Андрей Таманцев - Чужая игра

— Что-то случилось? — спросила Ольга.

— Я не имею права говорить вам об этом... — Сухотин сочувственно посмотрел на нее: она еще не знает, бедная, что стала вдовой...

Через десять минут «Волга» вновь затормозила у ворот дома Пастуховых. Сухотин вышел из машины и проводил Ольгу до ворот.

— Еще раз простите за беспокойство, — извинился полковник.

Затем Сухотин приказал водителю собрать оставленных в деревне людей, все быстро, не разговаривая, погрузились в машину и уехали. Ольга смотрела на шлейф пыли, поднимающийся за автомобилем, и думала: «Что бы все это могло значить? О боже, скорей бы Сережка возвращался! Я сойду с ума, если он задержится...»

Генерал-лейтенант Савченко оказался в весьма щекотливом положении: он попал между двумя жерновами, каждый из которых был способен легко его уничтожить. Несмотря на то что Леонид Иванович пытался подстраховаться и поэтому выложил первому заму министра историю с полигоном «Гамма», его непосредственный начальник, генерал армии Степанов, каким-то непостижимым для Савченко образом сумел отбить атаку старшего по должности начальника и удержаться в своем кресле. Из этого следовало, что теперь Савченко должен был опасаться прежде всего своего начальника, а не первого зама. Ведь Степанов был не просто его непосредственный начальник, он был идеолог авантюры с полигоном, в которой Леонид Иванович выполнял роль главного организатора.

У Савченко оставался только один выход из сложившейся ситуации: сделать так, чтобы об этой истории знало как можно меньше людей. Поэтому, когда ему доложили, что группа Пастухова захвачена на подступах к Москве, он без колебаний подтвердил приказ о ее немедленном уничтожении.

Но в кругу главных свидетелей еще оставались следователи Гержа и Сухотин. Савченко приказал им сворачивать следствие: еще не зная о судьбе генерала Иконникова, он всерьез опасался, что следователи смогут расколоть коменданта поволжского полигона и тогда все узнают о его, Савченко, активном участии в афере с «Гаммой».

Леонид Иванович находился уже на полигоне, когда с ним связался его помощник и сообщил, что полковник Гержа только что сдал ему на руки пакет со следственными материалами по делу о похищении контейнера. Пакет был опечатан сургучом; с обеих сторон пакета стояли штампы: «Совершенно секретно. Категория А. Единственный экземпляр. Вскрывать только в личном присутствии генерал-лейтенанта Савченко».

— Немедленно уничтожь пакет! — приказал Савченко помощнику. — Свяжись с майором Николаевым из службы внутренней безопасности и попроси у него надежных людей. Надо установить наблюдение за обоими следователями из прокуратуры — мне показалось, что они вели двойную игру, пусть люди Николаева выяснят круг общения этих полковников...

— Слушаюсь!

— Скорее всего, я на «Гамме» не задержусь: пробуду тут день, от силы два. Я хочу, чтобы к моему возвращению у вас с Николаевым уже были какие-нибудь материалы на следователей.

— Постараемся, товарищ генерал...

Савченко положил трубку. Он уже решил для себя, что и от следователей надо будет избавляться. Как — он еще не знал, но то, что это надо сделать как можно быстрее, он понимал.

А сейчас Леониду Ивановичу предстояло решить главную на сегодня задачу: полностью скрыть следы существования контейнеров с бактериологическим оружием на полигоне «Гамма». На военно-транспортном Антее, приземлившемся этим утром, вместе с Савченко прилетел взвод спецназа и четыре прапорщика из военно-строительного батальона, расположенного неподалеку от Москвы: Савченко справедливо считал, что местным службам в таком секретном деле, какое ему предстояло, доверять было нельзя.

Генерал понимал всю тяжесть своего должностного преступления; но он зашел в своих действиях настолько далеко, что по-другому поступить уже не мог. Так всегда получается, когда человек, облеченной высокой властью, начинает воспринимать свою должность не как место, на котором он должен служить государству и людям, а как синекуру, при которой он устраивает свои личные дела. К сожалению, в России на высоких постах почему-то часто оказываются люди подобного толка... А самое худшее, что только может быть, случается тогда, когда политикой начинают заниматься генералы: ведь в их руках не просто огромная власть, подкрепленная армейской дисциплиной, но и мощное оружие...

На «Гамме» объявили учебную тревогу, усадили весь местный персонал и даже комендантский взвод, охраняющий полигон, на машины и вывезли в степь, километров за двести от места дислокации. Дальше события развивались так. Охрану полигона взяли на себя прибывшие из Москвы спецназовцы. Один из прапорщиков-москвичей сел в кабину трактора «Беларусь» и начал копать несколько глубоких ям на периферии полигона. Тем временем еще один прапорщик-строитель на электрокаре перемещал бочки с ядом из склада к грузовику; третий отвозил бочки к яме, а четвертый на лебедке спускал их в выкопанные ямы. Бочек было много, а поскольку при обращении с ними следовало выполнять все меры предосторожности, работа шла очень медленно.

Савченко, постоянно находившийся у восьмого склада, ничего не мог поделать с этим; он понимал, что быстрее хоронить страшные бочки просто невозможно, но все время подгонял и без того взмыленных прапорщиков.

— Быстрее, мужики, быстрее! — твердил он. — Закончите сегодня — получите по тысяче долларов премии...

И мужики старались изо всех сил: в их строительном гарнизоне такие деньги они могли получить только за год работы. Бочки с отравой одна за одной исчезали в выкопанных ямах, но, казалось, им никогда не будет конца...

После разговора с генералом Савченко Степанов не стал возвращаться домой, а отправился к себе на дачу в поселок Жуковка: он решил, что самый разгар событий благоразумнее будет пересидеть вдали от Москвы. И если бы все стало развиваться неблагоприятным для генерала армии образом, тогда Семен Андреевич стал бы демонстрировать удивление: дескать, ничего не знаю, это все личная инициатива моих подчиненных, за что я с ними строго разберусь...

Степанов, в сопровождении двух внушительного вида охранников, помощника и шофера, оказался в собственном, недавно отстроенном двухэтажном особняке уже где-то в четвертом часу ночи. Выпив для крепости сна коньяку, Семен Андреевич приказал своим людям не беспокоить его, пока сам не проснется, и отправился на второй этаж в спальню.

Помощник с одним из охранников расположились в соседней к спальне комнате, шофер примостился на диванчике в холле первого этажа, а второй охранник, по договоренности с напарником, остался бодрствовать до утра. Он запер входную дверь, включил охранную сигнализацию, не позволяющую проникнуть на территорию дачи чужим, и по привычке прошелся по особняку, проверяя надежность запоров у окон и дверей. Все, как всегда, было в идеальном порядке. Охранник сел в кресло, расположенное на втором этаже у лестницы, ведущей вниз, взял недавно начатый детектив и углубился в чтение.