Дон Пендлтон - Аризонская западня

Юному сержанту Маку Болану судьба явилась одним летним полднем в виде телеграммы. Болан как раз завершил свое второе боевое задание в Южном Вьетнаме, когда его настигла весть о смерти отца, матери и сестры. Вернувшись в Штаты, чтобы отдать последний долг дорогим людям, Болан со всей решительностью бросил вызов теневой стороне цивилизованного мира, о которой большинство людей даже и не подозревает.

Семья Мака Болана погибла от руки мафии, этой зловещей преступной организации, которая за столетие эволюционировала из небольших разрозненных банд в то, что некий министр юстиции назвал «невидимым вторым правительством» Соединенных Штатов. «Правительство» это незримо управляло почти любой законной или нелегальной отраслью деятельности, какую только можно себе представить.

Превосходно натренированный, высокопрофессиональный военный, Мак Болан быстро раскусил методы, с помощью которых преступные мафиози смогли расстроить и обессилить легальную правящую систему Америки, и он отреагировал единственно возможным образом. Болан применил тактику, принесшую ему во Вьетнаме кличку «Палач».

— На кой черт нам сражаться в восьми тысячах миль от дома, — спрашивал юный Мак Болан, — когда настоящий враг уничтожает все, что нам дорого, у нас на родине?

Таким образом, Палач продолжил свою войну в Америке, начав личный крестовый поход против сил зла, против мафии. Вопреки всему воин выстоял в первой битве со всемогущим преступным синдикатом и отправился на новые поля боевых действий. Где бы ни подымала «Коза Ностра» голову, тут же появлялся и неумолимый Палач, готовый ее отрубить.

Мафия была обескуражена, она была совершенно не готова противостоять безжалостному стилю ведения войны, присущему Маку Болану. Мафиози знали, что в конечном счете они должны выиграть — соотношение сил выглядело слишком неравным: ни один боец, каким бы суперменом он ни являлся, не мог бесконечно долго противостоять объединенной мощи организации. Однако до поры до времени казалось, что Болан заколдован и неуязвим — он спокойно раскатывал от одной твердыни американской мафии к другой, верша свои дерзкие набеги на империю порока и зла.

Последняя такая акция Палача против легионов синдиката состоялась в Кливленде, штат Огайо, где Болан разрушил имперские мечты и притязания некоего Тони Морелло по кличке «Гад» и в очередной раз разгромил отряды мафии. То была тридцатая болановская кампания против синдиката, и даже сам неустрашимый воин сознавал, что полоса везения не может длиться вечно. Рано или поздно она внезапно оборвется, и скорее рано, нежели поздно. Тем не менее Болан был исполнен решимости продолжать войну против заклятого врага до последнего дыхания, до последней капли крови. Это была война, в которой не давали и не просили пощады, война, в которой не сдавались и не заключали перемирий, в которой каждый шаг был по краю могилы.

Один морской капитан [1], участник другой войны, ведущейся с похожей, если не с идентичной, целью, написал гимн воинской доблести, наглядно отразивший суть донкихотства Болана:

Кто небо вспахать отважится,

Как некий мудрец сказал,

Лишь в дураках окажется.

Но он взлетел и вспахал.

А еще говорится в Завете:

Не кличь понапрасну беды.

Но отправился сеять он ветер,

И горькими были плоды.

И смерть свою принял как милость,

О чем, мол, тут говорить.

И слов обветшалых унылость

Смог кровью своей оживить.

О да, Палач Мак Болан готов был охотно пролить свою кровь, равно как и кровь своих врагов, чтобы влить новую жизнь в некоторые обветшалые и поблекшие слова и понятия. Такие, как мир, справедливость, доблесть. Эти слова не утратили своего значения и в наши дни, хотя мафия сделала все ей доступное, чтобы исказить и извратить их смысл.

Палач был готов вернуть затасканным понятиям их прежнее значение.

И готов был заплатить кровью.

Крупный мужчина неподвижно стоял, пригнувшись в темноте, и все чувства его были обострены до предела. Вокруг него пустыня жила своей тайной ночной жизнью. Шла неустанная, вечная борьба за выживание со своей тактикой и стратегией, с ударами и контрударами. В колючем кустарнике неподалеку от человека негромко жужжали насекомые, а где-то сбоку по песку прошелестела гремучая змея — искала очередную жертву. Человек — Мак Болан — тоже охотился, но его добыча была куда смертоносней, чем ядовитое пресмыкающееся.

Палач выслеживал каннибалов. Он шел по их следу от охотничьих угодий Кливленда до засушливых просторов Аризоны, где обнаружил их в избытке. Троглодиты мафии окопались здесь и с каждым днем усиливали свою хватку на горле общества штата Большого Каньона [2]. Более того, Болан обнаружил в этих краях такое количество мишеней и потенциальных охотничьих трофеев, что провел добрую часть недели в Тусоне, занимаясь одной лишь классификацией и каталогизацией, оценивая численность врага, прикидывая уязвимые места и наилучшее время для нанесения удара и составляя перечень шулеров, мошенников и прочей шушеры, которая, как хорошо знал Болан, сама еще мафией не являлась, но служила верным симптомом этого ракового заболевания. Палач наткнулся на «кое-что еще». Сначала это были туманные и разрозненные слухи насчет «малины в пустыне». Болан заинтересовался, и постепенно перед ним возникла хотя и далекая от завершения, но весьма интригующая картина чего-то такого, что заваривалось на охотничьих угодьях тусонской мафии и стоило дальнейшего углубленного расследования.

Болан разыскал «малину в пустыне» под вечер шестого дня своего пребывания в Тусоне. То, что он нашел, было загадкой наоборот: решением без задачи, ответом без вопроса. И тогда Болан вернулся к самому началу, чтобы обнаружить вопрос, который, в свою очередь, должен вывести его на другие вопросы и на их окончательное решение.