Джерри Эхерн - Честь флага

А остальные двинулись дальше и вот теперь были уже на подходе у заброшенной станции метро под зданием театра.

Все три вагона уже были открыты, но лишь десять человек — из них одна женщина, офицер морской пехоты — подавали хоть какие-то слабые признаки жизни.

Все работали очень быстро, ибо времени уже не оставалось. Лефлер, не имеющий возможности помочь в переноске раненых, нес караульную службу, а остальные загружали пострадавших в имеющийся у них транспорт — фургон, два грузовичка и «Шевроле».

Несмотря на то что его нога по-прежнему болела, Холден сам на руках отнес к «Шевроле» раненую женщину. По крайней мере две пули пробили ее левую ногу, а еще одна вошла в грудь или, точнее, почти вошла, оставив после себя глубокую кровоточащую борозду.

Холден усадил женщину на заднее сиденье.

— Кто… кто вы такие?

В первый раз она произнесла какие-то слова.

— Я — тот самый Дэвид Холден, — ответил мужчина. — Наверное, вы слышали обо мне. А сейчас не посчитайте меня нахалом, но я должен осмотреть эту рану на груди.

Женщина слабо улыбнулась.

— Хорошо.

Ей было лет двадцать восемь, красивая, темнокожая.

Холден закатил ее форменную рубашку. Женщина, которая оказывала ей первую помощь у вагона, вынуждена была отрезать значительную часть бюстгальтера. Дэвид с величайшей осторожностью сдвинул повязку. Пуля прошла вдоль грудной клетки, срезав кусочек груди в двух дюймах от соска.

— Ну и как? — с тревогой спросила женщина.

— Все в порядке, — утешил ее Холден. — Останется разве что маленький шрам.

Он не стал говорить, что шрам будет не такой уж и маленький, и вероятно, потребуется пластическая операция, чтобы привести все в порядок.

— А что с другими людьми из вагонов?

— Выжили всего несколько человек, вы — единственная женщина среди них, капитан. А как долго вы уже носите это звание?

Она не ответила, и ее глаза наполнились слезами.

— Так все остальные погибли?

— Да, капитан. Уцелели только восемь мужчин и вы.

Холден взял бинт и принялся заново перевязывать рану.

— Шесть недель, — сказала женщина.

— Что?

— Шесть недель назад мне присвоили капитана. Но кто…

— Бандиты из «Ударных отрядов». По приказу Таунса. А ему наверняка приказал Маковски. Если у вас есть какая-то дополнительная информация, которая может нам помочь…

— Вы хотите знать об остальных?

— Да.

— Я слышала, как один офицер из охраны говорил, что наш поезд самый маленький.

— Черт, — процедил Холден и спохватился. — Извините меня.

— Нам говорили, что вы с вашими «Патриотами» и есть настоящие бандиты.

Холден закончил перевязку и улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Да, так они говорили. А теперь вы сами можете сделать вывод. Как вас зовут?

— Холли.

— А меня Дэвид. С вами все будет в порядке, Холли. Вы можете посидеть тут, пока мы перенесем остальных?

— Конечно.

Холден накрыл ее одеялом, улыбнулся, встал с колен и собрался вылезти из машины.

— Дэвид?

— Да?

— Мне кажется, вы только что приобрели себе девять новых преданных сторонников.

— Посмотрим. А пока отдыхайте. Нам нужны сторонники, но в хорошей форме. Чем меньше вы будете двигаться, тем меньше крови потеряете. Поэтому сидите и не шевелитесь.

— Да, сэр, — ответила она со слабой улыбкой.

— Вольно, капитан. — усмехнулся Холден.

Да, это действительно было красиво.

Роуз Шеперд стояла и в восхищении смотрела на мозаику, украшавшую стены станции под театром.

Сверху падал какой-то странный желтоватый свет, и когда Роуз подняла голову, то подумала, что ничего более прекрасного, чем этот роскошный потолок, она в жизни не видела.

Там была изображена вся история театра «Шейх». Женщины в великолепных длинных платьях и мужчины в шелковых цилиндрах и фраках стояли перед входом в здание, глядя на афишу с именем какой-то давно забытой звезды.

Следующая картина представляла женщин с лорнетами, которые с балкона наблюдали за сценой. А на сцене творила чудеса балетная группа, легкая и воздушная.

А следующая…

Роуз спохватилась. Не время сейчас любоваться прекрасным. Есть другие дела.

— Билл, — сказала она, — приведи остальных. По шесть человек с каждой стороны. Если охранников нет здесь, значит, они дежурят наверху лестницы. Будьте осторожны.

— Понял, — ответил Раннингдир и двинулся обратно через узкий проход в стене.

Роуз Шеперд бросила еще один взгляд на потолок. А ведь ей придется закладывать здесь взрывчатку.

Она чувствовала себя варваром и убийцей.

Машину вел Стил. Холден сидел на заднем сиденье, на его коленях лежала М-16. Рядом расположился Лефлер, его нога неестественно торчала в сторону.

Нога Холдена тоже болела, онемение не проходило. К счастью, рана была сквозная. Это подтвердил и Стил, когда делал перевязку.

Дэвид посмотрел на часы.

Словно прочтя его мысли, Стил спросил:

— Как там график? Укладываемся?

— Не знаю. Рози уже должна была начать атаку, возможно даже, они уже отходят. Если она опередила свой график, то мы не застанем грузовики на месте. Но если там была задержка, у нас есть шанс.

— Если мы не успеем, — заметил Лефлер, — то нам не повезло. Мы не сможем выбраться из города до завтрашней ночи, а тогда охрана наверняка будет значительно усилена. Ведь после наших операций…

— Да уж понятно, — буркнул Холден и посмотрел на раненую женщину на переднем сиденье.

Холли или уснула или была без сознания. Дэв подумал, что если они не уйдут из Метроу сегодня, то вряд ли это у них вообще получится. По крайней мере, у живых.

Перед тем, как покинуть лагерь, Холден получил сообщение от Митча Даймонда, в котором говорилось, что «Ударные отряды» при поддержке армейских частей и Национальной гвардии войдут в город перед рассветом и установят режим чрезвычайного положения.

Лефлер и Стил тоже знали об этом, так что не было смысла напоминать.

Холден закурил сигарету.

Косяк был прыщавым юнцом, одетым с претензией на моду. Из-за пояса его брюк торчала рукоятка «Кольта». Он был похож на человека, который идет на маскарад и оделся ради этого сутенером или уличным торговцем наркотиками.

— Это Тэд Борден, — прогудел рыжеволосый Билл.

— Классная у тебя телка, Тэд, — ухмыльнулся Косяк. — Я наблюдал за вами.

Он протянул руку, и Джеффри Керни пожал ее, хотя, честно говоря, предпочел бы ее отрубить.

— Только запиши у себя на заднице, парень, — произнес он. — Эта девчонка моя. Усек?

И Керни рассмеялся.

Косяк отступил на шаг и потянулся за пистолетом, но когда увидел, что Керни напрягся, убрал руку и захохотал.