Леонид Влодавец - Большой шухер

— А отчего она крутится? — спросила Эля, но тут Агафон, не отвечая, придавил левый большой палец к поверхности кубика через отверстие в шайбе. Внутри «Волги» и «девятки» ничего не поменялось. Но внешне они преобразовались в зеленые микроавтобусы. Тем, кто сидел в «Волге», момент превращения вообще не запомнился. Только чуть-чуть мигнуло в глазах и щелкнуло в ушах. И только потом, когда Агафон обернулся, то увидел в заднее стекло зеленую «Тойоту». А вот Гребешок и все, кто сидел в «девятке», после вспышки в глазах и щелчка в ушах разом увидели микроавтобус на месте «Волги».

Гребешок помнил предупреждение Агафона, но все-таки дернулся за рулем от удивления. Все прочие, кроме Ларисы, тоже встрепенулись.

— Как это? А? — испуганно пискнула Ксюшка.

— Это они кубик включили, который у нас с Лидкой забрали, — спокойно объяснила Лариса. — Он всякие глюки показывает. Наверно, специально, чтобы ментов обмануть.

— Клево! — вырвалось у Гребешка. — А нас тоже переделали?

— Наверно, — пожала плечиками Лариса.

Гребешок, придерживая руль, высунул голову в окно и обалдел: с внешней стороны машина была зеленым микроавтобусом, а изнутри, через лобовое стекло, по-прежнему просматривался красный капот «девятки».

— Как это получается? — выдавил из себя Гребешок, ощущая, что маленько сдвинулся по фазе.

— Кто бы знал… — хмыкнула Лариса. — Может, Элька знает? Небось сейчас Агафон у нее там, в «Волге», все выспросит…

Но Элька точно ничего не знала. Наморщив лоб и намотав на пальчик прядь из растрепавшейся прически, она вспоминала:

— Я эту штуку взяла из пакета у Ростика. Там еще одна картонная коробка была, побольше. Тоже как кубик. Но в той коробке какая-то жестянка была запаянная. Она в сумочку не помещалась. Я ее оставила, а эту даже не открыла, просто бросила в сумку — и все.

— И ни разу подушиться не захотелось? — спросил Агафон.

— Ну, во-первых, у меня духов до фига, — сказала Элька. — А во-вторых, когда вспомнишь, как эти достались, так сразу расхочется…

И вдруг — бабья душа не просто потемки, а хрен знает что! — Элька, не отрицавшая того, что разделалась с Ростиком, но до сих пор помалкивавшая о том, как это происходило, начала исповедоваться. Правда, почти все Агафон уже знал. Нюансики только отдельные уточнились, и последний туман с картинки ушел.

В ту ночь Олега мучили кошмары, он метался, психовал, требовал, чтоб Элька его убила. Около полуночи ей пришло в голову, что, может, свежий воздух его успокоит. Сперва вынесла на двор коляску, потом Олега, усадила и повезла гулять по улице Матросова. Прогулка действительно успокоила парнишку, истерика прекратилась. Гуляли больше часа, разговаривали, вспоминали то хорошее, что было, а про плохое помалкивали. В общем, уже собирались домой, когда встретили веселых и пьяных Ларису и Лиду в компании с Ростиком.

Она его сразу узнала. Потому что в свое время именно он вылез из притормозившей машины и завел разговор о том, как опасно для таких красивых девушек ходить по улице без провожатых. Наверно, если бы не он, Эля ни за что не полезла бы в эту машину. Может быть, если бы ее пригласил не Ростик, а кто-то другой, она убежала бы и спаслась бы. Улица была освещена, были люди, не решились бы ее усаживать в машину силой. Впрочем, черт его знает, как все сложилось бы, если бы она уперлась, но факт есть факт — в машину она села сама, поверила благородному лицу и обаятельному взгляду Ростика. Потом, когда Ростика и его приятелей задержали, она еще раз видела его на опознании. Он был совсем иной, испуганный, с бегающими глазами. Ей только надо было сказать: он! И тогда уже ничто не спасло бы Ростика от гнусной 117-й. Но уже были звонки, которыми пугали ее родителей, и была предложена сумма в баксах, если откажется… В общем, Ростика она якобы не узнала. И он остался на воле.

Следующая встреча произошла, когда она работала в Германии, совсем недавно, можно сказать. Ее послали к нему в номер, по вызову. Может быть, если бы он ее не узнал или, по крайней мере, не стал об этом говорить, все обошлось бы. Но он не только узнал, даже имя вспомнил. И в промежутках между купленными ласками еще бубнил что-то насчет того, что, мол, помог Эле найти ее истинное призвание! И она решила, что если он еще раз ее снимет, то это будет последний день в его жизни. Тогда они больше не встретились. Уезжая домой, Эля надеялась, что никогда его больше не увидит. Но вот надо же, встретились. Да еще при каких обстоятельствах!

Она катила коляску с Олегом, своей первой и единственной «настоящей любовью. Той, что не состоялась, превратившись в любовь няньки к инвалиду. Олег, обрубленный, изувеченный, поседевший в двадцать лет, столкнулся с тем, кто подло и нагло украл у него счастье. Конечно, она ничего Олегу не сказала. Но тот, кажется, что-то понял. Во всяком случае, нагловатый тон и ухватки Ростика не оставили у него сомнений насчет того, что этот тип не просто знакомый. Он знал, чем занимается Эля, но никогда не видел ее клиентов. И это произвело на него ужасное впечатление. Будь он прежний, с руками и ногами, бросился бы на Ростика. Даже если бы знал, что у Ростика под мышкой „стечкин“. Но он мог только скрипнуть зубами и промолчать.

Ростик предложил Эле поехать с ним в «Береговию». Громко, не стесняясь девчонок, которые только что с ним переспали. Лида и Лариса были еще в кайфе от какого-то возбудителя, которым их напоил Ростик, да и сам он тоже был в «настроении». Именно тут она поняла, что хочет и может его убить, замысел убийства родился в какие-то считанные минуты.

Отозвав девчонок, она сказала им, чтобы привели Ростика в парк, к аварийному выходу из туннеля, а сама покатила коляску домой, убеждая Олега, что никуда не пойдет. Кажется, он поверил, но вновь разволновался, и поэтому Эля вколола ему быстродействующее снотворное. Он забылся минут через пять. За это время Эля успела переодеться в «костюм садистки», который остался у нее со времен «выступлений» в Германии. Он состоял из черной кожаной юбки до середины бедер и безрукавки-распашонки, застегивавшейся на одну пуговичку у шеи. Кроме того, в комплект входили длинные, по локоть, кожаные перчатки и высокие сапоги-чулки, доходившие почти до подола юбчонки. Была еще и кожаная фуражка, похожая на эсэсовскую, под которую Эля убрала волосы, сколов их шпильками. Одну шпильку в бомбоубежище потом нашли Агафон с Налимом.

После этого она взяла сумочку, в которую положила газовые баллончики с парализантом и перцовой вытяжкой, толстое шило, моток капронового шнура, фонарик и… огромный фаллоимитатор, который употребляют лесбиянки (тоже память о Германии). Приложилась к бутылке виски, глотнув из горла граммов сто, не меньше, для куража и храбрости, достала ключ от бомбоубежища и сбежала вниз. Там никого не было — был уже третий час ночи. Тихо открыв бомбоубежище, она включила фонарик и спустилась в подземелье. В «классе» бомбоубежища она ненадолго задержалась, чтобы прихватить с собой сверток, в котором лежали финка, трехгранный стилет и огромный охотничий нож. Она нашла этот сверток во время одной из ночных прогулок по туннелю. Должно быть, какие-то бандиты припрятали, причем не очень давно, потому что холодное оружие почти не заржавело.