Андрей Таманцев - Угол атаки

— Не знаю.

— Иди еще подумай, — посоветовал Боцман. Муха хотел обидеться, но не успел и рванул в кусты. Говорят, халявного сыра не бывает. Халявного шашлыка тоже.

— Тихо! — вдруг приказал Док и поднял голову. Мы прислушались. Откуда-то сверху, с большой высоты, доносился слабый гул самолетного двигателя.

— Уже третий или четвертый раз пролетает, — объяснил Док.

Я перевернулся на спину и поднес к глазам бинокль. Успел увидеть лишь маленькое серебристое пятнышко на высоте километров семь-восемь. Оно прошло к юго-западу и растаяло в лучах склоняющегося к закату солнца. Инверсионного следа за ним не было. Значит, не истребитель. Скорость тоже была явно не сверхзвуковая — километров семьсот — восемьсот в час, не больше. Похоже на пассажирский самолет, но их трассы были очень далеко отсюда.

Я решил подождать. Километрах в трехстах — государственная граница. Если рейс не международный, самолет должен будет там развернуться. Значит, минут через сорок снова пройдет над нами.

Я оказался прав. Через полчаса вновь донесся нарастающий гул турбин. Я всмотрелся. Турбин было четыре — на консолях, под крыльями. Как у ильюшинских машин. Классический силуэт пассажирского лайнера. Что-то вроде Ил-76. И только какая-то непонятная круглая нашлепка над фюзеляжем.

— Что это у него за тарелка? — спросил Муха, временно вернувшийся к нормальной жизни.

— Какая тарелка? — не понял Боцман. — И в самом деле тарелка.

И тут мне стало нехорошо. Тарелка. Твою мать. Тарелка!

— Глуши связь! — крикнул я Доку. — Вырубай к черту! Быстро, Док! Быстро!

Он растерянно оглянулся на меня:

— Я уже все передал. А в чем дело?

Он взял у Мухи бинокль и всмотрелся в небо.

— Господи боже! Это же А-50! Или я ошибаюсь?

— Если бы!

Артист, Муха и Боцман, не закончившие такого высшего командного училища ВДВ, как я, и не обладавшие такой любознательностью и кругозором, как Док, с недоумением смотрели на меня, ожидая разъяснений.

Я разъяснил. А-50, принятый на вооружение ВВС СССР в 1984 году взамен морально устаревшего Ту-126, является самолетом дальнего радиолокационного обнаружения и управления. Он может применяться для обнаружения и сопровождения воздушных целей и надводных кораблей, для оповещения командных пунктов о воздушной и надводной обстановке, для управления самолетами истребительной и ударной авиации при их наведении на воздушные, наземные и морские цели, а также служить воздушным командным пунктом. И этому замечательному детищу Таганрогского научно-технического комплекса имени Бериева обнаружить радиопередатчик по одному-единственному сигналу и определить его координаты с точностью до метра — как два пальца обоссать. Что оно, возможно, уже и сделало.

— Передавай, — приказал я Доку. — «Замечен А-50. Пролетал раз пять. Вряд ли случайно. Наши действия?»

Муха вскочил и на четвереньках ломанулся в кусты. На ходу объяснил:

— Прихватило. Я сейчас, я быстро.

— Есть, — сказал Док.

Центр отреагировал мгновенно:

— "Немедленно возвращайтесь в исходную точку маршрута. Все ненужное бросьте. При захвате сопротивления не оказывать".

Такие приказы никому не нужно повторять Дважды. Мы кинулись по лазу в блиндаж. И только успели похватать «каштаны» и распихать рожки по подсумкам, как все пространство вокруг словно бы сгустилось от рева вертолетных движков. Три «двадцать четвертых» и «двадцать восьмой» поднялись в воздух и устремились к нашему мысу, сужая круги. Какая-то из вертушек зависла прямо над нами, воздушные струи разметали нашу маскировочную сеть, трубный небесный глас возвестил:

— Бросить оружие! Сопротивление бесполезно! Рванули светошумовые гранаты, которые мы поставили на растяжках на подходах к базе. Это означало, что штурмовой отряд заранее подтянулся на исходные и ждал только воздушной поддержки. И тут же на краю нашего лежбища возник рослый мужик в камуфляже с полевыми подполковничьими погонами и наставил на нас «калаш»:

— Не двигаться! Руки за голову! Где остальные?

И не успел я удивиться этому странному вопросу, как прыткий подполковник вдруг выронил автомат и поднял руки. Из-за его спины выглянул Муха. Одной рукой он вжимал ствол ПСС в затылок подполковника, другой придерживал штаны. И даже сквозь слой маскировочного грима на его лице читалось: «Даже посрать не дадут спокойно!»

— Прикройте! — крикнул Док и пополз по лазу к НП с такой скоростью, что только локти замелькали и завиляла обтянутая камуфляжем задница. За собой он волочил какую-то зеленую трубу, но у меня не было времени рассматривать, что это за труба. Мы влупили из всех стволов вкруговую, заставив штурмовиков вжаться в камни, а вертушки отойти на безопасное расстояние.

Была, конечно, вероятность того, что они саданут в нас ракетой или польют из пушки. Но расчет был на то, что они видели начало штурма и вряд ли захотят мочить подполковника и других бойцов, которых могло изрешетить осколками. Так и вышло. Не переставая поливать из «каштана», я оглянулся в сторону Дока. Очень меня интересовало, на кой хрен его понесло на НП. Подполковника это тоже интересовало. Он стоял выше меня и потому увидел все раньше. А потом увидел и я.

И понял, что за трубу волочил Док.

Это была «Игла».

Ручной зенитно-ракетный комплекс «Игла». Дальность полета ракеты по горизонтали — 5200 метров. При максимальной скорости цели 1450 километров в час вероятность поражения цели одной ракетой составляет 38 процентов. Чем ниже скорость цели, тем выше процент попадания. Вертолеты поражаются стопроцентно. А огромная «Мрия», неподвижно стоящая в полукилометре, — на все 200 процентов.

Док поерзал, устраиваясь поудобней, приладил на правом плече «Иглу» и припал к прицелу. Подполковник завопил так, что заглушил все вертолетные движки и грохот автоматной пальбы:

— Стой! Отставить! Стой!

Ага. «Стой». Скажи это своей тете.

Труба на плече Дока дернулась. Из заднего конца полыхнуло. Сработал ускоритель, десятикилограммовая ракета прочертила красивую дугу над аэродромом и вмазалась прямо в середину фюзеляжа «Мрии». Грохнул взрыв. Тулово самолета просело, как надпиленное бревно на козлах.

* * *

Красивый был самолет.

Теперь он наверняка не взлетит.

Док встал, поднял руки и объявил:

— Мы сдаемся!

То, что для Пастухова было предположением, для полковника Голубкова являлось бесспорным фактом. Самолет дальнего радиолокационного обнаружения А-50 не мог появиться над объектом случайно. Такие самолеты не появляются случайно нигде.

А-50 мог вылететь в район Потапова лишь в том случае, если бы это была зона военных действий или место проведения крупномасштабных учений с участием всех родов войск. Таких летающих командных пунктов в ВВС России было не больше трех десятков, приказ о вылете мог поступить только из Москвы.