Джерри Эхерн - Слуги дьявола

— Конечно, — кивнул Калли, — но я уверен, что у профессора Уэллса было что-то более конкретное.

— В его бумагах ничего найти не удалось, никакого намека или указания. Он исследовал сатанистские обряды и вел досье на секты, действующие на территории США, но что касается наших знакомых в черных балахонах — о них у него не оказалось никаких сведений.

— Кажется, мисс Столмен тоже собиралась развить эту тему в телепрограмме?

— Да, правильно.

Фрост почувствовал, что головная боль проходит. Он отхлебнул еще немного приторного кофе.

— Бесс хотела собрать материал, — продолжал капитан, — но, похоже, ничего у нее не получится. Это какой-то тупик, полная темнота. Мне кажется, что кто-то просто использует сатанистов для достижения своих целей. Это, может быть, терроризм, может, что-то еще. Не исключено, что именно это хотел сказать Уэллс. Но если мы не найдем никаких доказательств и подтверждений, то скорее всего так и останемся ни с чем и дело придется закрыть.

— Это прискорбно, — покачал головой доктор. Фрост посмотрел на часы. Цифры слегка расплывались перед его глазом, и капитан отнес это к последствиям удара по голове.

— Я хочу связаться с О’Харой, — сказал капитан. — Четыре часа утра. Он должен быть на месте.

— Мистер О’Хара предупредил, что приедет сам, и чтобы мы не пытались до него дозвониться. Он говорил что-то о секретности и все такое.

— Тогда я хочу увидеть Бесс, — твердо произнес Фрост. Он чувствовал себя как-то странно и решил, что разговор с любимой женщиной поможет ему прийти в себя.

Капитан допил кофе; на него внезапно навалилась какая-то непонятная усталость.

— Мне нужно увидеть Бесс, — снова сказал он.

— Боюсь, это невозможно, — покачал головой Калли. — Она спит.

— Я ее разбужу.

— Нет, не стоит, — улыбнулся доктор. Внезапно Фрост напрягся и посмотрел на осадок, оставшийся в пустой чашке.

— Что это? — сказал он страшным голосом.

— Наркотик, — невинно ответил Калли.

— Ах ты сукин сын…

Фрост попытался встать и увидел, что проповедник быстро нажал красную кнопку на крышке своего стола.

— Сидите спокойно, капитан, — предупредил Калли, отступая в сторону. — Это вам не поможет.

Фрост, хрипло дыша, протянул руки, чтобы схватить его за горло, но в этот момент послышался звук открываемой двери и наемник резко обернулся. Его голова вновь закружилась, и он чуть не упал. Перед глазом все плыло в вязком тумане.

Он смутно видел, как в комнату вошел мужчина. Капитан сначала не мог различить черты его лица, но вдруг резкость зрения на миг вернулась.

— Мартин! — дико взвыл Фрост. Мужчина сделал два быстрых шага, взмахнул рукой, и капитан провалился куда-то в кромешную тьму.

Он почувствовал, что на нем нет никакой одежды. Тут же вновь волна боли окатила голову. Спина ощущала холод камня. Вокруг было темно.

— Я что, ослеп? — пробормотал Фрост себе под нос. Его губы пересохли и двигались с трудом. Капитан по-прежнему ничего не видел. Он закрыл глаз, открыл его, повторил это несколько раз, но ничего не помогало.

Послышался какой-то странный тягучий звук. Где это? Внезапно Фрост вспомнил.

— Мартин… — прошептал он.

Мартин и доктор Калли. Но это же невозможно! Он облизал губы сухим языком и вновь почувствовал сладковатый привкус кофе, которым его угощал Калли. Наркотики…

Капитан попытался пошевелиться, но ничего не получилось, только еще больше заболела голова — руки и ноги не двигались. Спину он тоже не сумел выгнуть — что-то мешало. Вскоре Фрост понял, что именно — жесткие веревки, которыми было опутано все его тело.

Еще некоторое время капитан старался вырваться, потом оставил эти попытки. Вместо того он усилием воли поборол слабость и тошноту, снова закрыл глаз, посчитал до десяти и открыл его. Темнота немного рассеялась, но разглядеть что-либо по-прежнему было невозможно.

Фрост принялся регулярно напрягать и расслаблять мышцы, пытаясь ослабить узлы веревок. Это дало небольшой результат — теперь он мог пошевелить запястьями. Но тут его желудок опять захлестнула тошнота, и капитан прикрыл глаз, стараясь с ней справиться.

Когда он вновь приподнял веко, то увидел свет. Яркий желтый свет, который подрагивал далеко в темноте.

“Может, мне это чудится?” — подумал Фрост.

Но свет приближался, делался все больше, и одновременно все громче становился тот тягучий протяжный звук, который он слышал раньше. Теперь капитан не мог отвести глаза от яркого пятна.

Он с трудом пошевелил головой и вдруг понял, почему ему так неудобно, — он лежал на каком-то каменном возвышении, ноги его были связаны вместе, а руки — раскинуты в стороны и так закреплены. У капитана похолодело в животе.

Крест… Его тело изображало крест. Сатанинские обряды…

А свет все приближался, но теперь рядом с ним появлялись и другие желтые пятна, их становилось все больше и больше. Заунывный вой нарастал, и наконец Фрост догадался, что это пение. Множество людей монотонно выводили какую-то тягучую мелодию, и вдруг капитан с ужасом разобрал слова этого странного гимна. Вернее — одно слово, которое повторяли вновь и вновь голоса невидимых пока людей.

— Сатана… Сатана… Сатана…

Огни — это оказались факелы — постепенно окружали Фроста. Их держали люди в хорошо знакомых ему черных балахонах с капюшонами. Лица оставались скрытыми в тени.

Они пели свою песню; капитан различал отдельные слова и понял, что это латинский язык, однако они звучали как-то странно, искаженно. В детстве Фрост часто посещал католические богослужения, но потом их сменили протестантские (так решили родители), которые проводились на английском языке. Однако и латынь он не забыл. И теперь у него создалось впечатление, что кто-то взял латинские слова, разорвал их на части, перемешал и из вновь созданных бессмысленных уродцев составил песню.

Но одно слово по-прежнему звучало привычно для уха. Фрост отвлеченно подумал, что его-то как раз и можно было изменить.

— Сатана… Сатана… Сатана… — завывали фигуры в черном.

Фрост отчаянно дернул руками, жесткая веревка впилась в запястья, выступила кровь. Лоб капитана покрылся холодным потом. Он пытался убедить себя, что это от жары, но подсознательно знал истинную причину — страх.

А ритм пения начал ускоряться. Окружавшие Фроста фигуры в черном размахивали факелами и блестящими широкими ножами. А у многих на поясе висели ножны, из которых выглядывали рукоятки мечей. Капитан узнал эти мечи — такими же были вооружены те фанатики, с которыми в последнее время ему пришлось так часто встречаться, те, которые убили профессора Уэллса, Бланш Карриган и Мэри Боулс. А сколько же еще невинных людей погибло из-за того, что этим сумасшедшим надо было совершать свои безумные обряды? А может, они вовсе не были сумасшедшими и убивали не ради обрядов? Может, именно это и хотел сообщить ФБР профессор Уэллс?