Валерий Горшков - Реаниматор

— Атас, — только и смог ухнуть Лобастый и вдруг вспомнил о запертой в подвале похищенной порнобарыгами девушке, назвавшейся дочерью авторитета. — Значит, говоришь, с Тихим заморочки? — произнес он задумчиво, кусая губу.

— Ну да! — подтвердил Колян. — Как думаешь насчет Лехи? Может он крысой оказаться или...

— Теперь уже не знаю, — вспоминая явно странную, неадекватную реакцию бригадира на названное губастым охранником имя пленницы, медленно процедил Лобастый. — Слушай, мне сейчас некогда, братан, я очень занят. Давай я отзвоню тебе на трубу через часик-полтора. Может, к тому времени удастся надыбать кое-какую мулю. Есть у меня одно подозрение...

— Ага, значит, не все так просто с бугром! Ну, лады, буду ждать звонка. Если че вдруг, то я тебе ничего не говорил, — скороговоркой бросил Колян и отключился.

Лобастый убрал телефон и, нахмурившись, посмотрел на ведущую в подвал лестницу.

— Кто звонил? — ковыряя в носу, поинтересовался ни черта не понявший из разговора Верзила.

— Да так, кореш один, — поколебавшись секунду, ответил Лобастый. — Ты лучше за клиентами смотри.

— А что за ними смотреть? — отмахнулся боевик, недобро зыркнув на трясущегося, покрывшегося от страха пятнами ссыкуна и пытающуюся сохранять хладнокровие связанную парочку амбалов. — Куда они на хер денутся с подводной лодки! Гы-гы!

Крохотная комната без окон, куда затолкали Алену, напоминала тюремную камеру. Кроме продавленной старой тахты и железного ведра в углу в тесной конуре было всего два нетипичных для узилища предмета — донельзя вытертый синтетический ковролин на цементном полу и древняя облезлая тумбочка из бука с тремя выдвижными ящичками.

Едва за Аленой с глухим стуком закрылась массивная стальная дверь с врезанным по центру стеклянным глазком, а снаружи лязгнули тяжелые засовы, девушка принялась со всей тщательностью изучать комнату, надеясь обнаружить хоть что-нибудь пригодное в качестве оружия. Алена понимала: только внезапное нападение на охранника может дать призрачный шанс на спасение. Вряд ли от беззащитной узницы ожидают прыти. Стало быть, навестить дочь авторитета придет, скорее всего, только один из них. О том, что может произойти с ней в случае неудачи, Алена предпочитала не думать...

В тумбочке обнаружились карманная пластмассовая расческа, старый, с вырванными страницами журнал «Пентхауз» на польском языке, початая пачка жевательной резинки и кусочек черствого, окаменевшего бородинского хлеба со следами зубов. Не густо. Поглядывая на дверь, Алена легла на пол и заглянула под тахту. У дальней ножки лежал скомканный носовой платок со следами крови...

Поднявшись с пола, Алена присела на тахту и обхватила ноги руками, уронив подбородок на колени.

Нет! Такого просто не может быть. Судьба всегда дает шанс. Главное — заметить его, не упустить!

Алена смахнула слезы и в который раз обвела глазами свою темницу. Блуждающий взгляд девушки упал на ведро, явно предназначенное для отправления естественных надобностей. Представив себе во всей красе эту картину, выросшая среди роскоши и комфорта Алена невольно содрогнулась. Только вот с природой не поспоришь. То-то и оно... А потом под глумливыми взглядами раскормленных похотливых ублюдков придется выносить это ведро и выливать содержимое в унитаз. Господи, как легко можно превратить обычное и естественное для каждого человека дело в акт настоящего унижения!

Взгляд Алены, словно магнитом прикованный к ведру, упал на его ручку из толстого оцинкованного прута, с продолговатой, как веретено, деревянной накладкой. Мысль о внезапно отыскавшемся холодном оружии еще не успела родиться, а сердце, внезапно подпрыгнув, уже удвоило частоту ударов!..

И откуда только взялись силы? Пулей сорвавшись с тахты, девушка бросилась к ведру и, присев на корточки, принялась разглядывать ручку. Первое разочарование пришло мгновенно. Не могло быть и речи о том, чтобы разогнуть загибы на проушинах ведра голыми руками. А что, если...

Схватив ведро, девушка подошла к двери, внимательно, сантиметр за сантиметром, стала изучать плотно пригнанные к кирпичной кладке косяки и едва не взвизгнула, обнаружив в самом низу, у порога, узкую щель между полосой металла и цементным полом. Положив ведро набок, Алена просунула загнутый край металлического прута под косяк и, что есть силы надавив сверху, довольно быстро высвободила сначала один, а затем и другой конец ручки. Ведро вернулось на свое прежнее место в угол, а девушка целиком сосредоточилась на превращении безобидного на первый взгляд предмета в страшное оружие. Используя все ту же щель, она сумела отломить один из скрюченных концов ручки, после чего с огромным трудом выпрямила прут. Сдвинула до упора деревянную накладку, отогнула кусок ковролина, положила будущую заточку на цемент и ударами ноги постаралась как можно сильнее зафиксировать рукоятку, чтобы во время удара она не соскочила. Затем укоротила пруток до длины перочинного ножа. Проверила его прочность, несколько раз сильно ткнув этим кустарным оружием в стену. Кажется, получилось! Теперь оставалось самое последнее — наточить кончик прутка о цементный пол. На это ушло значительно больше времени, чем она предполагала.

Наконец все было закончено. Вернув ковролин на прежнее место, Алена облизала пальцы, чтобы ссадины на них не слишком бросались в глаза, спрятала заточку в рукав блузки, села на тахту и принялась ждать, желая только одного — чтобы это произошло как можно скорее! Но минуты, как назло, тянулись невозможно медленно, изматывая ее и без того истерзанные нервы.

А потом произошло неожиданное: вконец измученная девушка неожиданно для себя уснула. Да так крепко, что очнулась, лишь когда ее слух уловил лязг отодвигаемых запоров. Сон, едва не сыгравший с ней злую шутку, как рукой сняло. Алена пружиной вскочила на ноги, едва не выронив заточку. Титаническим усилием воли взяв себя в руки, она нащупала под рукавом деревянную рукоять оружия и медленно шагнула к распахнувшейся в полумрак подвального коридора металлической двери.

...В проеме стоял здоровенный, скуластый небритый тип с подозрительно застывшим, взмокшим от пота лицом. Вместо того чтобы войти или что-нибудь рявкнуть, вооруженный помповым ружьем угрюмый громила лет тридцати пяти молча стоял столбом и смотрел на узницу странным, безумным взглядом. Час от часу не легче! Оказывается, к обосновавшемуся в проклятом доме трио бандуристов присоединился четвертый.

Если Алена и растерялась, увидев в дверях не грозившего изнасиловать ее краснорожего губошлепа и не хитрого чухонца, то всего на секунду, не больше. Какая разница, кого дырявить, если все они — твари и нелюди? Других в этом чертовом логове просто быть не может!