Валерий Горшков - Хищники

— Извините, Михаил Кац еще не спускался?

— Нет, — в один голос ответили милиционеры, затем один из них бросил взгляд на электронные часы и покачал головой: — Полчаса уже прошло, а ведь он говорил, что поднимется только на две минуты. Пойдемте посмотрим.

Звонки в дверь офиса на дали никакого результата. На скулах охранника заходили желваки.

— У вас есть ключ? — хрипло спросил он, снимая с пояса рацию.

— Д-да, — испуганно пролепетала Вероника, принимаясь трясущимися пальцами рыться в сумочке.

Тем временем охранник сообщил по рации своему товарищу, сидевшему в холле:

— Никто не открывает, хотя там должны быть еще три человека. Мы входим.

— Понял. Закрываю входную дверь и немедленно поднимаюсь. Будьте осторожны.

Вероника наконец нашла ключ.

— Открывайте, — скомандовал охранник, — и сразу отходите в сторону.

В его руке появился пистолет. Скрипнула дверь, Вероника отшатнулась и прислонилась к стене, прижав руки к груди, словно на молитве.

— Да не волнуйтесь вы так! — бросил ей охранник и даже успел изобразить на лице подобие улыбки. Он рывком распахнул тяжелую дверь и ворвался в помещение, вытянув перед собой руку с пистолетом. Другой рукой он молниеносно нащупал выключатель. Охранник одним взглядом охватил и три распростертых на полу тела, и настежь распахнутый пустой сейф. Степан был явно жив — его грудь размеренно вздымалась, зато двое других были мертвы — мертвее некуда: охранник побывал в горячих точках и навидался покойников. Однако изуверский способ убийства главы телеканала поразил даже видавшего виды милиционера — из глаза Каца торчал какой-то явно не предназначенный для убийства предмет, похожий на карандаш.

За спиной охранника раздался тихий стон. Милиционер оглянулся и увидел безвольно оседавшую на пол Веронику. В ее глазах застыл дикий, беспредельный ужас.

В этот момент в коридоре раздался топот, и на пороге офиса появился второй охранник.

— Где?! — рявкнул он, увидев побоище.

— А хрен его знает, — процедил второй, — тут целый лабиринт, разве их найдешь... Ладно, вызываем «скорую», опергруппу с Литейного, а потом пойдем посмотрим.

В течение пятнадцати минут до приезда опергруппы им не удалось обнаружить никаких следов убийц, хотя они, воспользовавшись ключами, имевшимися у Вероники и Степана, сумели открыть и осмотреть большинство помещений телеканала. Подоспевшая «скорая» увезла Степана и пребывавшую в шоке Веронику, потом приехала «труповозка» за телами Руслана и Михаила. К тому времени опергруппа в поте лица трудилась на месте преступления. Неизвестно откуда появилось несколько заспанных журналистов из бригады новостей «КТВ». Похватав видеокамеры и штативы с лампами, они на правах хозяев помещения сразу принялись лепить «горячий» репортаж. Сюжет о чудовищном преступлении вскоре был выпущен в эфир, прервав ночную музыкальную программу, и прокручен несколько раз подряд, покуда здание на Московском проспекте, в котором находился офис «КТВ», не превратилось в гудящий муравейник.

Тем временем Володя Дроздов, пошатываясь, вылез из своей «шестерки» возле особняка Корнеича и, закинув на плечо спортивную сумку, подошел к воротам. Тяжелые створки плавно разъехались, а во дворе уже маячил силуэт Корнеича — тот получил сообщение от охранника, заметившего приближение знакомой машины. С радушной улыбкой вор в законе двинулся навстречу своему питомцу, но по выражению лица Володи сразу понял, что случились неприятности. Понял он и то, что Володя явился не с пустыми руками — сумка даже на взгляд была тяжелой. Согнав с лица улыбку, Корнеич по-отцовски заботливо спросил:

— Ты не ранен?

— Нет, — покачал головой Володя. — Но мне пришлось убить двух человек.

— Пришлось — значит, пришлось, значит, надо было, — с облегчением сказал Корнеич. — Такая уж наша жизнь воровская, Вовчик. Вору убивать, конечно, западло, но кто без мокрухи обходился? Ну, пойдем поговорим. Вижу, выпить тебе надо. Первая кровь — она всегда так действует...

Они расположились в зале на втором этаже, в мягких кожаных креслах. Старик, расстегнув сумку, вывалил содержимое на столик. Кроме денег здесь оказались какие-то мятые деловые бумаги, чековая книжка банка «Петровский», плоская кожаная коробочка с золотой кожаной монограммой на крышке — в таких обычно хранят драгоценности и видеокассета формата VHS. Никаких обозначений на кассете не было.

— Ну давай, рассказывай, — с нетерпением обратился старик к Володе, ставя на журнальный столик среди трофеев пузатую бутылку и стаканы. Володя залпом осушил полстакана коньяка «Ахтамар» и выдохнул:

— Еще!

— Ты рассказывай, не томи, — напомнил старый вор. — С самого начала, не упуская деталей. Давай, сынок, я слушаю.

— Ладно, — кивнул Володя. — Сначала все шло нормально. Я усыпил «нашего» охранника и за двадцать минут вскрыл сейф. Но потом в офисе неожиданно объявился хозяин телеканала, этот Кац. Он долго и настойчиво звонил, из дальней студии прибежал парень, который работал в ночную смену, и открыл ему дверь. Я затаился в кабинете, в темном углу, они меня не заметили, но сразу стали вызывать охрану... Если б успели, то мне бы точно хана!.. Короче, Каца я саданул по ушам. Пока он приходил в себя, припорол инженера. Потом пришлось замочить и хозяина телестудии...

— Судя по твоей роже, ты не щелбаном его пришиб, — усмехнулся Корнеич. — Шуму много было?

— Если честно, не помню, — вновь берясь за стакан, вздохнул Володя. — Возились долго, мебель опрокидывали... Он стал меня душить, сильный, зараза!.. И тут я ему вогнал в глаз свой карманный фонарик. Потом забрал все из сейфа и из окна сортира спустился по веревке в переулок. Считай, мне крупно повезло!.. Зашел во двор, где оставил машину, и сразу сюда.

— В офисе ничего не оставил?

— Пуговицу. Пуговица оторвалась. Я только по дороге заметил.

— Ну, это не бог весть какая улика, — отмахнулся Корнеич. — Все, думаю, будет в порядке, сынок!

— Вот только убивать пришлось... Противно, — морщась от выпитого залпом коньяка, вздохнул Володя. — Он лежит, а из глаза фонарь окровавленный торчит и светит! Я думал, точно вывернусь наизнанку...

— Ну ведь не вывернулся? — с ухмылкой спросил Корнеич.

— Нет, сдержался... Потом уже, во дворе...

— Ну вот и хорошо, — подвел итог вор в законе. — А насчет крови не переживай. Ты ведь не на мокруху шел, убил по необходимости, значит, грех я тебе по воровскому закону отпускаю.

Корнеич открыл коробочку с монограммой и увидел купленную Кацем для супруги брошь от Картье.

— Богатая вещица, — поцокал языком вор. — Подарим-ка ее, пожалуй, Диане.

Володя кисло усмехнулся.

— Шучу, — тоже хмыкнул Корнеич, — конечно, шучу. Не хватало мне еще на старости лет спалиться на барахле с мокрого дела! В переплавку отдам.