Андрей Таманцев - Автономный рейд

— Три ровно... — сказал Артемов и вежливо хмыкнул:

— Давайте не будем?

Мы же не дети. Предлагаю прокалькулировать: машину, командировочные, суточные и все прочее. Из расчета тридцать долларов в час.

— Ладно! Ради хорошего человека — пятьдесят в час, и по рукам? — почти согласился Боцман и напомнил:

— Да, а список?

— Дался вам этот список, — досадливо крякнул Артемов, но полез в портфель и достал прозрачную папочку с несколькими листочками бумаги. На верхнем под грифом «Резо-гарантии» выстроился столбик из «Щитов», «Защит» и «Безопасностей Лтд». Почти о всех нам было известно, что они тоже застрахованы в «России». Наш «MX плюс» находился в середине между «Мечом» и «Надежностью».

— Ого, — удивился Боцман. — И вы их всех обошли?

— Почти, — улыбаясь, кивнул клиент. — Мы решили уж заодно выбрать для себя агентство, с которым и в дальнейшем будем иметь дело. Да и вы правы: полтора миллиона кому попало не доверишь.

— Ото ж! — поднял Боцман к потолку свой мощный палец.

Вот так это началось. И сперва ничего чрезвычайного не наблюдалось.

Коллеги из указанных — вплоть до «Меча» — фирм подтвердили, что «Изумруд» к ним обращался. В регистрационной палате они значились, их офис на Новом Арбате производил впечатление солидности, в банке «Микон» о фирме тоже отозвались уважительно. В общем, мы подписались.

Везти груз должен был Боцман. Однако за день до поездки некий чайник влетел на своей «копейке» в бок его «форду-скорпио», покорежив машину и сотряся могучий мозг моего друга. Боцман уверял, что чувствует себя прекрасно и что готов в полет. Но мы решили не рисковать. Не война, чего горячиться. Поэтому в Тбилиси выпало отправиться мне.

Передача «Изумрудом» ожерелья Тамары была обставлена как полагается.

Сначала в офисе на Арбате двое экспертов, приглашенных покупателями, в перчатках, с лупами и химикатами обнюхали каждый камешек в полосе из чеканных золотых прямоугольников. Потом сокровище запаяли в прозрачный полиэтиленовый чехол и уложили в футляр с полупрозрачной крышкой. Потом футляр еще раз обтянули прозрачным полиэтиленом и уложили в металлический кейс.

Получив под расписку чемоданчик с ожерельем, я пожал продавцам и покупателям руки и на арендованном броневике благополучно добрался до Шереметьева. Артист явно для всех сопровождал меня в стальном кузове, а Док, маскируясь, следовал позади на своем стареньком «мерее». В аэропорту Артист, по обыкновению щедро одаривая пассажирок и служительниц авиасервиса комплиментами, проследил, как я прохожу контроли, просветки и, кстати, даже обнюхивания на предмет наркоты. Я помахал ему рукой, прошел через таможенников в малый спецзал и только-только осмотрелся в ожидании приглашения на посадку, как и объявились Регина с Поводком.

Пока я соображал, что бы все это могло значить, Поводок объяснил мне, что они с Региной после дембеля работают тут. Ненавязчиво проверяют, так сказать, для страховки, VIPов и их сопровождающих на тот случай, если даже после всех просветок кто-то из них умудрится протащить или заполучить по дороге нечто незаконное или опасное. Вернее, работает, конечно, Регина, а он состоит при ней в роли переводчика.

То ли Регина хорошо запомнила мой запах, то ли нюх у нее был куда чутче, чем у других ее хвостатых коллег, то ли чувство ответственности, закаленное в боях, оказалось мощнее, но она сумела у меня на руке засечь следы взрывчатки. Уловила те ничтожные молекулы, которые только и могли там остаться после недавнего мытья рук в туалете. Из-за этих-то вот молекул мне и приходилось теперь в темпе ломать себе башку.

Объяснить этот факт можно тысячью способов. Ну например. Незадолго до нас броневик кто-то использовал для перевозки ВВ. Или саперов. Пылинки осели в кузове или остались на ручках после прикосновений взрывников, а я их нечаянно подцепил. Или даже еще проще: у нас в офисе я взялся за какой-то предмет, на котором до этого оставил следы ВВ наш Боцман. Он у нас главный технический спец и такой большой любитель разминировании, что недавно опять занимался на курсах повышения саперской квалификации.

Главное, что у меня не было никаких оснований подозревать наличие взрывчатки внутри прикованного к моей руке кейса, ибо я в него руками не лазил. Только заглянул, когда не сводил глаз с ожерелья в полупрозрачном, да еще и запаянном в полиэтилен футляре. Так что смешно поднимать панику из-за какого-то несолидного запашка.

И поскольку веских поводов для тревоги нет, надо лететь.

— Пусть она проверит кейс, — попросил я Поводка, и Регина, не дожидаясь его дубляжа, привстала и обнюхала чемоданчик, начиная с ручки и кончая петельками на донце. Свою скептическую реакцию она сделала ясной даже для меня.

— И как ты считаешь, — спросил я вроде бы у Поводка, но глядя на Регину, — это опасно?

— Откуда мне знать? — пожал плечами простодушный сержант, но его опекунша кратко рыкнула, и он уточнил:

— Вообще-то, по-моему, она тебе не советует. Видишь, как смотрит по сторонам: от кого-то в этом зале несет злостью и опасностью для тебя.

Кто-то именно тебя пасет.

Если я не полечу, вернусь и все окажется шухером на пустом месте, расходы на аренду броневика однозначно попадают на наш бюджет, как и стоимость билета, и штрафные за задержку и срыв сроков доставки, что сразу сделает эту поездку убыточной, а меня идиотом. Трусливым причем.

С другой стороны, Регина столько раз нас выручала, предупреждая порой даже о снайперах, что не верить ей я не мог. Как жить, если уж и однополчанам не верить? Или однополчанкам? Собственно, на нас всех, и на меня в том числе, ей было плевать. Фактически эта сука по-настоящему оберегала одного только Поводка, заботиться о котором привыкла с самого раннего щенячьего возраста. Своего, вестимо: сам Поводок из своей щенячьей инфантильности до сих пор не выбрался. Причем Регина думала не только о его телесной целости, но и о его карьере и пропитании. Поэтому я был склонен доверять ее женско-материнскому чутью больше, чем собственной логике или экономической целесообразности.

Но если Регина права и за мной тут присматривают, то просто так мне не смыться. А вдруг, чем черт не шутит, в моем кейсе ВВ с радио-взрывателем? И ну как его запустят? Нет, мне не хотелось рисковать подобным образом, пока кейс ко мне прикован. И вообще, есть такой в нашем деле постулат: когда некое истолкование событий принято за базовое, вести себя надлежит так, будто никаких сомнений уже и не существует. По полной программе и с максимальной бдительностью.

— Мить, — попросил я, — щелкни себя по горлу и кивни на ту дверь, из которой вы пришли.

— Ты что? Я ж на работе! — возмутился он, но Регина дернула ухом, и он повиновался, звучно щелкнул себя по гортани.