Виктор Доренко - Золото Рейха

— Таки гроши зараз насували… — извиняющимся тоном бормотал гражданин «самостийной и „незалежной“.

Виталий вздохнул:

— Ладно, где же ты на крупные поменяешь.

С его стороны это было актом благотворительности по отношению к братьям-славянам: за сданные крупные купюры бригада получала еще один процент надбавки. Мелкие же шли по меньшему курсу.

Рассчитавшись с украинцем, Езерский выхватил взглядом парня в форменной куртке на стоянке и громко, перекрывая шум толпы, закричал:

— Петя, подскочи сюда!

Тот не заставил себя долго ждать и уже через пару минут сидел рядом с Виталиком за столиком, попивая холодную колу. Во время работы здесь принципиально не пили даже пива.

— Так, Петя, через два часа приедет мой друг. Ему нужно место на стоянке, и только попробуй взять с него деньги!

— Все будет сделано, Виталик.

— Если нужно, за него заплачу я сам.

— А на чем он приедет? — переспросил служащий стоянки, чтобы на всякий случай не ошибиться.

— Точно не знаю. Вроде бы белый или вишневый «Лендровер».

— Заметано.

— Не ошибешься?

— У нас в городе только три «Лендровера».

Парень ничего не записывал. При его профессии он привык запоминать марки машин, номера, фамилии, суммы долгов, курсы валют, не прибегая ни к каким запоминающим устройствам, кроме собственной головы.

— А если он будет на другой машине? — на всякий случай спросил король стоянки.

Виталик поскреб ногтями коротко стриженный затылок.

— Вот что: когда он приедет, обязательно спросит, где меня найти. Так вот, с него денег не бери.

— И это заметано.

Через полтора часа Виталик передал свои дела вместе с деньгами самому солидному из всех валютчиков, толстому, в два обхвата парню, зимой и летом одетому в кожаную куртку, майку и широченные синие штаны.

Феликс Колчанов ехал, высматривая свободное место на стоянке. Парень в форменной куртке быстро выхватил взглядом вишневый «Лендровер» среди других машин и тут же указал рукой на место, снабженное аккуратной табличкой: «Заказано».

«Да, Виталик старается», — подумал Феликс, виртуозно вписываясь между впритык стоящими машинами.

Экономя место, отцы города расчертили такие узкие полоски на стоянке, что нельзя было даже толком распахнуть дверцу. Колчанов через окно протянул деньги.

Начальник стоянки покачал головой.

— Нет, вам бесплатно, — сказал он и тут же спросил: — Вы кого-то ищете?

— Не бойся, и сам найду. Только я привык за все платить, — и Феликс сунул парню в карман куртки аккуратно сложенную купюру.

Тот не стал возражать, но решил обойтись без формальностей с квитанцией.

— Вон он, — Петя указал рукой на пестрые зонтики неподалеку от входа на рынок.

— Как на пляже.

— Лучше, — уважительно протянул начальник стоянки.

А затем Петя посмотрел на небо. Из-за домов со стороны Днепра двигалась черная стена туч. В воздухе уже пахло свежестью, и, если присмотреться, можно было увидеть вдалеке похожие на тонкую штриховку пером линии приближавшегося дождя.

Феликс перехватил взгляд парня, вытащил из-под сиденья плащ-палатку, которую всегда возил с собой, и пошел по направлению к зонтикам.

Виталик встретил его распростертыми объятиями.

— Ну, Колчан, ты и видок себе заимел!

— Не хуже твоего.

— Никогда бы не подумал, что ты хвост носить станешь, с твоей-то мордой.

— Знаешь, надоело быть похожим на бандита, — рассмеялся Колчанов, садясь на пластиковый стул.

Тонкие ножки даже немного изогнулись, принимая на себя тяжесть его мощного, натренированного тела, хотя крупным Феликс не казался.

— Ну вот, не было бы у тебя дел, так и не приехал бы ко мне, друг называешься.

— Обижаешь, — усмехнулся Феликс. — У меня старых друзей только и осталось-то, что ты, Котов, да Хер-Голова. Как-никак вместе учились.

— Занят ты сильно в последнее время. Деньги, наверное, заколачиваешь?

— Да нет, — развел руками Феликс, — все время дом занимает.

— А на хрен он тебе нужен?

— Мне не он нужен, а спокойствие, — ответил Колчанов. — Надоело мне все, поживу теперь в свое удовольствие. Вот только дом дострою.

— Ладно. Я понимаю, что ты ко мне и так приехал бы, не один год все-таки вместе.

Виталик никак не мог решить, что сделать раньше: отдавать деньги, насчет которых он договаривался с Феликсом, или вначале передать просьбу сестры, какой бы дикой она ни показалась другу. Но в результате он не сделал ни того, ни другого.

— Говорят, ты уже австрийское гражданство получил почти на халяву?

Феликс уже привычным жестом вынул из кармана паспорт и протянул Езерскому.

— Можешь посмотреть, самый настоящий.

— Да-а, — проговорил Езерский, листая элегантную книжечку. — Мне бы такой — горя не знал бы. Повяжут менты, а я им: без посла, мол, разговаривать с вами не буду.

— Не без посла, а без консула, — поправил пунктуальный Феликс.

— Один хрен! Мне такого не видать.

— Можешь и ты себе сделать, если со мной поедешь. Заплатишь адвокату, он и тебе устроит.

— Нет, я уж как-нибудь тут. Там-то и профессии такой нет — валютчик, повсюду небось «сдачек» понатыкано, банкоматов, и курс не прыгает.

— Как знаешь.

— Феликс, послушай, у меня тут просьба к тебе одна есть…

— Выкладывай.

— Да ты колу пей, жарища-то какая.

— Да, жарко, однако…

Колчанов одним движением сорвал с банки колечко и припал губами к пенящейся струе.

— Ну, ты и открываешь, — покачал головой Виталик.

— А что?

— Да словно чеку из гранаты выдергиваешь.

— Да уж как умею… Так что у тебя за просьба?

— Не у меня — у сестры моей.

— У Маринки?

— Да.

И тут Виталик вновь замялся, не зная, с какой стороны лучше подойти. Судя по всему, Феликс ничего не знал про несчастье с девушкой. Ну, конечно, сидит в своей деревне как сыч.

Наконец он тяжело вздохнул и решился, хотя и начал разговор издалека:

— Я кое-что слышал о том, чем Хер-Голова в Вене занимается, но, может, ошибаюсь… С чего он живет? В смысле, чем бабки заколачивает?

— Девочкам работу находит, — бесстрастно отвечал Феликс. В такую жару его больше интересовала холодная кола, чем какие-то подходы товарища.

— Девочек… И сколько им платят?

— Хватает. Я даже толком не знаю. Мне эти дела по фигу. Вот машину перегнать — это пожалуйста, а девочки не по моей части.

— Такты, Феликс, вот чего… Ты того… Попроси Хер-Голову мою Марину в Вене пристроить.

От изумления Колчанов не донес банку с колой до рта и застыл, как герой Гоголя в знаменитой немой сцене.

— Да ты что? Она же совсем девчонка! Твою сестру в венские проститутки?! Что, ты не можешь ее обеспечить? И думать об этом забудь!

— Девчонка… — криво усмехнулся Виталик. — Да ей уже двадцать лет.