Джерри Эхерн - Побег из гарема

— Зачем тебе это нужно, Хэнк? Своих проблем мало?

— Да нет, хватает… Но у меня есть предчувствие. Короче, сделай, как я сказал.

— Ладно, — вздохнул Жильдер. — Но почему тебе обязательно хочется быть затычкой к каждой бочке?

— Таким уж меня Бог создал, — улыбнулся Фрост. Он снова припал к подзорной трубе, наблюдая, как двое мужчин выходят из ворот дворца, садятся в машину и уезжают.

Рядом раздавался голос Жильдера, который по телефону давал указания Смиту, Больсу, Лючиано и Майлсу.

Поездка по пустыне была долгой и трудной. И совершенно — как казалось — бессмысленной.

Солнце палило немилосердно, раскаленный воздух с трудом протискивался через ноздри и рот, обжигая легкие. Тучи песчаной пыли клубились над головой.

У каждого следующего бархана приходилось останавливаться; кто-то из них — Смит, Фрост или Жильдер — взбирался наверх и оглядывал окрестности, чтобы убедиться, что машина, за которой они ехали, удалилась на достаточное расстояние. Капитан никак не хотел, чтобы двое странных парней и их водитель-араб сориентировались, что за ними следят.

А для того, чтобы за ними самими никто не проследил, они прицепили позади “Лендровера” широкое одеяло, которое должно было затирать их следы на песке.

— Опять бархан, — вздохнул Жильдер. — Они только что скрылись за ним.

Фрост кивнул и посмотрел на Смита.

— Твоя очередь, приятель. Давай.

Смит с обреченным видом вылез из машины и двинулся вперед. Фрост оглянулся, чтобы проверить, хорошо ли одеяло стирает следы их колес, И в этот момент они услышали выстрел.

Фрост напрягся и выхватил из-за пояса неизменный “Хеклер и Кох”. И замер, прислушиваясь.

Смит распластался на песке, сжимая в руках М—16. Тут же раздался еще один выстрел, потом еще и еще…

Однако стреляли не в них, Фрост понял это уже в следующую секунду. Они с Жильдером бросились к Смиту и упали рядом с ним.

— Что такое? — переводя дыхание, спросил Жильдер.

— Черт его знает, — ответил Смит. — Палят там, за барханом.

Он показал рукой.

Фрост выругался и быстро двинулся вверх по склону, низко пригибаясь к земле, В десяти ярдах от вершины бархана он снова лег и остаток пути проделал по-пластунски, с яростной гримасой выплевывая песок, который набивался ему в рот.

На гребне он махнул рукой Смиту и Жильдеру, призывая следовать за ним, а потом осторожно высунул голову и посмотрел вниз. Он не стал пользоваться биноклем, чтобы отблеск солнца на линзах не привлек к нему ненужного внимания.

Когда Смит и Жильдер тоже взобрались наверх, они застали Фроста сузившимся глазом глядящего вниз, на округлую песчаную долину в форме блюдца, которая находилась между двумя рядами барханов.

А там… а там находился целый небольшой бутафорский городок, высились деревянные постройки странной формы, дома различной конфигурации и размеров, даже протянулись улицы. Все это явно служило одной цели — сымитировать какое-то место, существующее в действительности.

Посреди долины возвышалось что-то вроде трибуны, с которой обычно произносят речи государственные деятели. Ее окружал участок песка, огороженный флажками, рядом высились несколько макетов многоэтажных домов, а на самой трибуне виднелись десятка полтора манекенов, изображавших людей. В центре стоял манекен в смокинге: он, по-видимому, и являлся главной фигурой всего маскарада.

Фрост понял это сразу. Да, никаких сомнений — вся сцена служила тому, чтобы кто-то мог хорошенько присмотреться к человеку в смокинге на трибуне. А может, и не только присмотреться…

А слева виднелись какие-то деревянные подмостки, и на них вдруг появились двое мужчин. Один держал в руках автомат, а другой — снайперскую винтовку. Одеты они были в форму военного образца и береты, но с такого расстояния Фрост не мог разглядеть, были ли там какие-то знаки отличия.

Он повернулся и посмотрел на Жильдера.

— По-моему, эти парни репетируют тут покушение на кого-то. Что скажешь?

— Похоже, — согласился Жильдер. — Но кто будет их жертвой?

Фрост не ответил, снова обратил взгляд на долину и увидел, как молодой незнакомец осторожно приблизился

К трибуне и вдруг резким движением вскинул винтовку и послал пулю в манекен в смокинге.

Затем он обернулся к своему спутнику и улыбнулся. Тот одобрительно кивнул и молодой — стремительно выпрямившись и приняв стойку — выбросил руку вперед в фашистском приветствии.

Фросту даже показалось, что он услышал слова: “Хайль Гитлер!”.

— Черт возьми! — изумленно сказал Жильдер. — Как вам это нравится? Готов поспорить, что это было…

— Не надо спорить, Морис, — ответил Фрост, — я знаю, что это было, не хуже, чем ты.

Он глотнул из чашки холодный водянистый кофе и окинул взглядом небольшой зал ресторана, в котором они сидели.

— Ты узнал что-нибудь новое о дворце шейха?

Как и Фрост, Жильдер был одет в полосатый бурнус и видавший виды балахон. Они договорились встретиться здесь, а не на квартире, где находились приборы наблюдения, на случай, если бы Мориса приметили и установили за ним слежку.

Они сидели в этом грязном ресторанчике уже минут двадцать, но пока ни солдаты шейха, ни агенты его тайной полиции не появились. Во всяком случае, Фрост их не заметил.

— Ни черта я не вынюхал, — с сожалением сказал Жильдер. — Надо было нам заранее договориться о том, как вступать в контакт. Я мог бы попытаться подкупить кого-нибудь из слуг, скажем, на кухне. Эта публика очень любит денежки.

— Да. Но тогда тебя могли бы вычислить и убить. А теперь уже поздно что-то придумывать. Я принял решение, когда увидел эту репетицию покушения сегодня днем. Тревожно мне что-то, Морис.

Короче, я сделаю то, что должен был сделать уже давно — войду во дворец, заберу женщин и выйду оттуда. А тебе и всем остальным незачем рисковать своими жизнями. Я не обижусь, обещаю. Лишние жертвы нам совершенно ни к чему.

— Похоже, ты не равнодушен к этой Джули Пульман, а?

— Может быть, — буркнул Фрост.

Ему очень хотелось курить, но он не мог достать сигареты — это сразу привлекло бы к нему ненужное внимание. Ведь очень немногие арабы были подвержены этой привычке, запрещенной Кораном.

— Ну, в общем, — снова заговорил капитан, — это не то, что ты думаешь. Да, она классная девчонка и все такое, но тут дело в другом… Понимаешь, как бы это объяснить…

— Ну, выкладывай же, Хэнк, — поторопил Жильдер.

— Понимаешь, я так подумал… Вот я, ты, любой из нас — мы мужики и естественно должны рисковать, драться. Такими уж нас создал Господь Бог. Наша психика и все остальное… И вот Джули Пульман… Да, она смелая, до глупости смелая, но не потому ли ей приходится быть такой, что мы, мужики, ее толкаем на это?