Дэшил Хэммет - Тонкий человек

– Спасибо, – сказал я и добавил, обращаясь к Мими: – Я относился к ней достаточно неплохо.

– Ты чертовски скользкий человек, – пожаловалась она. – Скажи, например, тебе она нравилась так же, как и я?

– Ты имеешь в виду те два-три раза, когда мы скоротали по паре часов в обществе друг друга?

Смех ее звучал неподдельно.

– Вот это достойный ответ!

Она повернулась к Дороти, направлявшейся к нам со стаканами.

– Надо будет купить тебе голубой халат именно такого оттенка. Он очень тебе идет.

Я взял у Дороти один из стаканов и сказал, что мне пора одеваться.

Когда я вышел из ванной, Нора и Дороти находились в спальне; Нора расчесывала волосы, а Дороти сидела на краю кровати, держа в руках чулок.

Изображение Норы в настольном зеркале послало мне воздушный поцелуй. Она выглядела очень счастливой.

– Вы любите Ника, да, Нора? – спросила Дороти.

– Он – старый глупый грек, но я к нему привыкла.

– Но Чарльз – не греческое имя.

– Настоящее имя – Чараламбидес, – объяснил я. – Когда мой старик перебрался сюда, придурок, оформлявший документы на Эллис Айлэнд, сказал, что Чараламбидес – это слишком длинно – запутаешься, пока напишешь, – и сократил имя до «Чарльз». Старику было безразлично: пусть зовут как угодно, хоть «Икс», вот они его и впустили.

Дороти пристально посмотрела на меня.

– Я никак не могу понять, когда вы говорите правду, а когда врете. – Она начала было натягивать на ногу чулок, затем остановилась. – А что нужно от вас маме?

– Ничего. Она пыталась вытянуть из меня информацию. Ей хотелось знать, что ты говорила и делала вчера вечером.

– Я так и думала. И что же вы ей сказали?

– Что мог я ей сказать? Ты ничего особенного не говорила и не делала.

Наморщив лоб, она задумалась над моим ответом, но когда заговорила снова, то уже на другую тему.

– Я и не знала, что между вами и мамой что-то было. Конечно, тогда я была совсем еще ребенком, и не поняла бы, в чем дело, если бы и заметила что-либо, однако я даже не знала, что вы называете друг друга по имени.

Нора, смеясь, отвернулась от зеркала.

– Вот теперь что-то начинает проясняться. – Она махнула Дороти расческой. – Продолжай, дорогая.

Дороти простодушно сказала:

– Ну, я ведь не знала.

Я вытаскивал из рубашки булавки, которыми ее скололи в прачечной.

– А что ты знаешь теперь? – спросил я.

– Ничего, – медленно сказала она, и лицо ее начало краснеть, – но я догадываюсь. – Она уткнулась глазами в свой чулок.

– Догадываешься, – проворчал я. – Ты, конечно, дрянная девчонка, но не надо так смущаться. Если в голову тебе приходят только гадкие мысли, тут уж ничего не поделаешь.

Она подняла голову и рассмеялась, однако, задавая следующий вопрос, вновь посерьезнела.

– Как вы думаете, я буду очень похожа на маму?

– Я бы не удивился.

– Вы действительно так думаете?

– Ты хочешь, чтобы я сказал «нет»? Нет.

– И вот с этим я вынуждена жить, – радостно сказала Нора. – И ничего с ним не сделаешь.

Я первым закончил одеваться и вышел в гостиную. Мими сидела у Йоргенсена на коленях. Она встала и спросила:

– Что тебе подарили на Рождество?

– Нора подарила мне часы. – Я показал их Мими.

Она сказала, что они прелестны, и была права.

– А что ты ей подарил?

– Ожерелье.

Йоргенсен спросил: «Можно?» и, поднявшись, налил себе выпить.

В дверь позвонили. Я впустил Куиннов и Марго Иннес и представил их Йоргенсенам. Наконец, закончив свой туалет, Нора и Дороти вышли из спальни, и Куинн сразу же привязался к Дороти. Пришел Ларри Краули с девушкой по имени Дэнис, а несколько минут спустя явилась чета Эджес. Я выиграл у Марго в кости тридцать два доллара. Девушке по имени Дэнис пришлось удалиться в спальню и на некоторое время прилечь. Чуть позже шести Элис Куинн, с помощью Марго Иннес, удалось оторвать мужа от Дороти, и она увела его куда-то, где их уже ждали. Ушли супруги Эджес. Надев сначала свое пальто, Мими одела мужа и дочь.

– Конечно, я сообщаю об этом слишком поздно, но, может, вы нашли бы время завтра вечером приехать к нам на ужин?

– Конечно, – сказала Нора.

Мы пожали друг другу руки, каждый сказал что-то вежливое, и они ушли.

Нора закрыла за ними дверь и прислонилась к ней спиной.

– Бог ты мой, как он симпатичен, – сказала она.

До того момента я вполне отчетливо представлял себе, что делаю и какое место занимаю во всей этой Вулфово-Уайнантово-Йоргенсеновой истории (ответами на возникающие вопросы были, соответственно, «ничего» и «никакое»), однако, когда часа в четыре на следующее утро по дороге домой мы заехали в ресторан на чашку кофе, Нора развернула газету и в колонке сплетен наткнулась на такую строчку: «Ник Чарльз, бывший „ас“ из Транс-Американского детективного агентства, прибыл с Побережья, чтобы раскрыть тайну убийства Джулии Вулф»; а когда часов шесть спустя я открыл глаза и уселся в постели, то увидел, что Нора трясет меня за плечо, а в дверях спальни стоит незнакомый мужчина с пистолетом в руке.

Незваный гость был плотным, смуглым, моложавым, с широкими скулами и узко посаженными глазами. На нем были черная шляпа-котелок, прекрасно сидевшее черное пальто, темный костюм и черные ботинки; складывалось впечатление, что все это он купил в магазине не более пятнадцати минут назад. Ни на что не нацеленный черный пистолет тридцать восьмого калибра удобно лежал в его руке.

– Он вынудил меня впустить его, Ник, – оправдывалась Нора. – Он говорит, что должен...

– Мне нужно поговорить с вами, – сказал мужчина с пистолетом. – Больше мне ничего не надо, но это я должен сделать обязательно. – У него был низкий хриплый голос.

К тому времени я уже окончательно проморгался и проснулся. Я посмотрел на Нору. Она была возбуждена, но явно не испугана: с тем же выражением лица она могла бы наблюдать, как всего лишь на полголовы опережая остальных приходит к финишу лошадь, на которую она сделала ставку.

– Хорошо, говорите, – сказал я – но, может, сначала уберете пистолет?

Его нижняя губа растянулась в улыбке.

– Не надо мне демонстрировать, что вы – кремень. Мне о вас рассказывали. – Он убрал пистолет в карман пальто. – Я – Шеп Морелли.

– Никогда о вас не слышал.

Он шагнул в комнату и покачал головой из стороны в сторону.

– Я не убивал Джулию Вулф.

– Может, и не убивали, но принесли эту новость вы не туда, куда следует. Я не имею к этому делу никакого отношения.

– Я не видел ее уже три месяца, – сказал он. – Мы завязали друг с другом.

– Скажите об этом полиции.

– К чему бы мне ее убивать? Она всегда была передо мной чиста, как стеклышко.

– Все это очень здорово, – сказал я, – только вы ошиблись номером телефона.