения. — Ни при тебе, ни после у меня никого не было. Напомнить, когда это произошло?

Отстранив трубку, я прижался лбом к холодному стеклу. Лучше бы не звонил. Я ничем помочь ей не могу, а только навлеку неприятности… И объяснить этого не могу.

— Алло! Алло! — неслось из трубки. — Ты что, в обморок упал? Так ты приедешь или нет? Алло?

Я вспомнил ту ночь, когда это могло произойти.

— Алло, ты меня слышишь? Глубоко вздохнув, я повесил трубку.

Степанов Антон Владимирович.

Я усмехнулся зловещему совпадению.

Документы сделаны отменно. Никаких признаков замены фотокарточек и подделки печатей. Я убрал их в карман и крепко пожал моему знакомому руку.

— Спасибо!

— Пожалуйста.

Мы вышли из кухни в коридор, и он остановился.

— Я тебе этого не говорил, но… Тебя полгорода ищет. И настроены они решительно.

Я не стал уточнять, кто такие «они» и что ему известно.

— И второе… Не приходи больше.

— Никогда? — Я попытался усмехнуться.

— Может быть, и никогда. Сегодняшнего дня это не касается, но потом я буду вынужден сообщить, что ты у меня был. Извини, но на меня тоже и глаза, и уши найдутся.

— Я понимаю.

— Про сегодня никто не узнает. По крайней мере, от меня. О том, что ты делал документы и на какое имя, тоже никто не узнает. Даю слово. Если тебе это поможет, я рад. Но большего для тебя сделать никак не могу. Извини.

Я сжал ему плечо и пошел к двери. Взявшись за ручку, остановился и решил испытать судьбу.

— Послушай, ты ведь знаешь, что в городе творится? Я попал…

— Я знаю. — Он посмотрел на меня с жалостью. — Ты попал… Но больше того, что сказал, я сказать не могу. Извини.

— Все равно спасибо, — сказал я и вышел на лестницу.

Еще раз посетив «Галактику», я купил вязаную шапочку-маску с прорезями для глаз и рта, а в отделе игрушек приобрел пластмассовый пистолет, точную копию немецкого «вальтера». С таким пугачом можно было идти грабить банк. В наше время не много найдется людей, желающих на собственной шкуре испытать, в руке у бандита боевой ствол или подделка. Потом я отправился в парикмахерскую, где сильно укоротил и высветлил волосы. Я сам удивился, посмотрев после этого в зеркало. Никогда бы не подумал, что моя внешность изменится столь разительно. Надо было сделать это до фотографирования.

После этого я вернулся в «Правобережную» и снял номер. Администратор сама предложила мне третий этаж, и я увидел в этом хороший знак. Тем более мой номер располагался недалеко от того, в котором останавливались Реваз и компания.

Я растянулся на кровати и уснул.

Мне приснилась Наталья. Опустив голову и теребя букет из ромашек, она шла по перрону. На ней был свободного покроя балахон в яркий горошек, и, просыпаясь, я вспомнил наш дневной разговор.

Пять минут шестого. Получается, спал я чуть больше часа.

Я сел на кровати и закурил.

Меня знобило, сигаретный дым опротивел. После третьей затяжки я раздавил окурок в пепельнице, оделся и вышел.

В номере «золотого поезда» было тихо, а из соседнего слева доносились возбужденные мужские голоса и негромкая музыка. Мне показалось, что я услышал запах марихуаны. Я прошел мимо и остановился около пожарной лестницы. Двойные двери были закрыты, но навесной замок не заперт, хотя и висел на своем месте.

Дежурила по этажу женщина лет пятидесяти с флегматичным лицом и обилием золотых украшений. Она вряд ли могла быть сестрой охранника Паши.

Убедившись, что на стоянке позади гостиницы красного «блейзера» нет, я приготовился наблюдать.