Андрей Таманцев - Рискнуть и победить (Убить демократа)

Золотой карандашик старшего референта застыл над блокнотом:

— О чем?

— О вопросах его безопасности.

— Вы не могли бы более подробно изложить тему своего разговора, чтобы я могла передать ее шефу?

— А вы в этом что-нибудь понимаете? — спросил Пастухов.

Сложная прическа на голове старшего референта качнулась и едва не рассыпалась от возмущения. Но она овладела собой.

— Чтобы сообщить шефу тему вашей беседы, вовсе не обязательно быть специалистом в вопросах охраны. Итак?

— Передайте, что я хочу обсудить с ним проблемы блокирования объекта угрозы на дальних обводах, — вежливо сказал Пастухов.

Она сделала несколько стенографических загогулин в блокноте и величественно уплыла в кабинет, отделенный от приемной массивной дубовой дверью с бронзовыми ручками.

Резиденция губернатора размещалась в бывшем здании обкома КПСС. Несмотря на современную мебель и какие-то экзотические многолетние цветы, расставленные в торцах коридоров и в приемных, в здании был неистребим какой-то казенный дух, дух присутственного места, враждебный любому вошедшему. Не потому, что человек вошел с каким-то делом, которое может отвлечь обитателей этого места от их важных обязанностей, но уже само появление постороннего, человека с улицы, вызывало волны враждебности. Любой посторонний, будь он проситель или предлагатель чего-то полезного, был враждебен каждому сантиметру этого здания.

Он был неуместен здесь. Несмотря на то что милиционеров у входа давно уже заменили прилично одетые и вежливые охранники и не меньше двух или трех раз сменились все секретарши и начальники канцелярий, этот дух враждебности к каждому вошедшему с улицы человеку все же не выветривался, он незримо присутствовал в атмосфере губернаторской резиденции, невольно заставляя вспомнить времена, когда перед входом в это массивное здание красовалась вывеска «Областной комитет КПСС», а на шпиле над зданием реял красный флаг.

Через минуту старший референт выплыла из кабинета и сообщила Пастухову, стоя у открытой двери в кабинет:

— Заходите. Валентин Иванович вас ждет.

При этом вид у нее был такой обескураженный, что две другие секретарши (или младших менеджера) сделали вид, что крайне заняты своими бумагами — настолько, что им некогда даже взгляда поднять на свою начальницу.

Только два телохранителя губернатора как полулежали в креслах в углу приемной, перемалывая мощными челюстями жвачку, так и остались в той же позе, никак не прореагировав на происшедшее.

Губернатор сидел за массивным, сталинских времен письменным столом — высокий сухощавый пятидесятилетний мужчина в свежей крахмальной рубашке и с распущенным узлом галстука. Поддернутые белоснежные манжеты были скреплены красивыми запонками из какого-то уральского самоцвета в серебряной или мельхиоровой оправе. Подглазья набухли и были темными, как у людей, страдающих почками.

Пастухов обратил внимание, что пишет он не шариком, а красивой, с золотой отделкой самопиской. И это ему почему-то очень понравилось, хотя сам он писал мало и ему было в высшей степени все равно, чем писать — лишь бы писало.

Увидев посетителя, губернатор поднялся из-за стола, вышел навстречу гостю и пожал ему руку.

— Даже думать не хочу о той чуши, которую вы сказали моему референту. Но если начальник охраны моего соперника просит о встрече — значит, у него есть на то причины. Излагайте. Кофе? Чай?

— Спасибо, ничего, — отказался Пастухов.

— Тогда пойдемте сюда, — предложил губернатор. Он открыл небольшую дверцу в торце своего кабинета, и они оказались в небольшой комнате, обставленной как столовая или гостиная: с буфетом, диваном и обеденным столом на шесть персон.

Пастухов понял, что это была комната отдыха, какие, как он слышал, являлись обязательной принадлежностью кабинетов большого начальства. Впрочем, слышать-то слышал, но бывать в них ему не приходилось ни разу.

Губернатор достал из буфета початую бутылку коньяка и два хрустальных фужера, щедро налил в оба и жестом предложил Пастухову не стесняться.

— Спасибо, я не пью, — отказался Пастухов.

— На работе? — уточнил губернатор.

— Нет, практически вообще. Ну, глоток на поминках… — Почему?

Пастухов понял, что должен искренне отвечать на все вопросы, даже пустяковые, если он хочет получить искренние ответы на свои.

— У меня отец от водки сгорел.

— Боитесь повторить его судьбу?

— Не боюсь. Не хочу, — уточнил Пастухов. — Есть и еще причина. Когда я выпью, во мне поселяется как бы другой человек. И он мне не нравится. Он мне мешает жить, думать, делать свое дело.

— Спасибо за откровенный ответ. А вот мне этот другой человек нравится. Он свободен, весел, раскован. Может легко позволить себе то, чего я в нормальном состоянии позволить себе не могу. Да, нравится. Поэтому я и пью. — И в доказательство губернатор одним махом опрокинул в себя содержимое фужера. — Давай выкладывай. Зачем начальнику охраны Антонюка понадобилась встреча с губернатором?

— У меня есть несколько вопросов. Но прежде — один совет. Немедленно смените ваших мордоворотов. Я имею в виду охрану.

— Почему?

— Перед тем как встретиться с вами, я прошел два поста. Один — на входе. Ладно, не будем к ним придираться, хотя заметить, что у человека оружие, — для этого никакого металлоискателя не нужно. Для опытного человека. Второй пост — на этаже возле вашего лифта. Та же картина. И наконец, двое ваших охранников в приемной.

Но они-то должны были хотя бы обыскать посетителя. Тем более что посетитель незнакомый. Я не принес с собой сюда оружия только потому, что оно мне не нужно.

А если бы было нужно?

— Ты считаешь, что моей жизни угрожает опасность?

— А вы считаете — нет? Тогда просто увольте лишних людей.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Да, считаю, — сказал Пастухов. — Поэтому ваших охранников я не уволил бы, а сменил.

— Где я возьму других?

— Я вам пришлю пару моих ребят. Из Москвы. Они придут и скажут, что от меня.

— Твоих — что это значит?

— Мы вместе воевали в Чечне.

— Я так и подумал, что ты из военных. Кем ты был?

— Капитаном спецназа.

— Тебе же не больше 27—28 лет.

— Двадцать семь. Чин капитана я получил в двадцать пять.

— Так-так. Тем более интересно с тобой поговорить. Твои ребята с меня небось три шкуры сдерут?

— Нет, всего по пять тысяч долларов.

— За две недели работы?! — изумился Хомутов.

— Когда вы нанимаете специалистов экстракласса, вы удивляетесь, что у них высокие расценки?

— А они экстра-класса?

— Таких в России не наберется больше десятка.

— Убедил, — подумав, сказал Хомутов. — Да, убедил. Почему-то я тебе верю.

Столько же тебе платит Антонюк?