Валерий Горшков - Черная метка

Та блаженно постанывала, в рваном ритме вздымая и опуская широкоформатный бюст и испытывая при этом лишь некоторый дискомфорт оттого, что партнер никак не реагировал на ее пылающую грудь.

Но генерал действовал по собственной, отработанной годами технологии, согласно своим чувственным предпочтениям, и усердно рихтовал шершавыми ладонями тоже вполне достойный повышенного внимания зад лейтенанта Елены Линько.

И из души генерала Зайцева постепенно исчезли мучавшие его проблемы — плохо подготовленный доклад президенту, убийство заместителя, загадочный киллер по прозвищу Ворон...

До правительственной резиденции «Тополя» оставалось еще километров двадцать, когда кортеж, свернув с трассы на примыкающую дорогу, вдруг наткнулся на неожиданную преграду.

— Что за черт? — тихо выругался водитель, резко сбавляя скорость после очередного крутого поворота, когда не слишком широкая дорога, обогнув лесистый холм, плавно уходила влево. — Только этого нам еще не хватало... Похоже, придется делать крюк и ехать в объезд, товарищ генерал-лейтенант... Теперь точно опоздаем, минимум минут на десять...

Но генерал решительно не мог оторваться от своего занятия и не отреагировал на сообщение капитана.

Между тем посреди дороги стояла фура с поднятой кабиной, рядом с которой суетились, махая руками, двое всклокоченных дальнобойщиков — толстый и тонкий. Со стороны это выглядело вполне безобидно — у выехавшего с примыкающей дороги грузовика вдруг заглох двигатель.

Но водитель «ЗИЛа» уже засек в зеркале заднего вида, как метрах в пятидесяти за дернувшимся было на разворот джипом с охраной нагло выполз из леса на дорогу еще один грузовик, на сей раз самосвал, под завязку груженный щебнем...

Кортеж оказался в западне, вырваться из которой, обогнув грузовики по обочине, было невозможно — по обе стороны дороги располагалась явно непреодолимая даже для джипа отвесная канава...

Это была засада. Это был конец. И рассчитывать на пуленепробиваемые стекла и бронированный корпус бывшего андроповского «членовоза» теперь глупо. Те, кто столь тщательно подготовил ловушку, наверняка знали, что нужно делать, дабы вскрыть эту крепкую консервную банку...

Далее все произошло, как на генеральском видеоплеере, — внедорожник с личной охраной Зайцева мгновенно превратился в чадящий столб черно-оранжевого клубящегося огня...

Капитан стал отчаянно выкручивать «баранку». Взревев мотором, длинный «ЗИЛ» непостижимым образом стремительно развернулся на крохотном пятачке асфальта. Взвизгнув колесами и мгновенно набрав скорость, всей своей пятитонной массой протаранил пылающий факел, отбросив остов джипа в сторону, словно это был бутафорский киношный муляж, и вылетел навстречу самосвалу с щебнем.

Когда до неизбежного столкновения оставалось не больше секунды, Володя снова крутанул руль, бросая машину в правый кювет. Это был единственный шанс на спасение — дать броневику возможность на скорости перепрыгнуть через двухметровую канаву и, тараном разворотив кусты, снова выскочить на дорогу в нескольких метрах позади самосвала...

Но сокрушительный, чудовищной силы удар в левую сторону кузова не дал «ЗИЛу» закончить маневр. Пробив трехслойную пятидесятимиллиметровую броню, управляемый ракетный снаряд взорвался внутри машины. В радиусе двух десятков метров разлетелись обугленные клочья различного содержания.

Впрочем, на воздух взлетели и достаточно хорошо сохранившиеся фрагменты — голова генерала, плотно зажатая между ног потерявшей значительную часть своего шикарного бюста Леночки, все так же интенсивно работала языком, а оторванная рука Зайцева, с золотым «Ролексом», пролетая мимо оторванной же головы его шофера, закатила ей увесистую оплеуху...

В маленьком уютном кафе-шашлычной, затерявшемся в переулках центральной части Петербурга, было немноголюдно.

У стойки бара, не спеша потягивая кофе с коньяком и вот уже полчаса непрерывно болтая по сотовому телефону, сидел на высоком стуле солидного вида мужик в очках, а за одним из трех столиков, в углу, с кружками финского разливного пива, расположились трое коротко стриженных парней лет двадцати в кожаных куртках и спортивных штанах — вот и вся клиентура.

Угрюмо насупив брови, пацаны вели начатый еще утром разговор. Им было о чем побазарить, ибо все трое совсем недавно принадлежали к распавшейся группировке Влада Кайманова по кличке Кай.

На днях их шеф, попав в плен к известному мокрушнику Алтайцу и его сподручному Скелету, не ударил рожей в грязь и геройски погиб, взорвав прямо в логове врагов до поры спрятанную в потайном кармане гранату. «Фарш» получился что надо...

А на следующий день питерский РУБОП, пользуясь неразберихой, начал повальные аресты братвы из обеих группировок, пачками срывая пацанов из бань, квартир, тачек и кабаков, бросая рожами в асфальт, отбивая яйца и залихватски вышибая зубы пудовыми кулачищами.

Оставшиеся на свободе боевики, от греха подальше, либо срочно уехали из города, либо залегли на дно.

В некоторых районах Питера воцарилось безвластие...

— Не, пацаны, упускать такой момент нельзя! — отхлебнув пива и утерев рукавом губы, категорически заявил Чахлый, скуластый и приземистый черноволосый «пехотинец» с огромными ручищами. — Столько бабок в воздухе повисло, барыги в непонятках, не знают, кому максать! Дрожат, суки, в ожидании новых гостей... А некоторые, особо шустрые, уже наверняка под мусорскую «крышу» переметнулись, ручонки свои потные от радости потирая!

— Ну, я ваще готов... Если вы сами подписываетесь — хоть прямо сейчас можем! — проглотив последний кусок жареного мяса, положив шампур на тарелку и смачно рыгнув, с готовностью доложил двухметровый громила Бита, еще в детском саду получивший позорную тогда белую книжечку с категорическим диагнозом «олигофрения в стадии дебильности».

Это потом, когда пришло время идти в армию, выяснилось, что ему, оказывается, жутко повезло! А раньше, все школьные годы, только крепкий лоб, обида на весь окружающий мир и незаживающие кулаки помогали Бите противостоять язвительным подколкам и усмешкам других, «нормальных», одноклассников, сейчас не имеющих ни работы, ни бабок, ни тачки. Зато он, Бита, — полноправный браток! Во!..

— Чтобы самим делать объяву и собирать процент под себя, нужно иметь авторитет среди братвы! — логично заметил интеллектуал Доцент, среди их команды, сложившейся еще в вонючем дворе-колодце на Лиговке, всегда отличавшийся умом и сообразительностью и получивший свое звучное погоняло благодаря известному всей стране киноперсонажу, замечательно сыгранному заслуженным Винни Пухом страны Евгением Леоновым. — А у нас его нет!.. Какие у нас заслуги?! Фраеров всяких залетных на рынке бомбили, с ножичком и кастетом?! Лажа, дерьмо!.. Или, может быть, мы на стрелки с мочиловом ездили, как другие пацаны?! А потом зарывали трупы чужаков на дне свежевырытых могил?! Кто с нами, «шестерками», говорить станет, а?! «Ростовские»? Или, может, «воркутинские»?