Дон Пендлтон - Ад на Гавайях

— Хотел бы, — подтвердил Броньола.

— Минутку, сэр. Качество записи низкое. Очень слабый сигнал в дециметровом диапазоне, источник находится в районе западного берега Оаху. Разговор совсем короткий. Слушайте, сэр.

Броньола услышал возбужденный женский голос:

— Говорит СОГ-32. Это вы? Отвечайте же!

Взволнованный мужской голос тотчас отозвался:

— Смайли! Слава Богу. Какого черта он там делает?

— Все нормально. Думаю, сейчас будем уходить.

Поможете?

— Спрашиваешь! Подберем вас по дороге. Тяни его оттуда!

— Уже идем.

На этом разговор обрывался. Офицер разведки спросил:

— Вы все разобрали, сэр?

— Да, обычная пустышка, — покривил душой Броньола. — Уничтожьте запись.

— Но, сэр, как правило, мы...

— Не надо учить меня правилам. Я сказал — уничтожить! Вы меня поняли?

— Да, сэр. Так точно.

— Все остальные сообщения держите до моего звонка. Некоторое время меня здесь не будет.

Броньола повесил трубку и вышел из комнаты. Поймав любопытный взгляд радиста, федерал возбужденно бросил:

— Точку ставить еще рано.

— Сэр?

— Я о нашем потрясающем парне. Похоже, у вас с ним еще много похождений впереди.

— Честно говоря, сэр, я на это надеюсь.

— Я тоже.

Это был старый прогулочный катер: небольшая каюта с низким потолком и минимум удобств, но Смайли Даблин суденышко показалось лучшим кораблем в мире.

Она позволила Томми Андерсу осмотреть себя и заклеить пластырем ссадины, заработанные во время заварухи на пляже Кухио. После этого девушка устало опустилась в шезлонг и тихо вздохнула.

Болан и Лайонс оставались на палубе; они вели катер обычным курсом мимо Алмазной Головы на приличном удалении от «Пеле Феникс», время от времени поглядывая в небо: не появились ли там серебряные крылышки?

— Ну что за парень! — тихо произнес Андерс.

— Если ты имеешь в виду Мака Потрошителя, — устало проговорила Смайли, — то его смогут оценить только наши потомки.

— Что у вас там было?

— О, ничего особенного. Две шлюпки взлетели на воздух, гавайский преступный мир сократился примерно на треть, заодно отдали концы несколько мошенников-иностранцев, полиция Гонолулу осталась с носом. Постой-ка... может, я что-нибудь забыла?

— Иногда я просто отказываюсь верить, — сказал Андерс с нервным смешком. И тем не менее он верил каждому слову Смайли.

— Ах да, это еще не все. Брось-ка мне вон тот портфель.

Андерс взял портфель и положил его на столик; ощупывая разбитую цепочку, он заметил:

— Не сойти мне с этого места, если внутри не лежит какая-нибудь страсть-мордасть. Главное, чтобы туда не попала вода.

— Вряд ли, — улыбнулась Смайли. — Я держала его в зубах, как кошка своего детеныша. А что касается страстей-мордастей... ты поверишь, что я отстрелила человеку руку?

Андерс прищелкнул языком.

— Нужно быть разборчивее в знакомствах, леди. От этого мистера Болана еще не того наберешься.

— Все возможно... — Смайли содрогнулась от воспоминания. — Впрочем, ладно, теперь уже не имеет значения.

— Хочешь, чтобы я открыл? — мягко спросил Андерс.

Девушка кивнула.

— Да. У тебя есть сигарета?

Он прикурил сигарету и протянул ее Смайли, потом достал перочинный нож и принялся возиться с замком.

— Хорошо, если там нет мины, — озабоченно пробормотал Андерс.

Девушка ободряюще встряхнула головой:

— Исключено. Я сама видела, как он укладывал портфель.

— Он — это кто?

— Он — это Ван Хо.

— Что еще за Ван Хо? — прыснул Андерс. — Знаешь, это просто смешно. Лунь, Чун, Ван тра-та-ра-ран. Я лично не расист, но...

— Он мертв, и его люди тоже. И у меня какое-то пакостное чувство... Томми, они здесь были по очень важному делу.

— Слушай... — Андерс подыскивал слова, пытаясь успокоить девушку. — Это важное дело свело их в могилу. Но куда важнее другое: ты жива и здорова! Вы догадываетесь, прекрасная леди, как мы все этому рады?

Смайли коснулась его руки и сказала:

— Спасибо, Том. И поблагодари того сукина сына на палубе, ладно? Если бы не он, из меня получилось бы неплохое угощение для акул.

— Значит, все было так серьезно?

— Не то слово. Прямо зло берет, как подумаю об этих фараонах...

— Не кипятись. Они делают свою работу. Так же, как и мы.

— Знаю. Но почему бы им не делать ее в другом месте? Почему на всем этом проклятом острове они охотятся именно... я этого никогда не пойму! Томми, мне кажется, я в него влюбилась.

— Что ж, нашего полку прибыло. Я давно его люблю, — хмыкнул Андерс.

— Нет, я имею в виду...

— Я понимаю, детка. Но отчего бы тебе не попробовать со мной? Это гораздо безопаснее, и моя страховка обойдется дешевле.

— Тебя я тоже люблю, Томми.

— Ты хочешь сказать...

Девушка рассмеялась и поцеловала ему руку. Ей уже не так теснило грудь и стало легче дышать. Чудесный он все же человек, этот актер, этот мнимый итальянец!..

— Тебе помочь, Том?

— Нет, я уже почти открыл. Ну вот — ваш багаж, мадам.

Смайли бросила на Андерса благодарный взгляд и взяла в руки бумаги. Они были почти сухие. Склонившись над ее плечом, актер всмотрелся в документы и сокрушенно вздохнул:

— Сплошная тарабарщина. Я никогда не мог понять, как это читают: снизу вверх, сверху вниз или наискосок?

Внезапно у девушки задрожали руки, и она стала лихорадочно перебирать страницы.

— Что случилось? — встревоженно спросил Андерс.

— Прошу тебя, пришли сюда Мака, — попросила она глухим, чуть слышным голосом.

— Смайли, черт побери, что это?

— Как тебе понравится еще одна Куба? — прошептала девушка.

— Что? Ты хочешь сказать... ракеты?

— Позови сюда Мака!

В эту минуту в дверях каюты появился Болан.

— Чун пересел на вертолет. Тоби идет за ним, но для меня охота, похоже, заканчивается. Держитесь, ребята. Пока!

Он исчез прежде, чем Смайли и Андерс успели опомниться.

— О чем он говорит? — закричала девушка.

Побледневший Андерс направился к двери; там он задержался и оглянулся на Смайли.

Но объяснений не потребовалось. Сверху донесся красноречивый шум вертолетного винта, и зловещий голос из громкоговорителя лишь облек в слова то, что все и так уже поняли.

— Это полиция. Ложитесь в дрейф и приготовьтесь к приему человека на борт.

— О Господи! Нет! — застонала Смайли.

— Он не станет сопротивляться, — деревянным голосом заверил актер.

Кто-то раскрыл все карты Палача, и Андерс даже не знал, кого в этом винить.

Два вертолета висели над катером в пятидесяти метрах друг от друга. К полицейской машине присоединился большой военный вертолет, и теперь между ними шел оживленный радиообмен.

Людям на катере было видно, что в воздухе над ними идет горячий спор. Наконец, спустя несколько минут, военные уступили, и полицейский вертолет вновь занял место прямо над палубой.